Леголас

Больше всего на свете Леголасу сейчас хотелось остаться один на один с бесконечностью звездного неба над головой. Он помнил, каким оно было здесь, посреди степей, но сейчас и одиночество, и открытое небо были для него недоступны. Он был несказанно рад обществу Арвен, он любил ее, и не хотел ее обижать, но с самого детства Леголас привык не показывать никому своей печали. Ни отец, ни воспитатели, ни даже лучшие друзья никогда не заставали его унылым, а тем более - плачущим. Он всегда считал, что никто не любит печальных , что в мире и так достаточно слез, чтобы разбавлять это море еще и своими, он упрямо учился видеть в окружающей реальности только хорошее и не придавать значения плохому. С тех самых пор, как его матери не стало, его отец отстранился и почти перестал обращать на него внимание, для Леголаса выбор был невелик - либо провести в тоске всю жизнь, либо не поддаваться ей. Именно тогда он дал себе обещание никогда не ложиться спать в дурном настроении, и за столетия жизни научился прятать свои печали так глубоко, что и сам почти забыл о них. И вот сейчас, оказавшись вдали от безопасности родного дома, чуть ли не впервые с тех пор, как в последний раз безутешно плакал и звал "мамочка, мамочка!", принц Леголас сломался и дал себе волю. 
Длилось это, однако, недолго. Он поспешил улыбнуться Арвен, ответить на ее объятие и чуть отстраниться, заглядывая ей в глаза.
- Боюсь, недуг моего отца не по силам ни мне, ни тебе. Я не уверен, что Владыка Элронд поможет ему, но я боюсь за отца. Я чувствую в нем тьму, и хотя в последний раз, когда мы виделись, он прогнал меня, не захотев принять моей помощи, я надеюсь, что рано или поздно смогу вернуться к нему и избавить его от этой тьмы. Но не сейчас,- он покачал головой,- я уже сказал Амдиру, что направляюсь в Гондор, и если теперь сообщу, что это не так, нас вообще могут не выпустить отсюда. К тому же Риннельдор прекрасно справится с тем, чтобы известить твоего отца, а вот Эстелю, кажется, действительно нужна помощь. Если гондорцы настроены так, как этот Амдир, я не удивлюсь, если его притязания высмеют, а его самого выгонят прочь. Это будет катастрофа. И эту катастрофу мы должны предотвратить,- Леголас жизнерадостно тряхнул головой,- Амдир хорошо отзывался о брате Боромира, и обещал отвезти нас к нему. Может быть, удастся с ним договориться, как думаешь?

Анариэль перечитывала окончание письма сотню раз, представляя себя вместе с Фарамиром в каком-нибудь северном городке, занесенным снегом и продуваемом всеми ветрами. В одних фантазиях они бродили, взявшись за руки по снежным тропинкам, в их волосах застревали крупные снежинки, а изо рта шел пар. В других - они резвились в мягких сугробах, будто дети, кидаясь друг в друга снежками и звонко смеясь. Были ещё фантазии, в которых они наблюдали за детьми, своими детьми, которые лепили из снега крепости. Анариэли всегда представлялись два крепких мальчика - маленькие копии Фарамира и маленькая девочка. Эти мечты были самыми желанными.
 
"Милый Фарамир, надеюсь, что однажды ты найдешь настоящее вечное и безграничное счастье. Оно просто обязано найтись.
А я никогда не играла в снегу. Лишь однажды он был достаточно сильным, чтобы можно было ловить снежинки, но я болела и мама не отпустила меня гулять. Тогда брат убежал на улицу и приеес мне горсть снега, которая почти растаяла, пока он донес её мне. Но я никогда этого не забуду.
Расскажи мне о своем брате. Ты всегда так тепло отзываешься о нём, и мне порой кажется, что мы знакомы с совершенно разными Боромирами.
Жду твоих писем почти так же сильно, как нашей встречи. На улице холодно, хотела бы я согреться в твоих объятьях.
Твоя Анариэль. "

"Навеки твоя" - написала Анариэль. Фарамир голову себе сломал, воображая, что именно она имела под этим в виду. Прежде все, кто его знал, отмечали его удивительную способность разбираться в людях, понимать их, читать в их сердцах. Но сейчас, когда дело дошло до понимания той, кто украл его собственное сердце, Фарамир был растерян и сам себе казался слепым и беспомощным. Может быть, она сказала это просто ради выражения, подписывают же так письма те, кто едва знаком друг с другом? А что если она и правда была готова стать его - возлюбленной, женой, матерью его детей... думать над этим было упоительно сладко, но в то же время - страшно. Фарамир никогда в жизни так не боялся ошибиться. 
Всегда, когда его обуревали сомнения, он шел за советом к брату, и тот никогда не высмеивал его проблем, всегда старался дать совет и помочь. Но в этот раз Фарамир был уверен - Боромир ему ничем помочь не сможет. И потому он оставался со своими мыслями, сомнениями и тревогами один на один. 
"Милая Анариэль,- писал он в следующем письме,- в Итилиэне почти никогда не бывает снега. В Минас-Тирите он тоже редкий гость, но одно из самых прекрасных воспоминаний моего детства связано именно с ним. Я помню, как рано утром брат разбудил меня и сонного, ворчащего и босого, потащил к окну. Мне было семь лет, и это был первый раз, когда я увидел настоящий снег. Он падал крупными хлопьями, быстро накрывал землю, и мир казался мне пропитанным волшебством. Мы с братом до самого обеда возились в снегу - играли, кидались снежками, валялись в нем и ловили языком снежинки. На утро снег стаял, а я - заболел. Это научило меня, что настоящее счастье скоротечно и может иметь дурные последствия. Но даже зная это, мы все равно кидаемся с головой в сугробы, что оставляет жизнь на нашем пути, если, конечно, у нас хватает смелости. И самое большое счастье, когда этот прыжок вместе с тобой совершает тот, кто может разделить его с тобой, понять тебя и остаться рядом. 
Когда-нибудь я отвезу тебя на север, где снега столько, что сложно поверить, что столько вообще бывает. 
Мои дни бесконечны в разлуке с тобой. 
Твой Фарамир."

Напомнила мне Анариэль, поздней осенью в ожидании письма от Фарамира)

Оставшись в зале только в компании сородичей, Леголас некоторое время сидел на скамье, вытирая непрошеные слезы. Он и сам не понимал, что на него нашло - с Боромиром он был знаком очень мало, браги выпил всего ничего. Видимо, Амдир был прав - и проблема была в том, что на принца наконец накатило осознание того, как далеко от дома он забрел, и каким странным получался его путь. За неполные три тысячи лет жизни, он впервые уехал без спроса и в чужие земли, и сейчас им на несколько мгновений завладела тоска по отцу, по родным чащам, по подгорному дворцу, которые увидеть ему, кажется, предстояло совсем не скоро. 
- Теперь мне, кажется, действительно придется ехать в Гондор,- сказал он на синдарине - если роханцы его и слышали, то едва ли понимали,- тогда ты, Риннельдор, поедешь к Элронду,- он повернулся к Арвен и грустно вздохнул, утирая слезы с глаз,- мой отец болен, и я надеялся, что твой сможет ему помочь... Теперь, правда,эта затея не кажется мне такой уж блестящей. 
- Я поеду к Элронду,- кивнул Риннельдор. Он встал и размял ноги,- если эти люди не бросят нас в темницу, то уж до западной границы они меня пропустят. А теперь - давайте ложиться спать? Посмотрим, где в этом дворце имеются кровати. Утро вечера мудренее.
Леголас покачал головой. 
- Я давал себе слово - еще в детстве, когда мама только-только умерла, что не буду ложиться спать в слезах, злым или недовольным,- он вздохнул,- а сейчас мне грустно. Если ты хочешь спать, Риннельдор, ложись. И ты, милая, тоже,- он улыбнулся Арвен,- жаль, что нельзя выйти и посмотреть на звезды... ну я хоть в окошко на них полюбуюсь. 

Больше всего на свете Леголасу сейчас хотелось остаться один на один с бесконечностью звездного неба над головой. Он помнил, каким оно было здесь, посреди степей, но сейчас и одиночество, и открытое небо были для него недоступны. Он был несказанно рад обществу Арвен, он любил ее, и не хотел ее обижать, но с самого детства Леголас привык не показывать никому своей печали. Ни отец, ни воспитатели, ни даже лучшие друзья никогда не заставали его унылым, а тем более - плачущим. Он всегда считал, что никто не любит печальных , что в мире и так достаточно слез, чтобы разбавлять это море еще и своими, он упрямо учился видеть в окружающей реальности только хорошее и не придавать значения плохому. С тех самых пор, как его матери не стало, его отец отстранился и почти перестал обращать на него внимание, для Леголаса выбор был невелик - либо провести в тоске всю жизнь, либо не поддаваться ей. Именно тогда он дал себе обещание никогда не ложиться спать в дурном настроении, и за столетия жизни научился прятать свои печали так глубоко, что и сам почти забыл о них. И вот сейчас, оказавшись вдали от безопасности родного дома, чуть ли не впервые с тех пор, как в последний раз безутешно плакал и звал "мамочка, мамочка!", принц Леголас сломался и дал себе волю. 
Длилось это, однако, недолго. Он поспешил улыбнуться Арвен, ответить на ее объятие и чуть отстраниться, заглядывая ей в глаза.
- Боюсь, недуг моего отца не по силам ни мне, ни тебе. Я не уверен, что Владыка Элронд поможет ему, но я боюсь за отца. Я чувствую в нем тьму, и хотя в последний раз, когда мы виделись, он прогнал меня, не захотев принять моей помощи, я надеюсь, что рано или поздно смогу вернуться к нему и избавить его от этой тьмы. Но не сейчас,- он покачал головой,- я уже сказал Амдиру, что направляюсь в Гондор, и если теперь сообщу, что это не так, нас вообще могут не выпустить отсюда. К тому же Риннельдор прекрасно справится с тем, чтобы известить твоего отца, а вот Эстелю, кажется, действительно нужна помощь. Если гондорцы настроены так, как этот Амдир, я не удивлюсь, если его притязания высмеют, а его самого выгонят прочь. Это будет катастрофа. И эту катастрофу мы должны предотвратить,- Леголас жизнерадостно тряхнул головой,- Амдир хорошо отзывался о брате Боромира, и обещал отвезти нас к нему. Может быть, удастся с ним договориться, как думаешь?

[AVA]cs624623.vk.me/v624623316/38cf9/d4OAncbU-Ak.jpg[/AVA]
[NIC]Амдир[/NIC]
[sTA]Слегка озадачен[/sTA]
 
Амдир, оказавшись на улице, хмуро глянул на Эльфхельма.
- Унижать меня и моих спутников на глазах у эльфов? - скептически поинтересовался он,- это ты называешь обращением, маршал Марки? Впрочем,- Амдир вздохнул и покачал головой,- эльфеныш сказал очень верно о том, что самим сеять раздор между старыми друзьями - глупо, так что - прощаю. А что до эльфов и их планов...- Амдир нахмурился. Принц Леголас своим пением и упоминанием Боромира, кажется пытался отвлечь его внимание от иного вопроса, но сейчас гонец снова задумался над его словами,- они едут в Рохан. Насчет парнишек из Лихолесья я не уверен - кажется, им действительно нужен Денетор. Что до девы - то она разыскивает некоего Арагорна. Леголас называет его Эстелем - надеждой на их языке - и все они утверждают, что этот человек - наследник Исилдура и истинный король Гондора. - Амдир хмыкнул,- я только сейчас задумался над тем, уж не готовят ли они в Гондоре переворот? Согласись - подозрительно. Эльфийская дева, одна среди степей, едет к тому, кого считает настоящим правителем страны, в которой она даже ни разу не бывала. 

[AVA]s3.uploads.ru/aDA1N.jpg[/AVA]
[NIC]Эльфхельм[/NIC]
[sTA]Маршал Рохана[/sTA]
Двери покоев отворились и в зал снова вошел хмурый Эльфхельм. Двери сразу же затворились. Молча, не смотря ни на кого из собравшихся, он прошел мимо них, к столу, который стоял рядом с роханским троном. Склонившись над ним, он принялся рассматривать карту. Воцарилось неловкое молчание.
- Соскучились? - с грустной усмешкой спросил Маршал. Он морщил лоб, рассматривая Фангорн и прилегающие территории на карте. Гонец только что принес весть от Эркенбранда о том, что Теодред двинулся за Реку. Какого лешего его туда понесло?
- Или объединились против меня, - задумчиво протянул Эльфхельм. Естественно, он знал практически все, о чем разговаривали эльфы - стражники доложили и про "плохое" питье, и про "отсутствие постелей". Это во дворце короля-то. Маршал снова усмехнулся, но уже весело. Эльфы такие паникеры.
- Ничего, я не надолго, - Эльфхельм распрямился. - Только украду вас Амдира и сейчас же уйду. А вы, друзья, можете побродить по Золотому Чертогу. Только руками ничего не трогать.
Улыбаясь во весь рот, Маршал, вновь покинул Медусельд, но уже с Амдиром и его товарищами. Когда гондорцы оказались на улице, а двери снова закрыли, Эльфхельм обратился к гонцу:
- Прости, за такое обращение. Но я хочу узнать, что затевают наши эльфийские соседи. Пришлось пожертвовать твоим доверием. Тебе удалось что-нибудь узнать у них?

Пока Арвен произносила свою отповедь и путешествовала к двери, Леголас заметно погрустнел. Тема погибшего Боромира была тяжелой, но куда более безопасной, чем тема законности притязаний Эстеля на трон. 
- Простите,- Леголас потупился,- Боромир был славным воином - и хотя я знал его совсем недолго, я успел это понять. Вы говорите, что он мертв "по последним сведениям". Это значит, что вы не уверены? - и когда Амдир с сожалением покачал головой, мол - уверенность почти полная - Леголас вздохнул,- славному войну - славная смерть. Я уверен, он пал, как и жил - героем. Давайте выпьем за него, друзья мои,- он поднял кружку, Риннельдор последовал его примеру, то же, к большому удовлетворению Леголаса, сделали и гондорцы. Они молча отпили по глотку, и некоторое время висела напряженная тишина, пока наконец Леголас не поднял голову и не запел сперва тихо-тихо, будто самому себе:
- Через Рохан, по болотам и полям,
Где растет трава, как серебро, Мчится ветер, приносящий лишь печаль. Мчится ветер, отвергающий добро. "Что за новости из западных земель Ты принес сегодня под мое окно? Боромира не встречал ты на заре Или вечером когда везде темно?" "Я встречал его, но много дней назад Шел он вдаль через болота и пески, Гнал он лошадь сквозь пустыни и леса И исчез он среди северной тоски". "Боромир я долго, долго вдаль глядел С башен запада, с высоких белых скал, Но нигде твой рог не прогремел, Но нигде твой шлем не засверкал."

Леголас сперва ободряюще кивнул Арвен.
- Эстель сейчас в Гондоре? - спросил он,- как замечательно! Значит, я увижусь еще и с ним! - принц слегка нахмурился и покачал головой,- я о нем ничего не слышал с тех пор, как наши пути разошлись в прошлый раз, но если он все же добрался до Минас-Тирита, значит, можно с уверенностью сказать - в Гондоре все будет хорошо! - он оптимистично подмигнул Арвен, потом отставил свою кружку и мягкой легкой походкой подошел к Амдиру,- прошу вас, дорогой посол, не нужно шуметь,- заговорил принц с улыбкой,- Мы все в одинаковом положении, заперев нас здесь, маршал Эльфхельм объявил войну одновременно трем государствам - и едва ли он этого не понимает. Но представьте, какая ноша лежит сейчас на его плечах. Он ведь не король - его не воспитывали для того, чтобы править, он наверняка доблестный воин, но, чтобы быть правителем, этого недостаточно. Он выглядел усталым, и в нем говорила эта усталость. И он не хуже нас с вами понимает, что развязывать конфликт сейчас, когда в мире и без того достаточно боли, страха и тьмы, совершенно неразумно. Я уверен, он принесет нам свои извинения, как только немного остынет. Вы ведь и сами не хотите этой ссоры. Сядьте с нами, вот здесь, рядом с Арвен, и расскажите о Минас-Тирите, о наместнике Денеторе. Какой он? А мы с Арвен расскажем вам о том, откуда прибыли мы. Вы, должно быть, давно не получали вестей из эльфийских земель, верно? - он снова вернулся к скамье и сделал приглашающий жест Амдиру, не переставая приветливо улыбаться.

[AVA]cs628424.vk.me/v628424316/5a3f/cE-K3v-J3jA.jpg[/AVA]
[NIC]Риннельдор[/NIC] [sTA]Жизнь за царя[/sTA]   Пока Леголас был полностью поглощен едой и брагой, Риннельдор, пользуясь моментом, внимательно слушал то, что говорил Амдир, и наконец удивленно спросил: - Я думал, сына Денетора зовут Боромир, и это он командует войсками Гондора,- он пожал плечами,- видимо, сведения пятилетней давности устарели или были неточны. - Я знал Боромира,- вмешался Леголас, спеша прожевать очередной кусок мяса и хлеба,- он был в отряде Хранителей вместе с Эстелем - человеком, о котором говорит Арвен. Но и его я тоже не видел с тех пор... А Фарамир, значит, его младший брат - тот самый, о котором он упоминал на Совете у Элронда.  Риннельдор серьезно кивнул, потом снова повернулся к Амдиру. - Какие новости с юга? - спросил он,- мы все знаем, что Гондор - первый на пути Врага, реши он напасть. - Очень странно, что вы не слышали об Эстеле,- заметил Леголас задумчиво,- ведь возвращение в Гондор наследника Исилдура - это большое событие! А у вас что же, даже торжественной встречи не устроили по этому поводу? Ведь возвращения истинного Короля ждут уже столько лет.

Леголас быстро перехватил руку Риннельдора, не давая тому продолжить свою тираду. По лицу спутника он заметил, что еще немного, и того просто разорвет от негодования. 
- Они что, взяли нас в заложники? - осведомился он тихо у принца на синдарине,- я предупреждал, что этим все закончится. Я ведь тебя предупреждал!
- Предупреждал, предупреждал,- успокаивающим тоном также тихо отозвался Леголас,- но мы ничего не можем с этим поделать. Погребов с бочками у реки у них нет,- он перевел взгляд на Арвен и улыбнулся ей, потом обвел глазами всех, оставшихся в зале,- а вообще-то я ужасно проголодался! - перешел принц на вестерон,- мы поели, когда становились лагерем на ночь, но это было так давно! Можно мне немного той чудесной браги? У нас, в Ласгалене, такую не варят, и она мне очень понравилась!
Он присел к столу рядом с Арвен. Риннельдор нехотя опустился на скамью поблизости. 
- Скажите, уважаемый Амдир,- Леголас поднял наполненную для него Риннельдором кружку браги, отпил глоток и отщипнул от большого теплого каравая хлеба,- Вы правда отвезете нас в Гондор? В самый Минас-Тирит? Я слышал, это город удивительной красоты - стройные башни, вырастающие из белоснежной скалы, золотые шпили...- он мечтательно вздохнул,- я и не мечтал попасть туда!
Риннельдор толкнул его под столом - если принц ехал к наместнику Денетору, то не мечтать видеть Минас-Тирит с его стороны было довольно странно. А отступать от этой версии событий было уже слишком поздно. Леголас, впрочем, и бровью не повел.

[AVA]s3.uploads.ru/aDA1N.jpg[/AVA]
[NIC]Эльфхельм[/NIC]
 
[sTA]Маршал Рохана[/sTA]
 
- Тихо! - Маршал не выдержал и ударил кулаком по столбу, подпирающему своды Медусельда. Неизвестно, что послужило стремительному раздражению Эльфхельма, смертельная усталость, присутствие эльфов или происки врага... Но маршал был очень зол. 
Впрочем, успокоился он сразу же. Спокойным взором он окинул всех собравшихся. И от этого взгляда всех пробрала дрожь. 
- Тише, гости Золотого Двора. Негоже нам сейчас ссориться. Ты, Амдир, ты, Леголас, ты Риннельдор, и вы, Арвен Ундомиель. Присядьте и подкрепите силы. На ночь глядя никто никуда не поедет. Подкрепитесь и отдохните. 
Маршал встал и направился к дверям. У выхода он обернулся, и печальным взглядом еще раз посмотрел на собравшихся. 
- До возвращения Ярла Теодреда, вы... Будете гостями Медусельда. Не сочтите это за проявление враждебности, но здесь действуют только законы Рохана. Никакие больше.
С этими словами Маршал покинул палаты. Воины вышли за ним и закрыли двери, заперев их. 
- Поставьте охрану у дверей и окон, - Эльфхельм обратился к одному их роххирим. - Никто не должен покинуть здание этой ночью. Все попытки побега пресекать.
Эльфхельму не нравилось то, что он делает. Но нужно было поставить на место заносчивых эльфов...

Новости, которые Фарамир узнал из очередного письма Анариэли, были такими приятными, что сперва он не мог поверить, что ему действительно так повезло. Девушка, завладевшая его сердцем, была не просто горожанкой или приезжей из южных княжеств - она была настоящей княжной, а это значило, что, вернувшись в Минас-Тирит, Фарамир сможет попросить ее руки без опаски, что его отец будет возражать против свадьбы. Дочь князя одного из крупнейших княжеств - это было именно то, что Денетор посчитал бы "блестящей партией" для своего сына. Более того, и отец Анариэли едва ли станет возражать, возможно, пожалеет только, что дочери его не достался наследник наместничьего кресла, а всего лишь его младший брат. 
Во всем этом была только одна загвоздка - Фарамир был совершенно не уверен, что девушка дождется его возвращения и не выйдет замуж раньше. Да и захочет ли она становится женой именно его, Фарамира? Что если Армендил уже подобрал ей жениха? А что если этим женихом и правда станет Боромир? Брат отказался бы от этого, знай он, что Фарамир влюблен в Анариэль, ни за что бы даже смотреть на нее не стал - но ведь он не знает! Сообщать ему об этом сейчас было уже глупо - Анариэль жила в Минас-Тирите достаточно, чтобы Боромир ее заметил, успокаивал себя Фарамир, и если бы он хотел, он бы уже получил ее. Кроме того - девушка ведь упоминала, что знакома с ним, и он не пришелся ей до душе... Это немного успокаивало. Фарамир никогда в жизни не завидовал брату - ни в чем между ними не было ни соперничества, ни ревности, ни вражды. Но в этот раз капитан понимал, что, если бы пришлось, он бы вызвал брата на поединок, и дрался бы за Анариэль до последнего. Так или иначе, Фарамир считал дурным тоном предлагать девушке руку и сердце письмом, будучи неуверенным, что он вообще вернется в Минас-Тирит. И серьезный разговор капитан решил отложить до своего возвращения.
Новое письмо он начал через пару недель - забот в лагере разведчиков снова было много, и времени ни на что не хватало. 
"Анариэль, дочь Армендила - теперь я знаю о тебе немного больше, и это согревает мое сердце. Прости, что пишу тебе так редко - будь на то моя воля, ты получала бы от меня послания каждый день, но увы - здесь, в Итилиэне идет медленная, но настоящая война, и благодаря тем, с кем здесь я патрулирую границу, она не докатывается пока до Минас-Тирита, княжества твоего отца, и до прочих княжеств. Я с детства мечтал стать Стражем Башни. Мой брат всегда был воином, едва ли не с младенчества, это он научил меня всему, что я умею. Он был щедрым учителем, терпеливым и толковым - и только из-за него я стал - по его же словам - достойным воином. Конечно, мне не сравниться с Боромиром в доблести, отваге и стати, но здесь, в Итилиэне, я вижу, что приношу настоящую пользу моей стране. И ради того, чтобы над твоей головой было мирное небо, я готов отдать свою жизнь. 
А о чем ты мечтала в детстве, прекрасная дочь Солнца? Сбылись ли твои мечты? 
Пиши мне, я жду твоих писем, как земля ждет рассвета. 
Прими еще один цветок - здесь, в Итилиэне, распускаются прекрасные дикие лилии, их лепестки напомнили мне о волшебном свете твоих глаз. 
Фарамир"
Головка довольно большого цветка с длинными голубыми лепестками была приложена к этому письму. 

Ожидание следующего письма было почти таким же мучительным, но в этот раз Фарамир каждую ночь приходил в её сны. Анариэль просыпалась с четким ощущением, что всю ночь он сидел рядом и держал ее за руку, но эта иллюзия таяла вместе с остатками сна.
 
"Я несказанно рада твоему ответу, Фарамир. Только твои письма спрашивают мне серые будни в городе. Каменные стены нагреваются за день и хранят тепло целую ночь, почти не остывая. Спасает только сад, где я провожу почти все свободное время. Иногда мне кажется, что в шуме ветра в листве я улавливаю звуки лютни, но это сладкое видение уносит ветер, не давая мне им насладиться.
Твои письма делают меня самой счастливой, а твое доверие для меня драгоценнее всего золота мира.
С моей стороны очень не честно, я знаю о тебе многое, а ты обо мне - только имя. Разреши рассказать немного о себе. Мой отец - Армендил, князь Лоссарнаха. Всю свою жизнь, до того, как меня отправили учиться в Минас-Тирит, я прожила в доме отца и не видела ничего, кроме этого места. Мой старший брат иногда брал меня с собой в степи. Это было самое замечательное время! Ты не представляешь, как красивы поля, усеянные летними цветами. Будто кто-то рассыпал горсти разноцветных драгоценных камней. Наверняка, склоны Эмин-Арнена тоже прекрасны, но воспоминания о доме всегда согревают мне душу.
Когда ты вернешься, мы обязательно отправимся к морю! Я никогда его не видела, отец говорил, что море похоже на женщину - такое же прекрасное, но может быть и опасным.
Жду твоего ответа более всего на свете!"

Торжественно клянусь, что замышляю только шалость)

Да какое там целомудрие - про Борю и его древо даже я легенды слышал. Жаль, не дожил)) 

Торжественно клянусь, что замышляю только шалость)

Торжественно клянусь, что замышляю только шалость)

[AVA]cs628424.vk.me/v628424316/5a3f/cE-K3v-J3jA.jpg[/AVA]
[NIC]Риннельдор[/NIC]
[sTA]Жизнь за царя[/sTA]
 
И вот тут-то Риннельдор не выдержал. 
Он мог вытерпеть, когда их с принцем разоружали предполагаемые союзники, когда вместо того, чтобы сдержать слово и проводить к границе, их притащили в этот зал к этим людям. Он стерпел даже, когда маршал начал едва ли не кричать на Леголаса. Но вот замечания Амдира - произнесенного таким обманчиво миролюбивым тоном, окончательно вывело его из себя. 
- Прошу простить нас... меня,- он глянул на Леголаса, и снова перевел взгляд синих глаз на Амдира,- но предполагать, что эльфийский принц лжет - оскорбление, уважаемый гонец Амдир. Вы требуете, чтобы мы проявляли уважение к вам,- он посмотрел на Эльфхельма, нахмурив брови, но тон его был предельно, отточенно вежливым,- чтобы мы не грубили и вели себя тихо. А сами вы проявляете уважение к гостям, да к тому же - гостям королевской крови? Или законы гостеприимства в Рохане неизвестны? Мы согласились на то, чтобы добровольно отдать все наше оружие и пройти с вашими людьми до границы - и что же? Нас обманули. Или мы неправильно истолковали слова маршала Эркенбранта? А теперь здесь, получив официальный ответ, кто мы и куда направляемся, вы бросаете в огонь подтверждающий документ? А вы,- он кивнул Амдиру,- обвиняете нас во лжи? Или мы враги вам? Или мы чем-то нарушили ваши законы после того, как получили обещание помощи и содействия? Тогда я извиняюсь и перед вами,- он поклонился Эльфхельму,- и перед вами,- еще один поклон достался Амдиру,- но и вас прошу знать меру в ваших предположениях. 
Леголас смотрел на спутника немного оглушенно - подобных эмоций от него он никогда не видел, и теперь не знал - радоваться его вмешательству или огорчаться.

Анариэль не хотелось уходить, но её могла хватиться, а если её до заката не увидит кто-то из учителей, не удостоверится, что она цела и невредима, об этом могут сообщить отцу, а это было бы самым худшим исходом событий. Сердце болезненно сжалось от того, что она может видеть Фарамира в последний раз. Никто не знает, куда приведёт их судьба, что их ждёт завтра, но Анариэль не хотела, чтобы их дороги разошлись. Она могла бы ждать Фарамира в Минас-Тирите, но кто же мог знать, когда он вернётся сюда?
- Жаль. Мне было с Вами так хорошо, я не заметила, как пролетело время, - Анариэль хотелось обнять Фарамира и никуда не отпускать, стоять так целую вечность, лишь бы он был рядом. Но жестокая реальность ставила перед фактом - это первая их встреча и, возможно, последняя. Девушка вздохнула, пытаясь придумать, как облегчить боль от расставания.
- Пишите мне! Когда захочется, пишите. Всё, что захотите. Я буду ждать Ваших писем. И так Вы сможете сообщить, когда вернётесь. Я учусь в Минас-Тирите, домой отправлюсь ещё очень не скоро, - девушка была довольна своей идеей. Как бы она не мечтала о том, что Фарамир останется рядом, сделать она ничего не могла. А письма - хоть какая-то радость.

Я посвящаю это Фаре и его лютне)

А эту - папе)

Девушка шла рядом с Фарамиром, еле сдерживая себя, чтобы не подпрыгивать от радости. Он находился так близко, от этого сердце замирало, она забывала дышать. Фарамир повёл девушку дорогой, чтобы их никто не заметил вместе. С его стороны это было весьма предусмотрительно. Одно время Анариэль часто видели в обществе Боромира и слухи ходили не самые лучшие, благо, им никто не верил.
До стрельбища они добрались без приключений, а на хмурый взгляд оружейника Анариэль лишь улыбнулась - он не мог не пропустить сына наместника, как бы не был недоволен тем, что тот тащит с собой девушку.
- Добрый день, - девушка на секунду остановилась, поклонившись оружейнику, затем поспешила следом за Фарамиром. Её давняя мечта наконец-то сбудется - она будет стрелять из лука, а уж то, что её будет учить тот человек, от близости с которым сердце колотится в разы быстрее, весьма приятное дополнение. 
Она с восхищением наблюдала за тем, как Фарамир легко пустил стрелу и та угодила точно в цель, лицо его при этом было серьёзным, но вскоре его озарила улыбка, от которой сердце уходило в пятки. Улыбка у него была замечательная, девушка сразу же это отметила, как и то, что улыбнулся он впервые за время их знакомства.  Анариэль попыталась изобразить серьёзное выражение лица, принимая лук из рук Фарамира.
- Глаза не закрывать, кончик стрелы смотрит в мишень, отпускать на выдохе, - она бормотала себе под нос, пытаясь повторить всё в точности, как это делал Фарамир. Анариэль натянула тетиву, но, вопреки всем её ожиданиям, та не взвилась в воздух, а рухнула в двух шагах от них, толком даже не полетев. Девушка капризно надула губы, взяв новую стрелу и пытаясь её пристроить.
- Я не могу понять, как её держать, чтобы она полетела, помогите мне, пожалуйста, - Анариэль дождалась, пока Фарамир встанет позади и поможет ей. Одной рукой он придерживал лук, другой оттянул тетиву, но девушке было уже плевать на это всё. Она чувствовала своей спиной тепло его тела, их разделял только тонкий слой одежды. Анариэль чувствовала, как вздымается его грудь при каждом новом вздохе, ощущала, как он невесомо касался её непослушных кудрей. Новое и неизвестное ранее чувство тепла разливалось в животе, растекаясь по всему телу. К щекам прилила кровь, сделав их румяными, а тело предательски дрожало, но девушка была не в силах отстраниться или пошевелиться, дабы не прерывать эту близость как можно дольше.

Фарамир не успел даже придумать, как возразить на это предложение - да и стоило ли возражать? Просто сидеть, почти обнимая девушку, становилось опасно для его выдержки, и капитан лишь обрадовался возможности спастись от неминуемого позора. Он тоже не замечал направленных на него взглядов, пока они шли к выходу из парка. Фарамир был уверен - о том, что младший сын наместника вышел под руку с какой-то девушкой, к вечеру узнает весь Минас-Тирит, а, значит, и отец, и брат тоже. Но эта проблема была слишком далекой, чтобы задумываться о ней сейчас.
Вместе, рука в руке, они с Анариэлью спустились на нижние ярусы, прошли мимо казарм - Фарамир боялся своей вольностью запятнать честь девушки, а потому сделал так, чтобы их никто не заметил. У стрельбища он наклнец нашел в себе силы выпустить руку Анариэли, и подошел к оружейнику.
- Доброе утро, капитан!- приветливо улыбнулся ему тот, но тут же, заметив, что Фарамир пришел не один, слегка нахмурился.
- Доброе утро, Кинеан, - сказал Фарамир, как ни в чем не бывало, - мне нужен легкий тисовый лук и десяток трехфутовых стрел.
- Конечно, капитан, - оружейник, явно решивший не вмешиваться в дела Фарамира, с готовностью.кивнул. Все, кто знал Фарамира и подчинялся его брату, уважали и любили его, и теперь это обстоятельство весьма удачно сыграло ему на руку, - сейчас на стрельбище пусто. Берите любую.мишень.
Фарамир кивнул, забрал лук и стрелы и повел Анариэль за собой дальше.
На просторном стрельбище было пустынно и тихо. Воины сейчас, должно быть, были заняты сменой караулов, и беспокоиться, что их прервут, было нечего. Фарамир указал девушке на одну из мишеней.
- Стрелять будем с пятнадцати шагов, - сообщил он, - стрела накладывается направляющим пером наружу, - он заложил стрелу на тетиву, - глаза не закрывай, нужно чтобы кончик наконечника совпал с мишенью. Оттягивай тетиву к лицу двумя пальцами, лук не наклоняй, держи ровно, - он оттянул тетиву и прицелился, - вдохни, и отпускай на выдохе, - стрела со свистом прорезала густой воздух и вонзилась в яблочко,- попробуй,- Фарамир с улыбкой протянул Анариэли лук.