Эрувэн

Как только разведчицы переступили порог, отделяющий Лихолесье от остального мира, сердце девушки болезненно сжалось. Кровь и смерть витали в воздухе, создавая парфюм, который так любят создания зла. Что-то ужасное произошло во время её отсутствия. 
С тех самых пор, как они вошли под сень могучих деревьев, Эрувэн не покидало чувство страха. Страха и волнения за единственного в её жизни человека - её опекуна. Это было эгоистично, может даже неправильно, но сейчас ей было все равно, и пусть хоть весь мир катится в пекло.
И вот теперь вместо того, чтобы мчаться домой, она ждала. Ждала нетерпеливо, сколько хватало сил. Пока её спутница пыталась выведать хоть толику информации, Эрувэн переминалась с ноги на ногу в томительном ожидании. И, кажется, ответ пришел. Сорвавшись с места, рыжеволосая эльда ринулась в сторону подлеска, туда, где виднелась темная фигура.

-Вернись! Приди обратно! - слова возымели эффект, и пелена, сковывающая Хикелию, постепенно спадала. Черты его лица разгладились, а взгляд, еще минуту назад невидящий и злой, наконец узнал тех, кто стоял перед ним.

- Извини, что ты сказала? Я отвлекся.

Стоя немного поодаль, Эрувэн пыталась вслушаться в разговор, направить свои мысли в другое русло, подальше от тревог и страхов. Но как тут отвлечь себя, когда  сама атмосфера нашептывала тебе симфонию смерти и разложения, похоронный марш по твоим близким, по всем, кого ты так любишь и боишься потерять?
Если все было так плохо, как разведчица себе представляла, то что заставляло её сейчас стоять на месте, смотреть на тех двух, что задерживают её? Может девушка думала, что втроем будет легче преодолеть то нечто, что поджидает их там, во дворце Трандуила, что был и оставался её домом. Домом, с которым творилось неладное.

Наконец время промедления закончилось, и девушка, вслед за своей боевой подругой, отправилась туда, где как она надеялась, найдет вполне живого человека. А ежели нет...

>Врата

Как только разведчицы переступили порог, отделяющий Лихолесье от остального мира, сердце девушки болезненно сжалось. Кровь и смерть витали в воздухе, создавая парфюм, который так любят создания зла. Что-то ужасное произошло во время её отсутствия. 
С тех самых пор, как они вошли под сень могучих деревьев, Эрувэн не покидало чувство страха. Страха и волнения за единственного в её жизни человека - её опекуна. Это было эгоистично, может даже неправильно, но сейчас ей было все равно, и пусть хоть весь мир катится в пекло.
И вот теперь вместо того, чтобы мчаться домой, она ждала. Ждала нетерпеливо, сколько хватало сил. Пока её спутница пыталась выведать хоть толику информации, Эрувэн переминалась с ноги на ногу в томительном ожидании. И, кажется, ответ пришел. Сорвавшись с места, рыжеволосая эльда ринулась в сторону подлеска, туда, где виднелась темная фигура.

-Вернись! Приди обратно! - слова возымели эффект, и пелена, сковывающая Хикелию, постепенно спадала. Черты его лица разгладились, а взгляд, еще минуту назад невидящий и злой, наконец узнал тех, кто стоял перед ним.

- Извини, что ты сказала? Я отвлекся.

Стоя немного поодаль, Эрувэн пыталась вслушаться в разговор, направить свои мысли в другое русло, подальше от тревог и страхов. Но как тут отвлечь себя, когда  сама атмосфера нашептывала тебе симфонию смерти и разложения, похоронный марш по твоим близким, по всем, кого ты так любишь и боишься потерять?
Если все было так плохо, как разведчица себе представляла, то что заставляло её сейчас стоять на месте, смотреть на тех двух, что задерживают её? Может девушка думала, что втроем будет легче преодолеть то нечто, что поджидает их там, во дворце Трандуила, что был и оставался её домом. Домом, с которым творилось неладное.

Наконец время промедления закончилось, и девушка, вслед за своей боевой подругой, отправилась туда, где как она надеялась, найдет вполне живого человека. А ежели нет...

>Врата

Королевство беорнингов
 
Холодный ветер хлестал по щекам, лишь сильнее разжигая и подогревая тревогу. Что ждет их впереди? Что могло случиться с домом за время ее отсутствия? Откуда поползли эти черные, липкие щупальца слухов? Правдивы ли они или же посеяны рукой лиходея? Эти и многие другие вопросы не давали покоя эльфийке, как плеть подстегивая ее, заставляя ускорять шаг, даже не думать об отдыхе или остановке.
Никто не беспокоил эльфов вплоть до самых границ леса. Кто-то незримый, и Тауриэль догадывалась, кто именно, неусыпно следил за ними, отпугивая потенциальных врагов, наблюдая из тени, не показываясь на глаза. Темная стена, острыми пиками вонзившаяся в небо и ярким пятном лежащая на снегу приближалась слишком медленно. Из рта вырывались легкие клубки пара, сворачивались в узлы и растворялись в морозном воздухе. Изумрудные глаза неотрывно вглядывались в сокрытые глубины леса, уже сейчас на таком расстоянии пытаясь понять, осознать, почувствовать…
Дом встретил их мертвой тишиной, неестественной и жуткой. Она обрушилась на них, как только лес сомкнул кроны, как умирающая мать приняв их в свои объятия. Капитан резко затормозила, оглядываясь, будто врезавшись в тугую подушку. Ни клич совы, ни хруст ночного охотника. Лишь знакомый запах, тот, который Тауриэль никогда больше надеялась не услышать хотя бы тут, дома. Запах смерти, гнили, увядания, медленной и мучительной победы тьмы над светом. Запах крови, исходящий от самой почвы.
Что произошло? Что могло произойти с ее лесом за столь короткий срок? Почему он, так долго сопротивляющейся тьме и злу, так скоро опустил руки? Почему?
Она медленно, аккуратно положила ладонь на ближайшее дерево, чей корявый ствол болезненно изогнулся, будто в предсмертных судорогах выгнувшееся тело. Шершавая кора не грела ладонь. Безлистные ветки не дрогнули.
«Твое дитя, твоя дочь вернулась домой. Ответь мне. Ответь…»
Порыв ветра, словно тяжелый вздох, прошел сквозь них и снова замер. Лучница отдернула руку, в легком испуге и недоверии взглянув на дерево. Оно было не мертво, оно жило. Но вместо тепла и света в стволе пульсировала темная энергия, злоба, обида. Обида на нее, на всех живущих тут эльфов, на детей леса. Дерево слегка подрагивало, но не от мороза и холода, а от того, что предатели стояли рядом. Это они… они допустили то, что случилось. Из-за них доселе прекрасный лес погибал. Дом дал им все, что имел, но что дети дали взамен?
Смертельным недугом, поветрием поражен был родной лес. Мучительно, медленно он сваливался во тьму. Деревья сами уходили туда, отворачиваясь от тех, кого еще так недавно считали друзьями, своими детьми.
Внезапно что-то еще черной лапой сжало сердце эльфийки. Жуткий, неконтролируемый ужас, как… как тогда… Глаза лучницы распахнулись. Но вместо того, чтобы в бессилии осесть на землю, склонить голову или, еще лучше, найти укрытие, забиться поглубже, ведь она знала каждую нору, каждую щель в пластах земли, камня и корней, Тауриэль, сжав зубы, бросилась вперед.
Что-то в этой тьме было немного иное, словно монету повернули чуть вбок, поймав невидимые доселе солнечные лучи. Странная вязь из дня и ночи, света и тьмы.
Впереди в полумраке подлеска, среди сучковатых стволов потемневших дерев по снегу медленно шел силуэт. Словно истлевший, он был средоточием темно-светлого рисунка. Воздух вокруг него загустел еще больше, а каждая мышца командира лориэнских эльфов – а это был именно он – дрожала от напряжения. Он вел свое сражение, невидимое, странное, не укладывающееся в рамки разумного. И эта тьма…? Этот запах проклятой крепости, будто снова оказалась в ее тени, в ее проклятых катакомбах.
Не заботясь о собственной безопасности, она подскочила к нолдо и резко развернула его к себе. Бледно зеленый столкнулся с пылающим изумрудным.
-Вернись! Приди обратно!
Затуманенный взгляд медленно возвращался, становился ярче, осмысленней. Вместе с туманом уходило ощущение голодной тьмы. Костяшки пальцев эльфийки побелели, крепко стиснув предплечья нолдо.
- Извини, что ты сказала? Я отвлекся.
Судорожно выдохнув, Тауриэль отпустила его и сделала шаг назад, все еще не сводя глаз с эльфа. Она пыталась понять, прозреть, пройти сквозь уродливые шрамы, увидеть причину, но лишь погружалась в водоворот неясностей, из которых состоит всякая душа живого существа.
У каждого своя битва, свои тайны и слабости. Они есть и у тебя самой, не так ли?
Мотнув головой, она, наконец, полностью пришла в себя.
- Ты в порядке?
Оглянувшись вокруг, она продолжила.
- Мы поможем тебе добраться до окрестностей дворца кратчайшим и наиболее безопасным путем. Если твоя подруга жива, то она может быть только там. В путь.
Капитан не хотела больше ни мгновения задерживаться здесь. Что-то все равно жило поблизости, и храброе сердце лучницы грызли сомнения, что одним из источников зла, возможно, невольным, был этот самый эльф со шрамом. Отсутствие обычных патрулей также не добавляло уверенности. Что-то произошло. Эльфы оставили границы леса.
 
Северное Лихолесье

[spoiler=Вдохновение и атмосфера]
 
 
Звание капитана лесной стражи подразумевает не только умение мастерски владеть оружием, разрабатывать маршруты патрулей, раскидывать нити их путей внутри огромного живого организма – леса, распределять воинов, определять, кто с кем лучше сработается, и чьи навыки найдут наилучшее применение на том или ином квадрате дома. Настоящий капитан должен был обладать не только необходимым набором личностных качеств. Он должен был знать всех своих воинов, помнить, пусть вкратце, летопись каждого из них, ведь от этого во многом зависел результат их работы, от этого зависела безопасность их семей и костров. Тауриэль помнила своих воинов: знала как капитан, как страж, воин, разведчица, лучница, как старшая сестра, как наставник. И сейчас она лишь с толикой затаенной грусти взглянула на Эрувэн. Потому что знала ее историю. И сейчас в своем затворничестве, отгородившись от окружающего поволокой одиночества и отшельничества, та теряла свой профессионализм, субординацию. Она становилась менее полезной лесу и их общей цели.
Препятствовать подготовке Эрувэн к походу капитан не стала. Те несколько часов глухой темной ночи она провела у затихающего костра, неотрывно глядя в тлеющие угли, будто стремилась найти в них ответ на только ей одной известный вопрос. Сполохи пламени ярко отражались в застывших глазах, но не смягчали их, а наоборот, делали резче, заостряя черты лица и делая и без того настороженный образ лесной воительницы еще более хищным.
 
Огненные твари сцепились перед ее взором. Они были похожи на драконов, воплотивших в себя чистейшую суть своего бытия. С их клыков и когтей спадали яркие капли магмы, жидким огнем были покрыты кожистые крылья и тела. Они сражались, сталкивались друг с другом и падали вниз, жутко ревя. Они палили все, чего касалась их чешуя. Они убивали ее лес. Над ним развернулась небесная битва, и именно он страдал больше всего от ее последствий. Почему? За что? Резкий треск лопнувшей от жара коры. Запах пепла забивает ноздри. Лес не горел, но чернел, отпуская квинтэссенцию жизни.
 
Сухая веточка хрустнула в побледневших пальцах. Звук оглушительный, но словно чья-та могущественная рука стирает смрадную дымку. Тауриэль на миг прикрыла глаза… и, вновь открыв, подняла взор на эльфа со страшным шрамом. Она молча выслушала его, превратившись в каменное изваяние.
Каждый из них несет свою боль и свою загадку. В конце концов, каждый из них гонится за своим светом. Как бы кто это не отрицал, но у каждого есть своя нить, которую он ищет, порой безуспешно, в дикой пляске теней вокруг. Таков замкнутый круг каждого. А у некоторых этот незаживающий шрам есть и на коже.
- Elbereth adh len1.
Это напутствие, данное от чистого сердца, отнюдь не из жалости, ведь она давно разучилась по-настоящему жалеть, услышал, наверное, лишь ветер, что подхватил сверкающие нити и вознес их высоко, сквозь облака, к звездам.
Времени у нее практически не оставалось. Оказав возможную помощь отправляющемуся в далекий и опасный пути отряду с ранеными и пополнив запас воды, она на мгновение задержала свой взгляд на Рунваре. Тот сидел в окружении слушателей, одной рукой обхватив наполовину пустой бочонок, а другую воздев вверх для того, чтобы особо экспрессивно подчеркнуть нужное в повествовании место. Тихо улыбнувшись своим мыслям, она накинула капюшон на голову. Завтра певец даже не вспомнит имя рыжей эльфийки.
Еще до первых лучей солнца капитан вместе с разведчицей исчезли из лагеря.
 
1. Elbereth adh len - Эльберет пребудет с тобой. (синд.)
 
Границы Северного Лихолесья

Когда теплые руки брата сомкнулись вокруг нее и оторвали от земли, Эовин пронзила такая боль, какой она не помнила и в Мордоре. Казалось вся ее истерзанная душа вдруг раскрылась, и словно огнем окатило все старые раны. На глаза навернулись жгучие слезы, но Эовин не дала им пролиться. Не должно дочери королей плакать в стане врагов. А то что кругом вастаки - а значит враги - Эовин не сомневалась.
Но Эомер был так рад. И эта его светлая искрящаяся искренняя радость согревали ее. Пусть не сразу, но она крепко обхватила брата за широкие плечи и спрятала лицо на его груди. Эомер - это был еще не дом, но уже гарантия, что хотя бы еще раз она увидит степи Рохана.
 - Да... Да, Эомер, это я... - прошептала девушка, позволяя отстранить себя и осмотреть. Хотя вид ее оставлял желать много лучшего. А потом Эомер бросился благодарить ее спасителей. И пусть Эовин не испытывала благодарности к своим случайным попутчикам, они смогли вывести ее к брату. Так пусть получают от него заслуженные похвалы. А сама Эовин чувствовала бесконечную опустошенность и усталость. Проделанный путь отнял у нее много сил. И потому, когда Эомер позвал ее отдыхать, она с радостью пошла за ним.
В шатре, лежа на одеяле и завернувшись в шерстяной плащ, Эовин ненадолго провалилась в мутный и тяжелый сон. Ей снился гниющий лес и красные глаза, неотрывно глядящие ей в спину. И чувство страха, что гнало вперед не зная пощады и не ведая жалости.
Проснулась девушка тяжело дыша и вздрагивая от пережитого ужаса и отвращения. Наскоро сполоснув лицо она выбралась из шатра и пошла искать Эомера.
Эадиг сидел у костра и лицо его было омрачено тяжелыми мыслями.
 
 - Солнце приветствует нас светом надежды, Эомер, - она подошла и осторожно опустилась рядом с братом. - Но на твоем лице я вижу тень и совсем не вижу надежды. Что тяготит тебя, брат? И почему маршал марки спокойно сидит у одного костра с мерзавцами с востока?
Она помолчала. Мысль, что и до любимого Рохана, дотянулась когтистая рука сауроновой тьмы разрывала ей сердце.
 - Меня так долго не было дома... и нам о столь многом нужно поговорить... Но говорить среди этих, - она позволила всему испытываемому отвращению и презрению прозвучать в голосе, - я не хочу. Не пора ли нам повернуть к дому, брат мой? Хотя если взор моего сердца мне не врет.... дорога домой нам теперь закрыта. Ибо между нами и Роханскими степями лежит тьма, которой нам не превозмочь.

Новости поступившие от Зафара повергли Шрама в шок, при чем, даже непонятно какие больше, то, что зло проникло и в Лихолесье, или то, что он спас жизнь той, кто это зло внесла в обитель Трандуила? Оба факта были шокирующими, но горевать  было некогда Анайрэ все еще оставалась в этом проклятом месте. 
- Благодарю тебя Зафар, ваша помощь была бы очень кстати, но сдается мне, твой путь был направлен в другую сторону. А я не из тех, кто любит отбирать у людей их время. 
Шрам хотел еще что-то сказать, но его слова прервало появление еще группы людей. Земли Беорнингов явно в это время года были местом всеобщего сбора, да на столько, что даже услышать шаги истощенных женщины и мужчины было весьма трудно, Отрекшийся это даже не смог сделать, хотя всегда старался быть на чеку.
Так как встреча родственников прервала слова приветствия Хикелии к эльфийке, он снова обратился к южанину, потому что Эрувен коллеге было что сказать гораздо больше, нежели ему, в любом случае.
- Но если предложение помощи в силе, я бы попросил медикаментов и еды, наш медик ушел с вами, а неблизкий путь и без того скудные запасы. А так как новости сообщенные тобой не дают нам времени на долгий привал, то нам даже некогда пополнить наши запасы.
 
Спустя пару часов, когда Шрам под стенания поднял снова всех своих людей, он подошел к Эрувен и Тауриэль:
- В вашем королевстве творятся сейчас темные дела, судя по всему. Трандуилу затуманила разум темная женщина. Мой вам совет - направляйтесь в Ривенделл, Элронд всегда был благоразумнее, и более стойкий духом. И мне будет легче, я буду знать что вы с моими раненными людьми, их бережете. Я же отправлюсь за Анайрэ. Если она еще жива в этом месте, я обязан ее забрать. - Хикелиа вздохнут тяжело,  доверять южанину было сомнительным решением, но рисковать жизнями раненныхх из-за своей неприязни к ним было ещё более плохим проступком. Их и так с каждым днем все меньше. - Если же вы сами хотите убедиться в том что произошло, уверен что вы сможете меня догнать, если захотите.
 Последнюю очередь, Хикелиа подошел к Зафару, и пожал ему руку как равному. Как высловить большую благодарность в сложившейся ситуации он не знал, но, если старик был таким, как представилось эльфу, он и так поймет.
- Я благодарен тебе южанин, и за спасение женщин, и за помощь моим людям, и за предоставленные сведения, и, конечно же, за предложенную помощь в поисках Анайрэ, но я сам, чем нас меньше, тем легче и быстрее будет справиться с этой задачей. Желаю всему задуманному вами и вашим предводителем сбыться. Долгих дней, Приятных ночей.
Скрывшись в тенях леса, нолдо надеялся что его люди так же уже вышли. Неизвестно что будет утром, когда проснутся все эти южане, роххирим, гномы и остальной брод с больной от выпивки головой.
 
На утро в лагере от ночных гостей из Лориэна не осталось ничего кроме смененных окровавленных перевязок.
 
----> Лихолесье Шрам
 
 
----> Снова Андуин остальной отряд.
 
 
p.s. Такие вещи как прыжок, лучше все же делать с согласованием. У Эо и Эо вообще-то важная встреча, которую люди, возможно, хотели отыграть.
p.p.s. Как люди которые несколько постов не видели то, что в лагерь ввалилось овер 80 эльфов, большинство которых было ранено и они точно не были тихими, но они увидели секундное движение, которое мастерски было замаскированно под то, что эльф поймал падающую женщину, для меня до сих пор остается секретом.
p.p.p.s. Если какие-то проблемы, Милд, пиши мне, я пост поправлю, и мы отыграем таки праведный суд поединком, пригласим мастера, чей-то персонаж умрет таки (я готов убить своего перса, мне не жалко одного), и все дела, а то такие закидоны в посте мне не нравятся. Давайте действовать логично, а не обидки какие-то.

С того самого момента, как они прибыли в лагерь, девушка не могла избавиться от ощущения, что они здесь были явно лишние. А еще от двух назойливых гномов, которые вдруг решили споить одну одиноко-сидящую особу. Видно бородачи решили провести небольшой эксперимент: Сколько времени потребуется эльфийской женщине, чтобы надраться в хламину и свалиться без чувств.

- Ну давай же, не ломайся, выпей за компанию - Уговаривал свою "собутыльницу" гном, подсовывая той наполненную до краев чарку. Получив очередной отказ, гном не расстроился, даже напротив, был рад опрокинуть очередную стопку. Повторялась эта процедура много раз, а если быть точным, то шла уже десятая попытка. И после каждой неудачной, гномы все больше и больше пьянели. План потихоньку проваливался.

- Что вы эльфы за люди такие-то? - чуть ли не не вскочил с места один из друзей-собутыльников - Мы к вам со всей душой, предлагаем выпить в хорошей компании, а вы? Тьфу на вас. Эльфятина и есть эльфятина. Пошли, Тафур, нечего здесь торчать. - Понимая провальность своей идеи, гномы решили не тянуть кота за хвост, и поспешно ретировались. Но пьяные гномы настолько торопились покинуть общество эльфа, что забыли забрать с собой самое дорогое - свою отраву. Пожимая плечами, Эрувэн подхватила одиноко стоящую чарку, и с мыслями "а почему нет?"  одним махом опрокинула её в себя. 


Наконец гномы ушли, и она осталась один на один со своими мыслями. В лагере, вмещающем в себя почти что все народы Арды, зрело нечто нехорошее. "И почему меня это не удивляет?"  Девушка наслаждалась дарованным ей покоем и одиночеством, но длились они не долго. Хикелия, прибившийся к костру людей, подозвал свою знакомую к себе. 

— Доброго вечера, миледи. Если он, конечно, добрый - Обратился к Эрувэн мужчина, явно не желавший участвовать в завязавшемся разговоре между вастаком и эльфом - Я Эомер, Маршал из Рохана. А вас, миледи? 
- Эрувэн - не отводя взгляда от костра, ответила девушка

 

Зафар был в легком ступоре. События развивались настолько стремительно, что в них он не нашел себе места. Оно же было и к лучшему. Во всей этой истории ему было жалко троих: Себя, просто потому что себя южанин любил больше, чем вастачку, Эомера, которого хотела зарубить вождь, видимо от потери крови малость поехав умом, и свой шатер, ведь в него ходили все кому не лень. Потрепанное наследие его прошлого было осквернено таким вопиющим хамством со стороны ярла Рохана. Зафар хотел убить их всех, даже ту, которой страстно желал овладеть. За шатер! ЗА ШАТЕР! Комичность картины с помирающей Милдред, что несла чистой воды ахинею про оскверненность ее народа, к которому та хоть и пыталась приписать племя харадрим, но оно не желало полностью приписываться, заставила Зафара тихо посмеяться. Генерал хотел поправить девушку, направив меч не на Эомера, а на его брата. Все таки у первого были шансы прожить подольше, ведь за меч он хватался не в первую очередь, чего не скажешь о Теодреде.
 
Явление эльфов заставило смягчить обстановку, хотя бы прекратилось представление в котором умирающая Милдред была звездой. И вот опять! Этот жалкий, склизкий, нерадивый, и еще много какой Теодред заставил южанина сжать кулаки посильнее, стиснув до скрипа зубы. Он снова ввалился в его шатер! Ну точно как у себя дома... Еще выглянул, позвав всех кроме, ну разумеется, владельца. Закатив глаза, тяжело вздохнул харадрим, а затем устало махнул рукой, заметив, что Эомер не спешит идти туда.
- Хорош твой братец, в жены змею взял, только чтоб со змеей совладать, змий нужен, а не, - Зафар хотел сказать "баран", но все же это был брат ярла и он был самым вменяемым человеком здесь на данный момент, поэтому пришлось сказать, - Конь.
 
Бывший генерал покинул окрестности некогда своего шатра, отдав приказ своим воинам на сборы. Те, не стесняясь совета хорошо устроившихся в его шатре, [spoiler=Не обязательно к прочтению](сцук до слез, как машину отдать  )
 
Шныряли по углам, собирая вещи генерала. Вскоре в шатре кроме совещающихся над девушкой, что стала гвоздем программы, самого гвоздя программы и того на что ее водрузили не осталось. Харадрим сворачивали свой лагерь. Все воины были рады этому, ведь поесть и попить вина на халяву они успели, надо и честь знать.
 
Зафар присел у костра, откупорив бутылку с вином и прикурил табак. В принципе он уже был не нужен там никому. Но на всякий случай решил подстраховаться, вставив рядом с собой троих харадрим, что пропустили после кивка генерала, Эомера, что пришел к костру следом.   
 
[spoiler=офф]Да, конечно, мой шатер к вашим услугам, можете чувствовать себя как дома, располагайтесь 
 
С Эомером обсуждено
[AVA]s-media-cache-ak0.pinimg.com/236x/c5/98/ff/c598ff1a15f3c8d22205d37d7b51a773.jpg[/AVA][NIC]Зафар[/NIC]

[spoiler=вне]ой как меня бесит ой держите меня семеро ой мама
 
 
Сон – обрывками, кусками, рваными краями, спит дёргано, судорогами по детскому лицу – страх и тревога, хватает озябшими пальцами пустоту, силится вырваться, выкарабкаться – но снова и снова сон холодной чёрной волной швыряет о камни, с ног сбивает, врывается в грудь острым крошевом льда, заставляет давиться кашлем и хрипом.
 
И вдруг – точно море замолкло, оборвало свой шелестяще-рычащий шёпот, то разбивающийся о прибой рёвом, то переходящий на едва различимое дыхание, но вечно неумолкающее, говорящее, живое; и теперь – точно умерло, выцвело, потеряло силу: подобное неуёмной, необузданной стихии, племя бушевало, рычало, и вдруг, в одно мгновение – тишиной накрыло ночь, и стая молчит, стая ждёт в немом, нетерпеливом, до предела натянутом напряжении, скалится и перетекает, перемежается тенями в черноте.
 
С прерывистым вздохом – из сна в холодную, жестокую ночь, напоенную огнём, железом и болью; сердце рвётся куда-то прочь, эхом отзывается бою барабанов – мятежному, злому – в других сердцах. Юркой лисицею прошмыгнула меж прочих истерлингов и по крупицам собрала слова, обрывки вздохов, горящие взгляды, порывистые движения, – сабли просят, сабли жаждут крови – проклятия сквозь зубы – и уже знает она всё, ведает, что свершилось, ведает, что за пляска ведётся сейчас, и смотрит на Вождя с непониманием, почти с испугом: отчего с сыном степным на бой выходит, отчего хочет свою землю опоить солёным, железом разящим вином? За брата родного и народ свой страх – не трусость ведь, да и в одной же степи они живут, под одним небом жгут костры!
 
И только теперь, ловя каждое с ненавистью оброненное слово, каждый шаг, - как начало озлобленного, презрением полного танца – каждое малейшее изменение в диком пожаре шаманских – не человеческих – очей, Инас начала понимать, научилась видеть осколки того, что видел Вождь, слышать, что клокотало, ревело, стенало и орало в рассечённой груди.
 
И не могла принять этого она: отчего степь им не откроет глаза, не прорежет слух, не поднимет их головы к небу?..
 
Не такие, как мы, чужие, иные, пришлые; кровь племени в её жилах; развёрстая чернота с калёным железом звёзд в их венах. И почти инстинктивно, почти бессознательно она вместе с прочими смыкает круг, и в центре – Вождь и Ярлов брат. Не обозлена, не жаждет смерти чужой – но знает, что иначе нельзя, что за слова свои ответить должен, не перед Милдред – перед Степью Великой, пред Златопёрым Орлом, и расплатой – кровь, что землю пропитает, что травой прорастёт, что станет немым договором, клятвой без слов.
 
Но вдруг, как тень, как дух – из самой ночи явился, кожа мрамором белым отсвечивает, лицо изорвано, лицо хранит былую боль – и только глаза полыхают варварским, наглым огнём – ох, как не понравился он Инас, этот колдовской, этот ведьминский огонь, чует она беду, чует худое – но уже метнулся тот к Милдред, руку протянул, шеи оголённой, незащищённой едва коснулся – и остекленели янтарные очи, и замерло слово на бледных устах.
 
И Инас – лицо посерело, тени под глазами пролегли, а очи – взглядом лучше и не встречаться, недетский то взор, такая жгучая, такая чёрная ненависть, точно бы и не человек смотрит – ночь ипостась себе нашла в маленьком ребёнке, напоила её злобою, сил придала - свинец в очах, свинец в дрожащем от гнева голосе:
 
- А я с радостью горло тебе распорю, шакалий сын, позор эльфийского рода! Почему, думаешь, жив ты ещё, почему твои люди у костра сидят? Помнит племя зарок, помнит закон – гостя не тронь, напои, накорми и согрей, как брата иль сестру прими – а чем ты, рваная морда, ответил? Не Вождя ты сейчас – Степь обидел.
 
Сам же и плати – но не сказала, смолчала, хотя и знает, что глупец не бой остановил – псов бешеных с цепей спустил, бурю накликал, да такую, что не остановишь уже, теперь – что против океана бороться, волны пытаться усмирить, ветра шквал утихомирить.
 
Грубо, со всею силой, что была в ней, маленькой тощей девочке, оттолкнула чужака прочь от Вождя, – а сама скалится, почти рычит, на волчонка более похожа, чем на дитя; и хотела было вслед за Милдред в шатёр войти – но замерла, с места не двинулась – не сказано, так не иди.

Уложить неуемную женщину спать и пойти дальше бухать с гномами?

Хикелиа смотрел на разворачивающуюся картину откровенно потерянным взглядом. Было очень четко понятно, что сейчас прольется кровь, И если учесть, что рохиррим было меньше, гномы пьяные, а беорнинги скоры на расправу, было бы плохо всем, и в первую очередь его людям, так как раненые эльфы первыми начнут складывать головы, и отправляться на чаепитие в Мандос. А его это сейчас ой как не устраивало. Слишком много они вытерпели, что бы сейчас помереть из-за пьяной драки каких-то южан и коневодов. 
Харве Роно пользуясь тем сладким моментом, что его все продолжали игнорировать, подошел к раненой южанке и парню, который был её мужем, судя по тому, что у них были схожие браслеты (кто их южан знает), закутавшись в свой плащ посильнее. Вынырнув из тени палатки, он нежным движением провел по шее девушки, нажимая на сонную артерию, заставив ноги той подкоситься, и сознание погрузиться в сон. Метод грубый и варварский, Шрам его никогда не любил, но, было видно, что женщина жаждет либо внимания, либо смерти. Если она хотела первого, то она его получит сполна и без того, так как раненым оно всегда положено, тем более что она в своем окружении была такая одна, в отличии от его отряда. А если хотела второго, то увы, но не сейчас. люди могут умереть в любое время, и более благоразумным способом. А устраивать резню из-за мелкой прихоти - не самое лучшее решение.
Падающую женщину Хикела моментально подхватил на руки. И, сделав как можно беззаботный тон обратился к Дамиру:
- Прошу прощения за беспокойство, но я вижу, ваша жена перенервничала, что же вы её не бережете. В её состоянии вам лучше быть более осторожным.
Сразу же отвечая на немые вопросы, Шрам продолжил, неестественно хриплым голосом, который никогда не был присущим ни одному эльфу, но вот грубому человеку, или орку, вполне мог соответствовать:
- Я с  радостью отвечу на все ваши вопросы, как только вы укажете где мне уложить вашу неуемную женщину. И да, совет о том, что ей нельзя нервничать и тем более перенапрягаться размахиванием оружием в бою с огромными мужчинами, это не просто слова, а рекомендации бывшего врача с о-о-очень большим опытом.
 
p.s. Извините, кого сейчас обижу своим вмешательством, но я на это смотреть не могу.

ЛОЛЬ.
У меня не прогрузился сначала стикер и отображался как 128.png. Обычное, казалось бы дело... если б не получился упоротый стишок.
"Айнанэ, айнанэ, сто-двадцать-восемь-пэ-эн-гэ!" 

Да, я упорот. И что с того?

Бесподобно.
 
 

Гнев притих, сменившись страхом смешанным с беспомощность. Через искалеченную щеку Хикелии  Эрувэн чувствовала его сбивчивое дыхание. Чувствовала давление на своей шее. Хикелия мог одним лишь движением свернуть обидчику шею, покончить с наглой девкой. Но он не стал.

- Если ты не согласна, иди и убей их. А я не готов допускать напрасных смертей. - руку обожгла холодна сталь ножа. Вместе с этим ушла и последняя капля той самой ярости, которая двигала девушкой в её порыве. Дарованный отнять жизни нож  воткнулся в землю рядом с ногами Хикелии.

- Я не знаю, какие грехи гложут твою душу, но теперь к ним прибавилась еще парочка. И что бы ты не говорил, как бы не оправдывался, ничего не изменится. - С этими словами Эрувэн развернулась на своих двоих, и пошла в глубь лагеря, попутно оглашая, что привал окончен. 

Нехотя собравшись, отряд двинулся в путь, все дальше и дальше продвигаясь вглубь этих неприветливых, для большинства обитателей Средиземья, земель. Слова эльфа засели Эру глубоко в голову. "А как бы ты поступила на его месте? Пожертвовала бы малым, чтобы спасти нечто большее?" Но ответа на звучавший в голове вопрос был очевиден. Девушка обернулась, ища взглядом предводителя галадрим. " По крайней мере, ему хватило духу сделать то, что ты не смогла бы. Так стоило ли вымещать на нем свою злость?" Вдруг она поняла, что злилась она больше на себя, чем на него. В отсутствие пропавшей Гилнарниэль именно она стала лидером. И именно под её предводительством отряд поредел настолько, что осталось буквально пара человек. Корить в первую очередь надо было её, но тут  подвернулся  Хикелия незаслуженно ставший тем, на ком она выместила свой гнев. Стыд за содеянное обжег Эрувэн сильнее самого жаркого огня. "Нужно будет попросить прощения.."

С такими мыслями девушка и заметила горящие не так далеко костры. А еще снующих туда-сюда людей. Отряд остановился разведать обстановку. Но как оказалось, не  только они заметили присутствие посторонних.

- Стой! Кто идет? - Послышалось со стороны кустов. К ним навстречу выполз гном. Поднявшись на ноги и отряхнувшись, он исподлобья окинул присутствующих суровым взглядом - А, всего лишь эльфы. - сплюнув на землю, бородач нетрезвой походкой двинулся к лагерю

Гнев притих, сменившись страхом смешанным с беспомощность. Через искалеченную щеку Хикелии  Эрувэн чувствовала его сбивчивое дыхание. Чувствовала давление на своей шее. Хикелия мог одним лишь движением свернуть обидчику шею, покончить с наглой девкой. Но он не стал.

- Если ты не согласна, иди и убей их. А я не готов допускать напрасных смертей. - руку обожгла холодна сталь ножа. Вместе с этим ушла и последняя капля той самой ярости, которая двигала девушкой в её порыве. Дарованный отнять жизни нож  воткнулся в землю рядом с ногами Хикелии.

- Я не знаю, какие грехи гложут твою душу, но теперь к ним прибавилась еще парочка. И что бы ты не говорил, как бы не оправдывался, ничего не изменится. - С этими словами Эрувэн развернулась на своих двоих, и пошла в глубь лагеря, попутно оглашая, что привал окончен. 

Нехотя собравшись, отряд двинулся в путь, все дальше и дальше продвигаясь вглубь этих неприветливых, для большинства обитателей Средиземья, земель. Слова эльфа засели Эру глубоко в голову. "А как бы ты поступила на его месте? Пожертвовала бы малым, чтобы спасти нечто большее?" Но ответа на звучавший в голове вопрос был очевиден. Девушка обернулась, ища взглядом предводителя галадрим. " По крайней мере, ему хватило духу сделать то, что ты не смогла бы. Так стоило ли вымещать на нем свою злость?" Вдруг она поняла, что злилась она больше на себя, чем на него. В отсутствие пропавшей Гилнарниэль именно она стала лидером. И именно под её предводительством отряд поредел настолько, что осталось буквально пара человек. Корить в первую очередь надо было её, но тут  подвернулся  Хикелия незаслуженно ставший тем, на ком она выместила свой гнев. Стыд за содеянное обжег Эрувэн сильнее самого жаркого огня. "Нужно будет попросить прощения.."

С такими мыслями девушка и заметила горящие не так далеко костры. А еще снующих туда-сюда людей. Отряд остановился разведать обстановку. Но как оказалось, не  только они заметили присутствие посторонних.

- Стой! Кто идет? - Послышалось со стороны кустов. К ним навстречу выполз гном. Поднявшись на ноги и отряхнувшись, он исподлобья окинул присутствующих суровым взглядом - А, всего лишь эльфы. - сплюнув на землю, бородач нетрезвой походкой двинулся к лагерю

Великолепный план от Транди 
 
 

Вы стоите на выступе. Прямо перед обрывом в пустоту растет дерево. На дереве ты. Около тебя стоит Феня и корчит страшную рожу. Потом он говорит: "Инас, я твой отец!" А ты такая "NOOOOOOOOOOO" и спрыгнула вниз.

Вы стоите на выступе. Прямо перед обрывом в пустоту растет дерево. На дереве ты. Около тебя стоит Феня и корчит страшную рожу. Потом он говорит: "Инас, я твой отец!" А ты такая "NOOOOOOOOOOO" и спрыгнула вниз.

> Андуин

Владения беорнингов встретили отряд весьма приветливо: Не чинили препятствий путникам владельцы этих земель, хоть девушка и  чувствовала на себе их взгляды, видела мелькающие тут и там силуэты, но раз хозяева не желали явиться пред спутниками, то и форсировать события не стоило. Да и погода была не сказать что отличная, но по крайней мере никаких сюрпризов не предвиделось. Но даже так, отряд двигался чертовски медленно. "Были бы у нас лошади... " Хоть Эрувэн и испытывала отвращение при виде этих созданий, но нельзя было не признать, что они весьма полезны. Взять хотя бы ситуацию, в которой оказались все те, кто следует за ней в Лихолесье. Утешает одно - здесь можно расслабиться. Обитатели этих мест не позволят злу даже носа казать на их территорию.

Привал был долгожданным для многих. И не мудрено, эльдар снялись с места битвы почти сразу, как перевязали раны. Но теперь же можно спокойно выдохнуть, и даже поспать. Чем многие и занялись в свое кровью и потом отвоеванное время. Но для Эру время спать еще не наступило. Теперь же, когда опасность отступила, настало время кое что прояснить. Прислонившись к дереву, девушка глазами выискивала одну единственную персону - Хикелию. Ранее она и не думала о произошедшем, стараясь как можно скорее покинуть опасные места. Но теперь. Теперь злость клокотала внутри, требуя выхода. Подумать только, он обрек тех немногих, кто остался в живых, на смерть от стрел своих же сородичей. Воспоминания об этом лишь подбросили дров в уже и так полыхающий костер злости. Наконец взгляд девушки упал на спину Хикелии. Сорвавшись с места, Эру быстрым шагом приблизилась к предводителю галадрим. Сородичи девушки провожали её взглядом, даже не думая останавливать. Они все понимали и разделяли её чувства. Резким рывком развернув источник своей злости, Эрувэн влепила ему смачную пощечину. 

- Это за всех тех, кто ушел из жизни по твоей вине - Внутри затухал и вновь разгорался вулкан ярости - и ты еще легко отделался.

пшш, говорит Митрандир, Кремень-1 как слышите? Соуп с капитаном Прайсом открывают одну дверь за другой! Их не остановить! Повторяю, их не остановить!

> Андуин

Владения беорнингов встретили отряд весьма приветливо: Не чинили препятствий путникам владельцы этих земель, хоть девушка и  чувствовала на себе их взгляды, видела мелькающие тут и там силуэты, но раз хозяева не желали явиться пред спутниками, то и форсировать события не стоило. Да и погода была не сказать что отличная, но по крайней мере никаких сюрпризов не предвиделось. Но даже так, отряд двигался чертовски медленно. "Были бы у нас лошади... " Хоть Эрувэн и испытывала отвращение при виде этих созданий, но нельзя было не признать, что они весьма полезны. Взять хотя бы ситуацию, в которой оказались все те, кто следует за ней в Лихолесье. Утешает одно - здесь можно расслабиться. Обитатели этих мест не позволят злу даже носа казать на их территорию.

Привал был долгожданным для многих. И не мудрено, эльдар снялись с места битвы почти сразу, как перевязали раны. Но теперь же можно спокойно выдохнуть, и даже поспать. Чем многие и занялись в свое кровью и потом отвоеванное время. Но для Эру время спать еще не наступило. Теперь же, когда опасность отступила, настало время кое что прояснить. Прислонившись к дереву, девушка глазами выискивала одну единственную персону - Хикелию. Ранее она и не думала о произошедшем, стараясь как можно скорее покинуть опасные места. Но теперь. Теперь злость клокотала внутри, требуя выхода. Подумать только, он обрек тех немногих, кто остался в живых, на смерть от стрел своих же сородичей. Воспоминания об этом лишь подбросили дров в уже и так полыхающий костер злости. Наконец взгляд девушки упал на спину Хикелии. Сорвавшись с места, Эру быстрым шагом приблизилась к предводителю галадрим. Сородичи девушки провожали её взглядом, даже не думая останавливать. Они все понимали и разделяли её чувства. Резким рывком развернув источник своей злости, Эрувэн влепила ему смачную пощечину. 

- Это за всех тех, кто ушел из жизни по твоей вине - Внутри затухал и вновь разгорался вулкан ярости - и ты еще легко отделался.

Убедившись что опасность более не грозит, и разговор их никто не прервет, Гортхаур выпустил Элронда, позволив ему отступить.
  - Но их нет, Элронд, - тихо и горько усмехнулся Саурон. - Никому не под силу объединить народы вновь. Никому не под силу собрать и оснастить армию, которая сможет меня остановить. Сколько вас осталось, квенди? Это лишь жалкая тень. Даже более. Лишь тень тени былого величия. В тебе нет огня, Элронд. Они за тобой не пойдут. 
Гортхаур замолчал на короткое мгновение вспоминая Эрегион и того Элронда, которого знал там. Презираемого всеми полукровку, который был больше смешным недоразумением, чем потомком великих героев. О, как же эльдар всегда умели быть слепыми в своем величии. Считая Элронда насмешкой судьбы, даже не задумывались, насколько кровь Элронда выше и старше их кровей. 
Гортхаур опустился на сильно выпирающей из земли корень.
Элронд, смешавший в себе кровь всех детей Эру. Его брату потребовалось пятьсот лет, чтобы дать жизнь величайшему начинанию. Элронду потребовалось больше шести тысяч, чтобы признать безысходность собственного пути и сделать, наконец, шаг.
Они действительно за ним не пойдут. Слишком слепы. Даже Олорин слишком слеп. Мудрость - это то проклятие, что приходит с годами и сомненьями разъедает твою плоть. К сожалению, Гортхаур Жестокий давно уже был достаточно мудр и прозорлив, чтобы понимать куда больше, чем надо было бы для счастья. Так же как сейчас, глядя на потомка единственной, что превзошла его, Саурон понимал, что отпустит Элронда на все четыре стороны. Проклятья и чары, все это сплеталось так близко и так тесно. Слова и узы, вечность и смерть... Гортхаур словно был в чертогах Эру и слышал песнь творения. И слыша ее, точно знал, что он крови потомка Лютиэнь не прольет. Пусть горькую чашу берут на себя другие.
 - А мои армии бесчисленны, Элронд. И время - мой союзник. Как давно в последний раз стены твоего дома слышали крик младенца? - Гортхаур хмыкнул. - Вы перестали размножатся, Элронд. А это значит, что вы вымираете. Что само время этого мира отвергает вас. Мне ли спорить с ним? Ваш путь давно лежит на Запад, хотя не всем из вас дано уплыть. Сколькие из тех, кто нашел приют в твоем доме, носят в себе тень проклятия Намо? Вдумайся, Элронд, на что Мандос их всех обрек? На предательство, на забвение... Валар отреклись от смертных земель в  тот день и час, когда Финголфин и его народ не повернули. Феанор был проклят своим мастерством и жаждой мести. А Финголфин и каждый что пошел с ним были прокляты куда страшнее. Они были прокляты Гордыней. Нет, Элронд, мне нечего боятся ни по эту сторону гор, ни по ту. У вас не осталось силы. Никакой. 
Гортхаур вновь откинулся к стволу дерева, словно приглашая своего врага к беседе.
 - Спрашиваешь, что ведет меня? - снова фыркнул немного гневно и недовольно. - Не твоего разумения это, Элронд Полуэльф. Но я тебе отвечу. Меня ведут звезды, те что соткала Варда при творении. Звезды, Элронд, они одни для всех. Но каждый читает их по своему.
Саурон поднял глаза к небу, точно находя ту точку небосклона, где под утро зажигалась Валакирка. Но если эльфы искали спасения и надежды в семерке аратаров, то для последнего Властелина Тьмы на небе светила лишь одна звезда.

Земли Беорнингов, Хикелиа вступал в них с легким трепетом. О людях, живших здесь рассказывали много всякого, и тем более странного. Говорят, самые сильные из них могли даже в зверей превращаться, говорят, в медведей. Это странно, ведь Шрам прожил не мало, а по мерках людей даже много, так что слышал много всякого, но о таких диковинках пошли слухи относительно недавно, всего лишь лет 60-70 назад. А ещё, говорят, они не любят гостей, так что, эльф очень надеялся, что по дороге им больше никто не встретиться. Тем более, отряд уже был очень потрепан. Раньше было 70 на 30 соотношение раненных, теперь же, было 40 на 60. Орков было слишком много, пусть победу и получили, но цена была слишком высока. Драка в открытом поле, это не партизанская деятельность.
 
 
Какое-то время назад.
Шрам сидел на чьем-то трупе, и держался за голову. Боль раскалывала её изнутри, и казалось, что оттуда вырывается какая-то тварь, готовая сожрать все вокруг. Хикелиа смотрел на травку, которая ещё с утра зеленела и искрилась яркой краской. Сейчас же она была затоптана, и более того, все измазана кровью. Стараясь отвлечься от боли, рвущей изнутри, он сосредоточил все внимание на одной капле, которая вот-вот должна была сорваться из одного листика клевера, который гордо стоял среди увядающей и чернеющей зелени.
Харве Роно сосредоточился на маленькой ещё блестящей, не собирающейся засыхать крови.Всматриваясь в нее, эльф начал различать кое-какие образы. С начала появился нос, кривой, изуродованный. За тем глаза, сверкающие, черные, безжизненные. Не труп ли там вглядывается в него из того мира? Но нет, глаза мигнули. Хикелиа дотронулся до дыры в лице, и с ужасом осознал, что смотрит не на труп, а на себя.
- А-а-а!!! - с озверевшим лицом Отрекшийся взорвался и сорвавшись с места, начал метаться со звериным оскалом ногами мутузить трупы орков, лежащие вокруг.
Внезапно его фэа начало разрывать,  с такой силой, что хроа это почувствовало и начало жечь изнутри. Хикелиа упал на колени снова и с воплями начал раздирать броню и рубаху на груди, стараясь увидеть что там творится. Ногти начали ломаться, и не дожидаясь пока пальцы начнут кровоточить, эльф резким движением достал нож, и, разрезав на себе нагрудник, и смотря что там. Его глаза раскрылись до невиданных ранее широт. Какая-то тварь вызывалась изнутри, в буквальном смысле пожирая его. Хикелиа мигнул, и внезапно понял, что просто пялится и орет на свою разрисованную шрамами грудь.
Эльф вздохнул и опустил взгляд, пряча нож, но его  прервали. Рядом стояли чьи-то ботинки. Харве поднял на это взгляд, и увидел, что перед ним снова стоит Саурон.
- Демоны, они такие, им только дай волю, и они сожрут тебя.
- Заткнись, чего ты ко мне привязался?
- Как грубо. Я же тебя спас только что.
- Никого ты не спасал, этого попросту не было! - выкрикнул Хикелиа. Нервы уже начинали сдавать свои позиции.
Тварь...
             Урод...
                         Убийца...
                                         Безумец...
                                                           
Эльф сорвался и нанес удар по лицу, майа, но тот пропал, и появился за спиной Шрама. Легкое движение руки, касание пальцем затылка того, и он упал на землю, измазываясь в кровь павших. Саурон присел на корточки рядом с Хикелией он произнес:
- Как думаешь, почему я появился? - взгляд красных глаз поднялся к небу, и, наигранно задумавшись, Гортхаур спросил: снова: - Помнишь, как закончился бой? 
 
Ещё ранее.
 От реки двинулись остальные силы эльфов Лориэна, и орки наконец поняли, что днем им не выстоять, против них.  Хикелиа протыкая насквозь одного орка своим мечом, лизнул свою дырень, с наслаждением смотря как в глазах того тухнет жизнь. Этим решил воспользоваться ещё один но Шрам выхватил нож, и вонзил тому его в глаз. Драка, вот что действительно приносило удовольствие. Целительство? Лечение? Удел дураков. Зло уничтожает острое оружие и твердое рука. 
- Добивай остатки! Никому не дать выжить! Эти твари должны умереть!
Не все удары эльфа были смертельны, но каждый к кому тот прикасался, приносил неутолимую боль, и калечил попавшего под горячую руку. 
Бой быстро закончился. Опавшие духом и беспомощные при свете дня орки быстро полегли. Однако Шрама это не остановило, а только ещё больше разжигало его безумие. он с неистовой яростью бросился на тех, кто ещё мог дышать,  и кромсал мечом их, не останавливаясь ни на минуту. Из безумного танца его вырвал тот фак, что его заключили в клещи, и не давали двигаться его рукам. А  ещё громогласный крик прямо в ухо.
- Очнись, Харве Роно очнись! Бой окончился! Все уже мертвы!
- Зло должно быть уничтожено и искоренено, - все твердил Шрам, с трудом понимая что происходит.
Это продолжалось всего лишь пару мгновениий, а потом ясность мысли начала возвращаться к мужчине, и он успокоился...
- Спасибо, я уже успокоился, - сообщил своим людям Шрам, поправляя плащ, и пряча оружие. - Заберите все снаряжение у умерших. Нас слишком мало, что бы так просто оставлять это... И да, уходите без меня. Мне надо остаться наедине с собой.
 
- Вспомнил? - Саурон уже смотрел на Хикелию, а не в небо. - Думаешь долго ты продержишься в таком темпе? Сможешь ещё находиться со своими горячо любимыми подопечными?
- Уйди - прошептал сквозь зубы Шрам, чувствуя как десна начинают кровоточить из-за напряжения, - ты ничего не знаешь, а просто пудришь мои мозги!
- Ты вообще с кем разговариваешь?
- Чт... - Хикелиа внезапно прерывался. Потому что смотрел в пустоту, а не на собеседника.
 
- Ну что же, вы вступаем на земли Беорнингов. Это гордый и сильный народ, так что, будьте начеку,  и не злите хозяев дома. Нас уже и так мало, а если мы и тут начнем бой, то уже некому будет добираться до леса.

С животным неистовством орки наступали на обороняющихся эльдар, требуя крови своих врагов. Но вместо этого они нашли лишь свою смерть. Непоколебимой скалой встретил их строй эльфов. И создания тьмы гибли. Защищались мертвыми или ранеными собратьями, но продолжали гибнуть. А что же до остальных, тех, кто остался в задних рядах? Они бежали, оставив своих сородичей на верную гибель. "Орки." - с презрением думала молодая эльфийка, наблюдая за тем, как трусливые создания бегут поджав хвост. Исход битвы был предрешен.

Когда же пыль надо полем боя улеглась, в живых не осталось ни одного адского создания, только их хладные трупы, оскверняющие эту землю. Но орки были не единственные, кто претерпел потери в этой битве. В пылу сражения  убитых не считают, но теперь же сердце Эрувэн сжалось в  в один маленький комок, когда она узрела, сколько её собратьев отдали свои жизни в этой сече. От отряда синдар осталась всего-лишь горстка уставших эльфов, скорбящих о своих знакомых и близких. Скорбь их была велика, но все присутствующие понимали, что задерживаться не стоит. Хоть орки и сбежали, но эльдар все еще находятся на территории врага, и их обнаружение всего лишь дело времени. 

Первая помощь заняла больше времени, чем Эрувэн рассчитывала. И это бесило молодую эльфийку. Она знала, что помощь оказать необходимо, но так-же она знала, что если не убраться с этого проклятого места побыстрее, помогать будет уже некому. На душе было тошно от таких мыслей, но избавиться от них она не могла. Только когда разрозненный отряд собрался и двинулся в путь, на душе у девушки стало относительно спокойной. В пути разум невольно захватили воспоминания из детства. Воспоминания о её первых тренировках, наиграно-суровое лицо опекуна, пытающегося вбить хоть немного толку в маленькую девочку.  "Движение - это жизнь, Эру. Всегда помни об этом. Остановишься - и тебя настигнет смерть. " - вспоминала девушка слова своего опекуна, заменившего ей отца и мать. Забавно, но его она помнила лучше, чем своих родителей. "Я помню... отец, помню." 

Чудо, но еще до темна обескровленные эльдар смогли достигнуть опушки леса, за которой начиналось Лихолесье. 
И  не тревожили их темные создания, будто бы сама судьба решила дать им положенный отдых. Хватит, настрадались.
Оглянувшись в последний раз, Эрувэн вместе с отрядом ступила под сень деревьев. Дом был рядом.

> земли беорнингов