Митминас

Митминас сначала улыбнулся, а затем своды дворца разразились заливистым смехом стоило только Мирелену принять столь великодушное предложение. Выступить свободному человеку на арене? Такого не бывало уже многие годы, конечно, изредка дань традиций соблюдалась и обиженная сторона вызывала оппонента, но ныне...
- Прошу вас, вы стали бы отличным бойцом и с яркой славой, но боюсь, что с печальным концом. Даже великие войны редко доживают свой век в лучах славы и почета. Если ты выигрываешь в боях, то кто-то теряет поставленные против тебя деньги и в конечном итоге бойца или травят, или предлагают ему заранее неравный бой. - 
Король утер слезинку выступившую в уголке глаза и продолжил улыбаться, северянин смел, но наивен. Там на севере чтут мужество и силу, здесь же в ходу хитрость и мудрость. 
- Через несколько дней состоится официальная коронация и дворец устраивает игры. Это будет возможность всем школам в городе показать свое обучение, затем же их по дешевке распродадут охранять караваны и дома. Вы можете купить за мелочь нескольких рабов и попробовать свои силы, уверен, что если вам повезет, то вы ничего не потеряете и даже обретете некоторую известность. Представьте ликование толпы, - Митминас развел в стороны руками. - Жестокие северные варвары выкормленные молоком волчицы. С детства они привыкшие к суровым условиям лишь выживали, смогут ли они вырвать свою жизнь из лап смерти теперь. Набрать светлокожих рабов, дать им мехов на тело и вперед к славе, если они не погибнут в первые минуты, конечно. 

Митминас сначала улыбнулся, а затем своды дворца разразились заливистым смехом стоило только Мирелену принять столь великодушное предложение. Выступить свободному человеку на арене? Такого не бывало уже многие годы, конечно, изредка дань традиций соблюдалась и обиженная сторона вызывала оппонента, но ныне...
- Прошу вас, вы стали бы отличным бойцом и с яркой славой, но боюсь, что с печальным концом. Даже великие войны редко доживают свой век в лучах славы и почета. Если ты выигрываешь в боях, то кто-то теряет поставленные против тебя деньги и в конечном итоге бойца или травят, или предлагают ему заранее неравный бой. - 
Король утер слезинку выступившую в уголке глаза и продолжил улыбаться, северянин смел, но наивен. Там на севере чтут мужество и силу, здесь же в ходу хитрость и мудрость. 
- Через несколько дней состоится официальная коронация и дворец устраивает игры. Это будет возможность всем школам в городе показать свое обучение, затем же их по дешевке распродадут охранять караваны и дома. Вы можете купить за мелочь нескольких рабов и попробовать свои силы, уверен, что если вам повезет, то вы ничего не потеряете и даже обретете некоторую известность. Представьте ликование толпы, - Митминас развел в стороны руками. - Жестокие северные варвары выкормленные молоком волчицы. С детства они привыкшие к суровым условиям лишь выживали, смогут ли они вырвать свою жизнь из лап смерти теперь. Набрать светлокожих рабов, дать им мехов на тело и вперед к славе, если они не погибнут в первые минуты, конечно. 

[spoiler=Торину не нравится, когда воруют его рыбку, молочко, а ещё не дают вводить в игру дирижабли и подводные лодки]

 
 
 

[spoiler=админка]
 
 
[spoiler=логика ролевиков]
 

В представлении не требуется, мне кажется
 

После ухода гостя во дворце стало пусто. Пышное убранство и позолота навевали больше тоски и грусти, нежели чем радовали глаз и душу. Когда твоя жизнь протекает вдали от родных морских просторов, душа тоскует по свободе. Митминас сидел все там же изредка прикладываясь к кувшину с вином позабыв о этикете и пил прямо из горлышка. Слуги обеспокоенные поведением монарха пытались привлечь его внимание, но все было тщетно ведь сознание его было сейчас далеко за линией горизонта и летело белой птицей подхваченной свежим ветром. Гости, странники, путешественники они были вольны выбрать свою путь, как и он когда-то, но не сейчас. Скоро, совсем скоро Митминасу уже исполнится ровно сто лет, казалось для нуменорца не столь почтенный возраст, да и для короля он был еще совсем "юн", но жизнь не вечна, а смерти он боялся. Мелькор сохранит, помешает, покарает. Все мысли мощным водоворотом исчезали в кувшине с вином. Митминас никогда не понимал этого изысканного пойла, что так любит вся семья. 
Лицо содрогнулось в небольшой улыбке, стоило только вспомнить, как он ребенком выбегал из дворца и проводил день с рассвета до заката на пристани, смотря на заходящие и уходящие корабли, а в отдалении в первый раз спускали со стапелей Птицу, которая спасала его жизнь несколько тысяч раз. Встряхнувшись король сбросил с себя пелену наваждения и слух уловил легкий звон. 
"Мечи во дворце? Переворот? Нападение? Неужели эти подлые крысы, что еще причисляют себя к истинным посмели вторгнуться?" 
- Стража. Проверить гостевые покои. Меч. Прочесать сад, к оружию. - небольшие приказы, но они подняли во дворце целый ураган событий, который тем не менее быстро сошел на нет, стоило только Митминасу выйти на балкон. На нижнем ярусе шел поединок. но сталь не отблескивала наточенным клинком, а наоборот была монолитной гранью. Северянин, этот человек, что пошел на риск, искушал судьбу уже во второй раз устроив никому не нужную потасовку. 
Тем временем пока король смотрел на все это по его меркам детское дурачество стража обходила покои. Жрица, вернувшаяся лишь недавно, стала первой к кому постучались гвардейцы. 
- Госпожа Ихчерат, у вас все в порядке? - тон их голоса был относительно спокоен, в отличии от их рук, что сейчас подрагивали от напряжения сжимая древко копий. 
Король же теперь смотрел за окончанием боя. Будь это арена, то сейчас бы он вынес смертельный приговор и павших отдали на съедение львам, если бы победитель не пожелал закончить дело самостоятельно, но вернувшись в реальность Митминас был не на трибуне, а всего лишь на возвышенности дворца. Меч, подаренный северянином, немного отяжелял руку. 
- Неплохое представление, Мирелен, а вы не думали стать бойцом на арене? Слава о вас бы разлетелась пухом подхваченным морским бризом и вас бы восхваляли во всех краях юга. - 
Голос короля под сводами дворца звучал громом среди ясного неба. Хлопок же отразившийся эхом велел слугам принести кувшины с водой и вином, чтобы утолить жажду сражавшихся. 

Пребывая в прекрасном расположении духа, жрица шла по извилистой парковой дорожке, устланной кружевом теней от ветвей и густой листвы. Пускай, с долей сомнения, но матушка все же дала ей "добро", а это значит, половина дела сделана. Теперь же Ихчерат надлежало проделать работу куда менее трудную и менее интересную, а именно, собрать людей.
Протяженный и светлый корпус храмового госпиталя, где также размещались и лаборатории, встретил жрицу приятной прохладой и волной "ароматов" зелий и снадобий. Мать Кириэн, первая среди храмовых целительниц, была уже пожилой женщиной и, казалось, служила в госпитале с самого его основания. Посвятив всю себя не просто спасению душ, но и жизней людей, она за время службы на этом посту взрастила уже не одно и не два поколения целительниц. Ее просторный и светлый, но уютный кабинет находился в северном крыле корпуса. И, как и следовало бы предполагать, главной целительницы не оказалось на месте. Правда, едва ли не кажлые пять минут к Ихчерат подходили ее многочисленные помощницы, предлагая решить все вопросы, но та была твердо намерена переговорить с матерью Кириэн лично. Утомительное ожидание затянулось и начинало уже действовать на нервы. Жрица уже в который раз обошла просторный кабинет, пересчитывая толстенные корешки книг и каждый раз сбиваясь где-то на седьмом десятке, как вдруг с мягким стуком отворилась дверь и на пороге кабинета появилась его хозяйка, облаченная в широкий черный балахон и такую же косынку, скрывавшую серебро седины.
 
- Ах, это ты, Ихчерат? - спросила она, но в ее мягком голосе не слышалось ни единой нотки удивления: очевидно, ученицы ей уже обо все рассказали. - Какими судьбами в нашу скромную обитель?
- Меня привело к вам дело, матушка, - начала Ихчерат. Конечно могла бы обратиться к матери Кириэн, как к равной, но все же, ощутимая разница в возрасте была для нее непреодолимым препятствием. - И оно не терпит промедления. Его Величество Митминас Благословенный призывает ко двору наших лучших целительниц. И потому я пришла лично к вам.
- Что? - старшая целительница даже замерла на мгновение от услышанного. - А придворный лекарь? Что он?
Ихчерат сделала неопределенный жест, не то, пожав плечами, не то, помотав головой.
- Всем известно, что ни один лекарь не сравнится по мастерству с вашими ученицами.
- Да, разумеется, - пробормотала мать Кириэн, извлекая из-под кипы бумаг на столе толстенный журнал, и вдруг, сощурив блекло карие глаза, поглядела на Ихчерат. - Только не говори, что ты пришла забрать у меня Миридэ.
- Боюсь, именно о ней я и вела речь, - тихо, но твердо произнесла Ихчерат. - То воля монарха. И, повторюсь, королю нужны лучшие целительницы.
- Из всех посвященных, что трудятся у меня, Миридэ самая способная. Жаль терять такую ученицу, - сокрушалась  мать Кириэн, делая соответствующие записи в журнале. - Но ты, кажется, говорила о нескольких. Кого еще ты хочешь забрать у меня?
- Еще двух адепток. Но выбор, думаю, следует доверить самой Миридэ, - деловито заключила Ихчерат и чуть мягче добавила: - Не переживайте, матушка, вы ее не теряете. Ведь и во дворце она продолжит ваше дело.
 
Миридэ была еще только младшей жрицей, совсем недавно прошедшей испытание и посвящение. Однако, была немногим моложе самой Ихчерат, вступив в круг в более старшем возрасте. Разумеется, из-за страха перед испытанием, либо по другим никому неведомым причинам. Ихчерат встретила ее уже на выходе из госпиталя. Внешне та очень напоминала старшую целительницу: тот же балахон, та же косынка, только вот руки от самых пальцев и до плеч обвивали алые повязки, прятавшие "следы" от испытания огнем.
- Слышала, ты делаешь успехи, - обратилась жрица к девушке, приглашая ее к разговору и, не тратя времени, перешла сразу к делу: - Сегодня вечером ты отправишься в королевский дворец и продолжишь делать успехи уже там. Надеюсь, ты понимаешь, что я не спроста просила именно за тебя?
Глаза целительницы загорелись радостью.
- Я не подведу, мать Ихчерат, - бойко ответила та.
- Очень хорошо, я надеюсь на тебя. Итак, возьмешь себе двух помощниц, самых толковых из числа адепток. Книги, снадобья, ингридиенты, вобщем, все необходимое для работы велишь слугам доставить во дворец. Сами отправитесь следом. Но прежде выполнишь еще одно поручение. Сейчас по приказу короля в городе откроются школы для бедных. И тебе надлежит собрать две дюжины адепток, что будут способны там преподавать.
- Все будет сделано, - кивнула в ответ целительница и отправилась выполнять "поручение".
 
Ихчерат почувствовала некоторое облегчение, сложив этот груз со своих плеч. Но, хотя в способностях Миридэ она не сомневалась, она все же сочла не лишним проконтролировать ее действия. И когда наконец, по прошествии трех часов, списки будущих преподавательниц были составлены и утверждены, Ихчерат в последний раз раздала им указания, быть готовыми в любой момент, и подозвала слугу.
 
- Разыщи Хейка. Мы возвращаемся.
 
Здоровяк телохранитель подоспел к ней около конюшен, куда двое рабов уже вывели лошадь жрицы. Подхватив на руки, хрупкую девушку, Хейк помог ей взобраться в седло, а после и сам сел позади нее и направил лошадь к въездным хозяйственным воротам. А это означало, что мимо храма они не проедут. Жрица разочарованно вздохнула - из-за всех разговоров она совсем не успела заглянуть в святилище. А следовало бы. Но мысли терялись за тихим стуком копыт.
 
 
Переход в локацию Дворец правителя

Длинная вереница несчастных, закованных в кандалы, гремя цепями и изрекая проклятия, тянулась подобно скользкой змее, чтобы неминуемо исчезнуть во мраке подвала. Звонкий лязг, пронзительный свист плетей, недовольный ропот. Они идут долго, тянется и тянется колонна, скользит вереница, пыль оседает на их лицах. 
"Куда их ведут, что там, внизу? Тюрьма? Эшафот? Ямы?.. Это будет вчера. 
Будет вчера?.."
- Мать Ихчерат?
 
Рабыня служанка стояла посреди кельи, держа в руках кувшин с горячей водой и неуверенно переминаясь с ноги на ногу, и, очевидно, уже сожалела о том, что потревожила жрицу.
Сиюминутный сон, навеянный ее неосторожными словами, растворился подобно утренней дымке над зеркальной гладью залива и оставил после себя лишь смутные образы. Словно внезапный порыв ветра в распахнутые двери, реальность стремительно ворвалась в сознание, отодвинув ночной кошмар на второй план. Некоторые жрицы практиковали искусство толкования знаков, явленных во сне, и даже добивались немалых успехов в этом деле. Но увиденное Ихчерат показалось ей не более, чем лишенной всякого смысла фантазией, в которой едва ли найдется хоть какое-то логичное объяснение. И потому жрица не обратила на него внимания, а, отпустив служанку "прочь", принялась приводить себя в порядок. Однако, спустя некоторое время растерянная и перепуганная девушка вновь появилась на пороге. На этот раз с подносом фруктов. Видимо, надеялась загладить вину. Но жрица, если и осердилась, то скорее, для проформы. На деле же она спешила продолжить разговор с матерью Гаидит.
 
Дни в храме всегда протекали тихо и размеренно. Дело здесь находилось любому - от рабов до послушниц, но всегда без спешки, без суеты.
Тенистые аллеи дышали утренней свежестью, растопив капли росы на нежных цветах, молодое солнце постепенно набирало силу, а из-за белых крыш тянулась в воздух струйка дыма. Догорал костер. Вероятно, какого-то раба, чья кровь пролилась минувшей ночью.
Мать настоятельница в сопровождении неизменного брата Морлина, что всюду следовал за ней тенью,  встретила жрицу в храмовом саду.
 
- Тебе уже лучше? - заботливо спросила она, приглашая присесть на резную скамью в тени ветвей раскидистого дерева. - Тяжелый выход из транса всегда влечет за собой подобные... кхм... - тут она замялась, очевидно, подбирая нужные слова. - Неудобства. Особенно в первое время.
- Я в порядке, - кивнула Ихчерат. - И готова практиковаться дальше.
- Со временем будет легче. Но, настоятельно прошу, - верховная жрица перешла на строгий шепот. - Не надо экспериментировать со своей кровью. Мало ли вокруг рабов и нищих? Но ты еще нужна нам, - с последними словами лицо матери Гаидит озарила теплая улыбка, а глубокие складки морщин разгладились. - Так что ты хотела мне рассказать?
- Я говорила с Его Величеством, - тихо начала Ихчерат. - И он велит открыть в Умбаре школы, и в этом деле ищет поддержки храма. Мне думается, он не ошибся, положившись на нас. Нелегко найти учителей, лучших, чем наши воспитанницы. Тем более, чтобы вернуть город в лоно религии...
- В лоно религии мы пытаемся вернуть этот город уже не одну и не две сотни лет, - резко перебила ее мать настоятельница. - Но что нижний город, Ихчерат? Что ты знаешь о нем? Пристанище разбойников и воров, убийц, нищих, пришлых иноземцев и прочего сброда. На улицах процветает преступность и беззаконие. А что там думают о нас, ты знаешь? Они, мол, чудовища, что едят младенцев и купаются в крови девственниц. И каким образом ты собираешься "таких" вести к божественному свету?
Жрица задумалась. Ей приходилось бывать в нижнем городе, но ни с чем подобным она не сталкивалась. Хотя, возможно, причиной тому был здоровяк Хейк, что сопровождал ее.
- Перед богом равны все, - вооружилась Ихчерат заученными фразами, что не раз попадались ей в храмовых книгах. - Люди сами сделали себя неравноправными. И я не буду читать проповеди тем, кто не готов их слушать, и не важно, живут они в трущобах или во дворце. Ни к свету, ни к истине никого нельзя тащить насильно. Мы можем лишь указать путь. То же и в школах: не божье слово будет главным предметом, а то, что нужно людям в первую очередь. Счет, грамота, история... 
- И кого же ты хочешь учить грамоте и счету? Детишек нищих и бедняков, беспризорников? В храме есть своя школа, но много ли в ней учеников?
- Возможно, просто не все еще поняли, что мы с вами вовсе не чудовища и не едим детей, - улыбнулась Ихчерат, повторив слова своей наставницы. - А эти школы - хороший шанс это показать. Тем более, что они будут открыты по велению короля. Все будут в выигрыше - народ получит знания, а у храма появится больше шансов найти действительно талантливых и одаренных детей. Идет война и хорошие целительницы нужны повсюду.
- А вот с этим не поспоришь, - согласилась верховная жрица и что-то шепнула брату Морлину, безмолвно стоявшему за ее спиной. Воин поклонился и ушел в сторону главной аллеи, а мать настоятельница продолжила: - Как не поспоришь и с короной. Что ты думаешь о нем? О нашем будущем правителе? Кого мы вскоре коронуем?
Ихчерат вопросительно подняла брови. Вопрос удивил ее.
- Его Величество мудр и справедлив. Он будет хорошим королем.
- Каждый наш правитель был по своему мудр, - произнесла верховная жрица, устало закатив глаза. - А справедливасть - вещь относительная. Она, как и милосердие, может быть разной. Но ты же понимаешь, что меня волнуют отнюдь не дела государственные... Уверена, там все вскоре пойдет на лад, но что до нас?
- Вас тревожит судьба города? Его Величество ставит интересы народа превыше интересов Мордора, и это уже говорит о многом. Но что же до интересов храма? Дворец верен Мелькору. И, как  я уже говорила, нам оказана честь, и школы вскоре будут открыты. Но насколько мудрым был этот шаг, сможет показать только время.
- И время покажет, - кивнула мать Гаидит. - Что ж, если тебе нужно мое благословение, считай, ты его получила. Действуй. Бери любых адепток. Можешь даже тех, кто готовится к посвящению. Пусть хоть принесут пользу напоследок. Хочется верить, что это дело принесет свои плоды, - верховная жрица еще раз кивнула на прощание, поднимаясь со скамейки. - И, все же, наш разговор еще не кончен.

Северные границы были единственными проходимыми в Кханд, ибо ее часть входила в степи Руна, а не перекрывалась рекой или же смертельно опасными джунглями. Но так как степи руна многие годы были населены не самыми мирными кочевниками, с их стороны вообще не чувствовалось опасности, до недавнего времени. Но армия вастаков была разбита с начала под Эребором, потом Рунийский правитель начал созывать новую, как ходили слухи, и получилось, что безкрайние земли остались пустыми, и пройти мог кто захочет, что заставило патрулировать земли сильнее, особенно когда в Сады начали ломиться те, кто был неугоден Медному Владыке. Клан Южной Змеи доживал здесь последниюю неделю, и должен был отправииться на юг, что бы хотя бы захватить несколько неделю блаженной южной зимы, когда все зеленело и бышать можно было на полную грудь, не боясь задохнуться пылью или сгореть заживо в мертвых степях.
Хан клана располагался в палатке, воркую со своими женами, в его жилище явно чуялся запах нюрбы, по этому было вполне понятно хорошее настроение нового хана. Тем более старого заковали в цепи и отправили в северную столицу по одним известным новому хакану причинам, а его выбрали новым. Жизнь удалась, если еще его хакан не будет трогать как и Цапитар, так вообще шикарно. Внезапно в шатер ворвался мальчишка посыльный и что-то начал яро говорить, жастикулируя и показывав сторону границы. Из-за дурмана нюрбы хан какие-то время не мог ничего понять, пока одна из жен не подала ему кувшин с водой и он не опрокинул его себе на голову, что бы остудиться. Эффект пришел сразу.
- Сколько?
- Много, очень! - малец был явно в шоке, и не готов к тому, что с Руна будет сунуть столько людей.
- Ну приблизительно!
- Десять ращ по двадцать, и еще немножко., Плюс пара телег. Все на лошадях. Я бы сказал что к бою привыкшие... А если не привыкшие, то точно не цурающиеся оружия. Есть с десяток ханаттайн.
- Зоркий ты, - хан потрепал мальца за его черную гриву, - ума бы еще, цены б не было. Труби сбор.
Хан оделся и вышел с шатра, сразу же поймав самого легкого наездника и начал обьяснять тому, что бы он направлялся в Сады, в ближайшее селение. Из-за войны Цапитара силы Кханда были слабы, но даже пара-тройка десятков лишних клинков уже лучше. Трозвучал горн сообщающий о том, что граница наглым образом нарушена.
Пока клан собирался, еще один гонец был направлен таким же кочевникам-неудачникам патрулирующим границы немного дальше на восток, что бы они так же готовились к проишествию,может эти сотни были всего лишь отвлекающим маневром. В это дикое времы могло быть что угодно.
Когда клан был во всеоружии, хан, как и большинство мужчин поцеловал всех своих женщин, кое кто сыновей и дочерей, и направился к лошади.

Путь до границы государства не занял много времени, и спустя всего несколько часов пути, воины уже видели чужеземцев. Те шли не скрываясь, и не вывешивая никаких символов, свидетельствующих о том, что идут они с мирными намерениями.
- Какая наглость, такой оравой двигать на наши территории, без белого флага и во всеоружии.

[NIC]Погранцы[/NIC][AVA]pp.vk.me/c630326/v630326972/d50e/7-M74yUr2Ww.jpg[/AVA]

Ну мы все поняли кто это. 

А кто знает. О себе такого не говорят. Это остальные должны сказать
 
Где?
 
Берешь эльфа, отрезаешь уши, вялишь, и с пивом
 
Странно

А что, три человека за тобой пошло? Я не прав?
 
А все-то поданные такие: ой, у него феа разрывается, подождем пока определится. А пока у родичей в печенке поколупаемся, ага, ничего ж страшного.
 

 
Где?

Забыл про катание на мумаке! 

Герой:   1. Имя персонажа Митминас 2. Внешность Морэдайн (черный нуменорец). Возраст – 99 лет.   Любой, увидевший Митминаса впервые, мог бы с уверенностью сказать, что прежде не видел правителя более миловидного и благодетельного: кожа цвета топленого молока,  открытое лицо с мягкими чертами обрамляют густые коротко стриженые волосы цвета отблеска луны в теплых водах залива и аккуратная бородка, как дань традициям местной моды, большие оливковые глаза, лучившиеся добротой, всегда слегка прищурены, а уголки тонких губ растянуты в благосклонной улыбке.   Немногие могут догадаться, что за этой привлекательной личностью скрывается жестокий и расчетливый монарх. Годами он подбирал улыбку, прищур, радость, эмоции. Следил за традициями и старался совместить свой внешний вид под новый дом не запятнав не только гордую кровь народа морэдайн, но и их облик.    В целом можно подвести весь внешний вид к попытке слияния двух традиций. От некогда суровых черных одежд не осталось даже дани памяти. Носит Митминас просторный восточный халат, под которым ярко желтым пестреет шелковая рубаха, или на официальные приемы золотые и абсолютно не практичные доспехи.   Во всем молодой по меркам своего народа монарх предпочитает роскошь, только лучшие ткани, золотые пуговицы, даже, казалось бы, такое украшение, как серьга, что обрамляет ухо в качестве еще одной вехи на пути слияния традиций сделана не из золота, а выточена из куска чистого ограненного рубина, что был найден на первом захваченном им корабле.      3. Профессия и навыки Наследный принц Умбара. Быстро адаптируется к быстро меняющейся ситуации на политической арене и в жизни. Иными словами, готов к постоянной динамике. Ответственен за принятые решения и отсутствие тех, на кого можно это решение возложить.  Лавирует между методами управления привитыми наследуемой линией и характером населения. Не всегда цель оправдывает средства, но верность держится на взаимосвязи политической верхушки и совета.  Постоянное развитие себя и политического устройства, а также поиск лучших методов и форм организации, новых союзов, развития, науки и просвещения. Время не стоит на месте, а это значит, что и город  должен откинув старые устои развиваться в соответствии с последними событиями.  Высоко эрудирован и образован, знает методы ведения дел, экономику, учет и организацию торговых связей.  Пишет стихи и увлекается картографией и новыми обычаями.  Знает основы мореплавания, ходил на собственном корабле и обучался лучшими лоцманами и штурманами.        4. Инвентарь Умбар, казна и окрестности. Одет в просторный халат с желтыми шелковыми пижамой и штанами.   Личный мумак.  5. Описание характера Даже те, кому довелось узнать Митминаса достаточно хорошо, сказали бы о нем, что он личность непростая и неоднозначная. Ему, как и всякому венценосному правителю не чужд здоровый эгоизм и своеволие (разумеется, в разумных пределах), ведь еще с малых лет ни одна прихоть юного принца не оставалась без внимания. Стоит ему пожелать даже своего мумака, как чуть ли не весь город стоит на ушах, пока огромный зверь не появтся в дворцовом саду, или стоит только ему указать детским пальчиком на неугодного подданного, как наутро голову того насаживают на пику.
  В характере монарха замысловатым и сложным узором сплетаются черты истинного аристократа, с его высокомерием и благородством,  и черты пирата, жестокого, хитрого и рассчетливого. Но, все же, получив отменное домашнее образование от лучших учителей, Митминас синскал себе славу мудрого для своих лет правителя и талантливого флотоводца. Родной для него Умбар Митминас считает нейтральным и, главное, свободным торговым портом, а союз с Мордором, именно союзом. И желательно равных условиях, что немаловажно. А любое же сторонне вмешательство во внутренние дела города считает неприемлимым. Саурон, ему, конечно, хозяин и сюзерен, но все же забота о благополучии родного города для него первостепенная задача. 
  Как наследник правящей династии Митминас с юных лет был окружен заботой и вниманием со стороны противоположного пола. Можно сказать даже, что принц, купающийся в роскоши, даже не знал слова «отказ». И эта его привычка без особых усилий получать желаемое перенеслась и на сознательную жизнь – как результат, правитель до сих пор холост, и не особо тревожится по этому поводу.
  После неудачной попытки соперников преломить жизнь будущего правителя, когда тот не достиг еще и семи лет, глубого в душе Митминаса ядовитым зерном пророс страх перед заговором и предательством. И даже уже в зрелом возрасте монарх не перестает быть внимательным и осторожным, осознавая, что вся правящая верхушка Умбара с ее внешним благородством и напускной доброжелательностью, ничо иное как змеиное логово, где каждый готов вонзить кинжал в спину.   6. Биография   В преддверии празднования 100 лет принца Митминаса.   Где плещутся волны над зубьями скал, Обителью чаек крикливых. Там город стоит, что века простоял, У самого брега залива.   У самого брега залива Бельфас, Под левым крылом Саурона. Сто лет, как родился на свет Митминас. Наследник Умбарского трона.   На свет он явился во славно дворце, Отстроенном после пожара И видели в нем, благородном юнце,  Правителя – светоч Умбара.   И рос Митминас и не ведал, не знал, Ни смерти, ни мора, ни страха.  Чего не просил, то всегда получал. Каприз был приказом монарха.    Он с дестства уже свою волю творил, Под блеском отеческой славы. Но, все же, однажды конец наступил «Невинным» ребенка забавам.    Однажды задумали принца убить Союзники эльфов проклятых.  И дали тогда Митминасу испить, Из кубка с подмешанным ядом.    Запомнили детские очи тогда, Как в муках, лишившись рассудка, В предсмертной агонии бился слуга, Испивший из этого кубка.   Когда же был подлый изменник казнен,  Точнее, растерзан на плахе, Наследник еще долго помнил о нем.  О нем и своем новом страхе.    И тот с каждым днем становился сильней, А принц под знаменами ночи, Страшился измены и сделался злей, Мудрей, хладнокровней и жестче.    Искал он защиты щита и меча, Себя посвятивши ученью. А после в объятиях дев по ночам Искал Митминас утешенья.    Со страхом борлся он словно с чумой И крепко засел он за книги, И вот, под учительской строгой рукой Забыл о дворцовой интриге.    Когда уж окрепли и ум, и рука В нелегких наследника буднях, Постиг Митминас мастерство моряка И стал капитаном на судне.    Моря бороздил он и не занимал, Ни храбрости и ни отваги.  Да только однажды корабль повстречал, Что с деревом белым на флаге.    И был Митминас дик и страшен в бою, И был, словно море, коварен. Себя не щадя и команду свою, Он смял этих гондорских тварей.   Не дрогнул клинок в его сильной руке. Он бился во славу Умбара. Наградою стал ему шрам на щеке И полные трюмы товара.   Его не страшили ни шторм, ни туман. И вот по пиратским законам Хозяином моря стал принц-капитан, Наследник Умбарской короны.   Казалось, пиратству не будет конца, Но все оборвалось, как вскоре Тяжелая весть о кончине отца Застигла наследника в море.   Когда он на берег сошел с корабля Во время великой печали, Его не как принца, но как короля Встречала толпа на причале.   И в час ликованья взошел он на трон, Увенчанный славой. И ныне Под знаком священных Умбарских знамен Пусть правит он долго во имя....   *Лист заляпан кровью,стих обрывается и под основным текстом каллиграфически выведены две строчки*   Поэт сей мятежный отечеству враг! Так пусть его топчет мой личный мумак.                                                 Король Митминас Благословенный.  7. Мировоззрение Тьма с некоторым нейтральным взглядом на вещи. 8. Чего вы ждете от игры этим персонажем? Взаимовыгодное сотрудничество с Сауроном и сожженное белое древо. Игрок:   1. Ваше имя или ник, нам ведь нужно знать, как к вам обращаться  Илья 2. Связь: ICQ, skype, ссылка на страницу ВКонтакте. Знаете.   3. С какими произведениями Толкина, так же фильмами (анимационными\художественными), по книгам профессора вы знакомы?  Знаете. 4. Ваш опыт на ролевых, если нет, то так и пишите (см. предыдущий п.)  Знаете. Дополнительная информация:   1. Как вы узнали о ролевой?  Аксель 2. Если вы уже играете за каких-либо персонажей на ролевой, укажите их тут. Туфур, Ардахир.

В Умбаре всегда мир, скоро еще и коронация, и большие игры...Ну подумаешь, что в нижнем городе процветает бандитизм...так это ж мигранты, что с них взять. 

Система склейки работает для всего форума 
Убрал её. Всё равно она никому не нравилась.

Главное, что HD. 
 
---
Собственно вот:

Приняв поклон легкой улыбкой Митминас кивнул в ответ, но более сдержано и скорее одобрил поведение Северянина, нежели чем попытался выказать взаимное уважение. Внезапная усталость сразила короля и он не смог сдержать зевок. Всю ночь до этого его мучили неприятные сны, которые он не мог прогнать уже несколько дней. Слишком большая ответственность навалилась на плечи, которые не были совершенно готовы к такому исходу. 
Северянин же внушал доверие, в нем было что-то, что Митминас уважал еще по своей молодости, где лихая морская братия шла вперед и вместе в эту косу вплеталась ядовитая змея, готовая укусить в любой момент. 
Слуга появился из тени за левым плечом государя, в тот момент, когда он потребовался. Митминас так же не мог смириться с этим, выдрессированные отцом и мордорским наместником слуги предугадывали желания и умели сливаться со стенами дворца, словно тени, безмолвные и вечные, живущие в стенах с самого основания. Молодой парень молча стоял и держал в руках перо и бумагу. Все королевские распоряжения он бережно записывал, даже если они были переданы в устной форме и касались мелочей. 
- Приставь к нашему другу несколько слуг и подготовь гостевую комнату. Рабы помогут вам перенести ваши вещи, ведь вы собираетесь для этого в город? К возвращению должна быть горячая ванна и несколько служанок. Обо всем остальном, господин Мирелен, я думаю вы сможете справиться у слуги. Надеюсь, что вы вернетесь до наступления темноты. Вы очень интересный собеседник и я хочу побольше узнать о ваших талантах. - 
Конечно, напрямую обозначить комендантский час было бы не вежливо, но легкий намек на вечернюю беседу принуждал северянина вернуться вне зависимости от его воли, особенно в сопровождении стражи. Условия же, которые получит наемник, вполне скрасят его пребывание, но они же могут и обернуться тюремной камерой, если его человек не справиться с поручением, а возможно и последним пристанищем перед казнью. 

Мирелен с трудом смог сохранить совершенно спокойное выражение лица, когда услышал слова Митминаса. Сейчас ему весьма, и даже очень, просто очень хотелось засмеяться. Громко, от души. С нотками истерики. Ибо он вполне оценил чувство юмора короля, с одной стороны согласившегося проявить определенное доверие к его словам и возмодностям, но с другой... С другой доверие - палка о двух концах. Доверяй, но проверяй, как это говорится. Королевский пленник на золоченой цепи - интересная перспектива. Но все же следовало бы проверить - только ли цепь имеется на его ноге, или же он находится в хоть и прелестной, и даже великолепной клетке королевского дворца. Поэтому он, с благодарностью приняв бокал, наполненный лично монархом, сделал глоток весьма и весьма приятного на вкус вина, превосходящего все, что он пробовал ранее настолько же, как и вино превосходит сивушную брагу, при этом изобразив поклон, долженствующий означать и признательность к радушному хозяину, и восхищение его вкусом.
- Ваши действия лишь подтверждают вашу мудрость, великий король. Разумеется, я считаю подобные действия вполне соответствующими сложившейся ситуации, и с огромной благодарностью принимаю ваше желание о моем проживании во дворце. Впрочем, в данном случае возникает один немаловажный вопрос: имею ли я право, в случае возникновения соответствующей необходимости, покидать дворец? В сопровождении благородных господ-гвардейцев, безусловно.

Что не день, то новые подданные, чему, казалось, радости нет предал ведь процветание государства является незыблемой традицией, но вот как появляются новые подданные? Слишком странно, даже для вольного города в который превратился некогда великий Умбар, но вольность духа не отменяет вольность традиций, как  и великие предки никто не желал посрамить гордость города. Единственная жемчужина процветания на фоне затхлости и увядания юга. 
- Если он будет столь же талантлив. В противном случае лучше даже не пытаться. Вы же останетесь в качестве залога во дворце, уверен, что столь тяжелое стечение обстоятельств не вызовет у вас определенного дискомфорта. Вы же понимаете, что столь деликатное дело и ваша уверенность в собственных силах, как руководителя и друга вызывает у меня потребность в охране столь ценного кадра, который, несомненно еще проявит себя, если все пройдет хорошо. - 
Митминас наполнил кубок, что стоял рядом с Миреленом, а после сел на стоящий рядом стул. Ветер по-прежнему раздувал шелковые занавеси под потолком создавая иллюзию голубого неба окрашивая пространство различными красками. 
- Я распоряжусь, чтобы ваши вещи доставили во дворец. У вас даже будет личная охрана, - хлопок в ладони, и в зал вошли двое стражников. - Господину Мирелену требуется постоянная охрана. Капитан, распорядитесь, чтобы гостевые покои всегда были под присмотром. И двое всегда должны быть рядом с нашим другом. - 
Хмурый гвардеец лишь сдержанно кивнул и покинул помещение, второй же занял свое место за северянином и замер подобно статуе.
- Вот теперь ни вы, ни я не беспокоюсь. -  

Что не день, то новые подданные, чему, казалось, радости нет предал ведь процветание государства является незыблемой традицией, но вот как появляются новые подданные? Слишком странно, даже для вольного города в который превратился некогда великий Умбар, но вольность духа не отменяет вольность традиций, как  и великие предки никто не желал посрамить гордость города. Единственная жемчужина процветания на фоне затхлости и увядания юга. 
- Если он будет столь же талантлив. В противном случае лучше даже не пытаться. Вы же останетесь в качестве залога во дворце, уверен, что столь тяжелое стечение обстоятельств не вызовет у вас определенного дискомфорта. Вы же понимаете, что столь деликатное дело и ваша уверенность в собственных силах, как руководителя и друга вызывает у меня потребность в охране столь ценного кадра, который, несомненно еще проявит себя, если все пройдет хорошо. - 
Митминас наполнил кубок, что стоял рядом с Миреленом, а после сел на стоящий рядом стул. Ветер по-прежнему раздувал шелковые занавеси под потолком создавая иллюзию голубого неба окрашивая пространство различными красками. 
- Я распоряжусь, чтобы ваши вещи доставили во дворец. У вас даже будет личная охрана, - хлопок в ладони, и в зал вошли двое стражников. - Господину Мирелену требуется постоянная охрана. Капитан, распорядитесь, чтобы гостевые покои всегда были под присмотром. И двое всегда должны быть рядом с нашим другом. - 
Хмурый гвардеец лишь сдержанно кивнул и покинул помещение, второй же занял свое место за северянином и замер подобно статуе.
- Вот теперь ни вы, ни я не беспокоюсь. -  

Варг опустил огромную морду, чуть не зарывшись носом в снег. Широкие ноздри раздулись, вдыхая запах добычи. Из груди донеслось грозное рокотание. Наклонившись, землю внимательно изучал и наездник зверя. Из-под надвинутого на лоб капюшона с хищным прищуром сверкали льдисто-голубые глаза. Наконец, он распрямился, покрепче перехватив узду, и вдохнул полной грудью.
Шерсть, сальные железы, полупереваренный мох.
- Чуете? – гаркнул он, оглянувшись на еще двоих наездников неподалеку. Те в нетерпении осклабились. Один варг дернулся к соседнему, взрыкнув. Голодный азарт сверкал в глазах у каждого.
- Шуркул, нужно не дать ему почуять нас, - наездник сварливого варга почесал старый шрам, пропахавший поллица и лишивший его левого глаза.
- А ведь действительно, - с легкой издевкой в голосе предводитель поднял одну руку и нюхнул под мышкой. Скорчившись, он фыркнул. – Страшно представить, какой помойкой несет от твоих штанов, Грум. Странно, что ни одна баба еще не загнулась после тебя.
- А они и загибаются, - хохотнул третий орк, Грожукк, но тут же сник, заметив ощерившуюся рожу Грума.
- У Призрака запах из пасти не лучше.
Орк-предводитель почти ласково провел рукой по мощной шее варга.
- Я тут намедни сожрал одного снаггу. Но, может, прополоскать пасть твоей кровью, - желтые глаза Призрака сощурились, а варги вокруг зарычали, словно готовясь немедля воспользоваться приглашением.
- Нас ожидает мясо получше, - прошипел в ответ Грум.
- Зайдем с этих возвышенностей, - резко прервав болтовню, Шуркул ткнул пальцем в холмы, взрезанные острым камнем. – Не дадим лопатомордым ни единого шанса.
Огромный варг тут же двинулся вперед, уводя за собой небольшой отряд.
 
Несильный ветер стелил поземку, скрадывая силуэты дичи и охотников, играя по своим правилам и не собираясь давать форы кому бы то ни было. Наездники лавировали между камнями, постоянно держась с подветренной стороны. Видимость ухудшалась, и нужно было поторопиться. Возвращаться в пещеры не солоно хлебавши Шуркул не любил.
- Гуул, что ты чуешь?
Огромный варг принюхался, поведя носом. Остальные встали вровень с первым, насторожив уши. Орки всматривались в бело-серую мглу перед собой. Кружащийся хоровод кусачих как пеньки проклятого снагги снежинок поднимались все выше и выше. Мороз крепчал, плетью подстегивая преследователей.
Шуркул еще раз оглядел своих ребят. Он не в первый раз выезжал с ними размяться, подышать свежим воздухом и надыбать шмат отборного мясца (ведь остальные тащат и жрут что ни попадя!). Сегодня ночью они попируют.
Гуул, резко задрав башку вверх, издал жуткий вой, расколовший тишину, доселе нарушаемую лишь завываниями ветра. Два других варга подхватили клич, открывающий погоню, и рванули вниз с холма. Орки же хранили молчание.
 
Комья снега, промерзшей земли и мелкого щебня вылетали из-под когтей варгов, которые как ровно пущенные стрелы, не замедляясь, летели вперед. Всадники, прильнув к мощным телам, внимательно вглядывались в круговорот пока еще редкого снегопада. Пороша слепила глаза, но ни один из охотников не моргал.
Наконец, впереди метнулось несколько огромных темных силуэтов. Ликующее рычание орков потонуло в грозном лае гигантских волков. Преследователи взрезали поднявшееся по тревоге стадо, рассекали его. Гигантские челюсти щелкали порой в паре сантиметров от мощных ног. Зверь Грожукка заскулил, когда получил по харе острым копытом.
Шуркул, крепко схватившись за загривок Призрака, взобрался на спину варга и, выкинув левую руку чуть в сторону для сохранения равновесия, последний раз смерил расстояние. Высокий, но грузный силуэт бежал почти бок о бок с Груулом. Резко оттолкнувшись, орк прыгнул на добычу. Пальцы вцепились в жесткую шерсть, обхватив шею. Зверь взвыл, вскинув голову и слегка сбросил скорость от так некстати свалившейся на него ноши. Шуркул, прильнув к спине, ткнул пятками в железных обивках под ребра животному. Тот вскинул голову назад, стремясь достать наглеца широкими лопатами рогов, но безуспешно. Вне себя от ярости он взбрыкнул. Шуркул удержался, хоть этот рывок чуть не оставил его руки жить отдельно от туловища до вторичного воцарения Мелькора. Орк прекрасно понимал, чем ему может обернуться падение прямо под острые копыта. Лось мог просто раздавить его, навалившись, или пробить череп. Воспользовавшись еще одним скачком парнокопытного, Шуркул съехал ближе к голове зверя, чуть ли не повиснув на мощной шее, и большим пальцем пробил глазницу. Нестерпимый вой боли едва не оглушил охотника. По ладони потекло что-то горячее, практически обжигающее на таком морозе. Не выдержав веса, лось на полном скаку повалился вперед. Шуркул, раскорячившись, дабы не улететь аки птица, тут же уселся на рога сохатого сверху, прижимая голову к земле, не давая ему вырваться и снова стать опасным врагом. Выхватив из-за пояса кинжал, он одним точным движением вонзил его в ухо. Все тело лося замерло на миг и тут же рухнуло вниз, взметнув облака снежинок, тут же подхваченных ветром.
Шуркул наклонил голову, ловя последний выдох зверя. Запах теплой крови, еще выталкиваемый сердцем, приятно щекотал ноздри. Орк распрямился и, оглядевшись по сторонам, оглушительно свистнул, заложив два пальца в рот. Где-то неподалеку послышалось ворчание и хриплый гогот. Удовлетворенно хмыкнув, Шуркул вытащил кинжал из уха лося и, сев на него сверху, вытер лезвие.
 
Спустя время из снежной мглы появились Грум и Грожукк верхом на варгах, а позади них шел Гуул, волоча за шею еще одного лося.
- Добрая охота, - прибывшие орки стукнули себя кулаком в грудь.
- Я чуть задницу не отморозил, поджидаючи вас, - Шуркул сплюнул и, поднявшись, направился к Призраку. Остальные варги клацнули челюстями, но Призрак лишь глухо зарычал, прижав уши, и сделал шаг назад, все так же не разжимая пасти. Орки спешились.
- Гуул, славный охотник, - Шуркул прошел вдоль своего варга, проведя ладонью по жесткой длинной шерсти. – Зубы твои остры, а лапы быстры. Добрая добыча, - он схватил лося за ногу и дернул. Варг неохотно, но все же позволил животному свалиться в снег. Остальные, и варги, и орки, подступили ближе, и большой вопрос, кто из них подбирал больше слюней с земли. Призрак, склонив голову, обнюхал лося, а затем резким и точным движением лапы вспорол тому брюхо, выпустив жар и кишки наружу. Злобно ухмыляясь, Шуркул присел рядом и, бесстрашно оттолкнув морду хищника в сторону, запустил руку в теплую глубь.
- Славная сила пускай идет достойным, - произнеся эти слова, он резко выдернул руку, демонстрируя окружающим еще бьющееся по инерции сердце. Не сводя глаз с Призрака, скалившего огромные клыки, Шуркул поднес живую мышцу к лицу и лизнул его, неспешно пробуя кровь на вкус… и, наконец, яростно вгрызся в него, откусывая нехилый кусок. А затем бросил его прямо в руки Грума. Так по кругу обошло сердце поверженного лося орков и вот снова оказалось в когтистой лапе Шуркула. – Ваша доля, - не глядя, он бросил остатки сердца прямо в разверзшуюся пасть Призрака и отошел от трупа. Словно по неслышимому приказу варги бросились на добычу, рвя ее, заглатывая куски вместе с костями и огрызаясь друг на друга. – Освежуем и подготовим, - перевернув кинжал в пальцах, Шуркул шел к убитому им зверю, - но шкуру…, - он предостерегающе поднял оружие, сверкнув глазами на своих ребят, - не портить. Зря я что ли руками жертвовал?
 
Спустя пару часов все было готово к дороге домой. От первого лося остался лишь вздыбленный снег, кровавые комья да рога со следами клыков. Вторая добыча была освежевана: шкуру сложили, куски мяса распределили между охотниками, внутренности отданы варгам на закуску. День прошел удачно, и орки надеялись с такой же пользой провести и вечер. Нет ничего лучше зажаренного шматка, щедро политого свиным жиром. У снагг сегодня будет много работы.
 
У подножий Гуул потянул носом.
- Гости. Чуют, когда мясо готово.
Шуркул, задумавшись, почесал подбородок. С наступлением темноты отряд исчез с поверхности, спустившись в пещеры и переходы северных гор. Распорядившись заняться готовкой, орк снова вскочил в седло.
- Так выйдем же навстречу.
Грум с Грожукком нехотя вновь залезли на варгов. Гораздо больше их прельщало дотопать, наконец, до костра, раскинуть картишки или шашки да дать пинка одному-другому снагге. Гуул взрыкнул, ударив хвостом по бокам.
- Ты безрассуден, но я чую родню.
Шуркул, помолчав, отдал пару коротких приказов, и варги бросились вперед, ловко перескакивая с камня на камень, преодолевая снежные наносы и будто шестым чувством находя пути в обход глубоким сугробам. Но по мере приближения они благоразумно сбавили скорость, отнюдь не намереваясь в темноте напугать до усрачки нежданных гостей. Призрак, еще более сбавив шаг и раздувая ноздри, отрывисто рыкнул.
- С каким делом вы тут расселись на наших землях?
Шуркул отпустил узду, перехватив свой шестопер. Отряд остановился на разумном расстоянии, не угрожал, но и тепло не приветствовал.

А то негоже королю то неодетым расхаживать)

Мумак Митминаса
 

[NIC]Митрандир[/NIC]
[AVA]drakasobaka.com/uploads/answers/31xer.jpg[/AVA]
[sTA]Эх, Трандуил, Трандуил![/sTA]
 
Гендальф поперхнулся дымом, когда, вдруг, до него дошло, кто же предстал перед ними... Но, ради Эру, почему его душа была такой израненной, как будто король Лихолесья в одиночку боролся со всей Девяткой?
- Искупить вину, - буркнул чародей, выпуская клубы дыма, которые, в своем беспечном полете, не сильно отличались от еле видной призрачной фигуры гостя. - Какую вину, Трандуил, ты хочешь искупить?
Митрандир резко поднялся, отбрасывая трубку, которая тут же исчезла, в клубах сизого дыма. Маг внимательно посмотрел на Трандуила, вдыхая запах, который принесло вместе с его голосом... Запах крови... Запах смерти...
Гендальф чуть отшатнулся, почуяв неладное. Он по-другому взглянул на призрачную, слабую фигуру... Не битвой с врагом был истерзан Трандуил... Не пытками темных сил Саурона. Внутренняя борьба, проигранная окончательно... вот что оставило столь разрушительный след.
- Что ты сделал? - вскричал Гендальф, не дожидаясь ответа, вгляделся глубже в душу и разум короля Лихолесья, чтобы понять...
 
Перед мысленным взором Олорина поплыло, словно сизое облако, он легко раздвинул завесу дыма и ему начали открываться видения прошлого.
 
Маг оказался в заснеженном лесу, где гуляли и веселились гости. Свадьба лесного короля... Свадьба? Сейчас? Как он мог пропустить столь значимое событие, занимаясь такими глупостями, как война с Кольцом...
 
Видение сменилось.
 
...веселье продолжалось, но сами молодожены уже не участвовали в нем, уединившись и предавшись плотским утехам. Был бы Гендальф моложе - зарделся бы как мальчишка: настолько возбуждающе выглядела молодая супруга эльфа. Но сейчас маг лишь сурово вглядывался в извивающиеся в постели тела – этот союз был полон любви, но любовь эта была ужасна в самой своей природе. Искаженная, словно искорёженная, рожденная в дымном кружеве дикого танца судьбы эта любовь была слишком неправильной. Иного слова было и не подобрать. Уж не эта ли девушка, восточной наружности подтолкнула его? Подтолкнула к чему?..
 
Новое видение заискрило перед глазами.
 
Новобрачные в тронном зале, полном подданных Трандуила. На лицах читается недовольство. Что случилось, лесной король?
Маг стоял посреди разворачивающегося действа, невидимый, неосязаемый... Эльфы проходили сквозь него, но Митрандир не обращал на них внимания. Он весь сосредоточился на короле, который уже претерпел большие изменения...
- К чему ты клонишь, Тьма тебя побери...
Митрандир вздрогнул, словно от боли, и прикрыл глаза, затаив дыхание и продолжая слушать...
- Мы просим тебя к ответу, король. Твои поданные не слепцы. Тьма давно поселилась под этими сводами, и ходят разные слухи...тебя изгнали за убийство наших сородичей. В безумии своем ты уподобился слугам Врага и черпал силу в гневе и ненависти...нам придется требовать твоего отречения!
Митрандир заглянул в глаза Трандуила... Столько злобы... Столько ненависти... Одинокая слезинка скатилась по лицу мага, затерявшись в бороде... Что же стало с тобой, добрый друг?
- Ах ты, лживый сын паучихи и тролля...
- ...я узнал эту тайну! У нашего короля никогда не было детей...назвал Леголаса сыном, потому что убил его родителей...ты убил их...твое безумие поразило тебя...
- Да... Я это сделал...
Маг застонал... Нет... Зачем, Трандуил? Как ты мог позволить Тьме захватить твое сердце?
- Я выбираю Войну...
 
 Пелена стала серой, к ней отчетливо примешивались кровавые пятна, но майа упрямо смотрел дальше. Даже если там было что-то ужасное и непоправимое – Белый Совет должен был об этом знать.
 
Трандуил собирал войска. Что-то произошло. Что-то, что сокрылось от взгляда майа. С кем ты собираешься воевать? Откуда пришел удар, если воля Саурона сосредоточена в другом месте?
Эльфы в темных доспехах разворачивали знамена... Дракон... Дракон? Смауг? Так вот кто отравил твой разум, глупец? Жажда сгубила тебя...
- В твоей груди не Око Темной Башни. А дракон, который появился задолго до меня, и которого я пробудила...
 
Снова пелена и новая картина.
 
Трандуил стоит перед войском мятежников... Так вот оно что - эльфы воспротивились тьме... Но как их мало...
 
Вспышка, еще виденье, куда более страшное. 
 
Два войска неслись друг на друга, а впереди Король, объятый внутренним пламенем с Черным Мечом в руках... "Губитель"... И его силы было достаточно, чтобы обратного пути уже не было...
 
- Скверна, будь броней моей,
- Ненависть, будь оружием моим,
- Смерть, наградой мне будешь.
- Пусть ни одно доброе дело не останется безнаказанным!
- Пусть ни одно злое дело не останется невознагражденным!
 
 
Митрандир шепотом произносил эти слова вместе с Трандуилом... Слезы градом катились по лицу волшебника. Никогда еще Олорин не ведал такой боли. Ибо ни одна беда еще не подкрадывалась так незаметно и не разила так беспощадно.
 
Но это был еще не конец. Новое видение
 
Трандуил в гуще сражения, не жалеющий никого...
 
И еще одно.
 
Трандуил, окровавленный и безумный, а перед ним тело с обезображенным, раздавленным черепом...
 
И снова.
 
Трандуил и его жена предающиеся плотской любови прямо в луже крови, чуть ли не на телах поверженных эльфов.
Боль, словно живое существо, рвала Митрандира изнутри.
Трандуил... Что же с тобой стало?!
 
Новое видение, поразившее, словно моргульский клинок.
 
- Убейте всех пленных...в Удун королевский суд...в Удун короля...казните всех пленных! Голову каждого на пику у ворот...приказ отменяется. Узников оставить...козни Врага чуть было не погубили нас...
 
И багровая вспышка, в которой промелькнуло зловещее Око, вернуло Гэндальфа на тихую террасу к Галадриэли и Элронду. Он был там! Но все случившееся не козни врага, Митрандир знал это... Увы, но он видел это зло в душе Трандуила.
Волшебник все так же стоял напротив бледной тени... Лицо его было мокро от слез, а в ушах все еще звучали крики убитых эльфов и зловещие слова Трандуила.
- Вы видели все то же, что и я, - еле слышно произнес маг, обращаясь к Элронду и Галадриэли, ибо увиденное придавило его к земле тяжким грузом. - Ты пал, Трандуил.
Митрандир замолчал. Добавить к тяжким словам было нечего, но доброе сердце майа не могло не дать одному из Старших детей слова.
 - Твой гнев, твоя злая страсть и твоя алчность погубили тебя. Ты хочешь, оправдать это Тьмой Саурона, что исподволь подтачивает каждого из нас, но ты не прав Трандуил. Если лгать самому себе, то твоя борьба будет подобна пустынному ветру, несущему лишь пыль и засуху. Ты уже чувствуешь, как сказывается свершенное тобой зло на твоем духе. Ты уже едва слышишь наши голоса. Но что же ты хочешь нам сказать?
Митрандир замолчал окончательно. Теперь слово было за остальным Мудрыми. В душе же посланника Запада царил глухой сумрак. Пусть не Враг сотворил это с одним лучших. Но лишь Врагу все это было на руку. Как же оказался прав Элронд. Они слишком долго ждали. Они слишком понадеялись на чудо. Но сейчас было совсем не время, чтобы обвинять себя в упущенных возможностях и потерянных душах. Митрандир снова посмотрел на Трандуила, и вздрогнул, ибо ему пришло жуткое видение беспомощной души не способной достичь света Амана и вынужденной скитаться словно Умертвие до конца дней Арды.
 
[spoiler=Офф]Выражаю огромную благодарность Сау за помощь с постом)