Флорен

Ну, раз уж пошла такая пьянка, то батька атаман присоединяется.
 
 
 

[spoiler=это феня]
 
[spoiler=это айнанэнанэ]
 

[spoiler=админка]
 
 
[spoiler=логика ролевиков]
 

[spoiler=Когда Зафар решил выяснить отношения во время переговоров]
 
 
[spoiler=Во время разговора с Гиль]
 

Лотириэль в Вопрос-Ответ 
 
 
 
 
Саурон, в свете Хикелии и будущего Тэо
 
 
 
Ну, и ситуация на границе Кханда.
 
 
 
Собсна вот, ничего сложного. Ленивые задницы

Ну, раз уж такая пьянка, присоединюсь и я
В объяснениях, думаю, не нуждается

Для тех, кто работает в фотошопе, предлагаю исходник для "Типичного ЛотрРола"
 
Типичный ЛотрРол.psd

А для тех кто у нас не такой умелец, что бы делать стихи, но хорошо владеет высоким и плоским чувством юмора, ждем ваших работ по принципу:
 
 
Это уже классика ЛотрРола, а вы давайте, ищите новые перлы и давайте их сыпать в мир ;3
Срок так же 2 недели.
Свои варианты так же в ЛС мне
  Как всегда, медаль. ну и 10 монеток ;3

Не стоит тут задерживаться. Дело не ждёт - время идти к дворцу. Сейчас, без сомнения, им будет гораздо лучше, если я не стану отравлять их жизнь своим обществом.
Не стоит задерживаться. Лучше действительно просто обойти поляну. Так я им не помешаю. Ведь это - совсем не плохо, верно?
Точно. Не буду омрачать их радость. А может и не радость - но лучше от моего присутствия точно никому не станет.
 
И Шепот начал отходить назад, в чащу леса. Ведь при движении по окраине его вполне могли заметить. Если уже не заметили, что несколько маловероятно. Ведь у них были и иные дела, нечто иное отвлекало их внимание. Более важное, чем он сам. Дева, прибывшая со стороны королевского дворца. Воссоединение - прекрасно.

А ещё прекраснее то, что я ощущаю запах гари и вижу отблески пламени. Прямо за ее спиной, над лесом. Неужели этой девчонке удалось спалить обитель Трандуила? Впрочем, если огонь не удалось обнаружить сразу, то вполне могло произойти возгорание. Времени на побег - вполне должно было хватить. 
Быть может, во всём виновата не она? И дева просто убегает от занимающегося пожара? Которому послужило причиной что-то иное?
Что именно? Нужно попробовать прислушаться. Быть может, удастся узнать...

БЕЖАТЬ! Я ДОЛЖЕН БЕЖАТЬ! СМЕРТЬ, РАЗРУШЕНИЕ, СТРАХ! ЗДЕСЬ БОЛЬШЕ НЕТ МЕСТА ЖИВЫМ. Я ДОЛЖЕН БЕЖАТЬ!
Нет. Есть другой путь. Нужно предупредить их об опасности. Всех тех, кто сейчас здесь, в Лихолесье.
К ЧЕРТУ ОСТАЛЬНЫХ! Я ДОЛЖЕН БЕЖАТЬ! И ОНИ УБЕГУТ. ОНИ ПОЧУВСТВУЮТ. РАЗБЕГУТСЯ КАК КРЫСЫ!
Как крысы... Разбегутся. Тогда будет потерян последний шанс на победу. Сейчас эльфы должны сохранять единство. Чтобы спасти жизни тех, кто ещё выжил. Чтобы не отдать победу Врагу. 
Плевать! Плевать на победу, плевать на всё! Я ДОЛЖЕН ВЫЖИТЬ!
К Морготу это выживание. Нельзя отступать перед смертельной опасностью. Нельзя.
ЗАТКНИСЬ И БЕГИ! ЗАТКНИСЬ!
Не тебе меня затыкать. 
 
Идея. Должна быть идея, которая позволит определиться с дальнейшим продвижением. Нечто такое, что было бы способно объединить тех, кто уже бежит. И тех, кто пока остался. Пока не потеряно время. 
Зов? Я не помню, как выглядят земли за окраиной леса. К тому же далеко не все могут почувствовать его в таких условиях. Зло может навредить им раньше. Нужно нечто особенное...
Остановить пробуждающееся зло, пока ещё не стало слишком поздно? Возможно. Но у меня может не хватить сил. Просто не хватит. Я не смогу этого достичь.
Но я должен. Пускай не получится - но я постараюсь достичь как можно большего результата.
Я ослабну и не достигну результата. Если я останусь здесь, то я просто погибну. Я хочу...
Заткнись. Я смогу. У меня не может не получиться. Потому что иначе и быть не может.
Я должен. Я смогу. У меня получится.
 
Шепот остановился. Сейчас он искренне желал помочь. Этой земле, этим людям. Всему миру. Но мог сделать только самую малость, ибо сама суть его уже не была прежней. Он не имел той силы духа. 
Но просто обязан был сделать. 

Глубокий вдох, выдох. Нужно собраться с мыслями. Ощутить уверенность в себе. Абсолютную. Не должно быть места сомнению. Феа слабо? Значит он извлечет из него остатки силы. Песня не прозвучит? Это невозможно. Он боится неудачи? Совершенно нет. Значит можно преступать. Но что-то всё равно не так. Что-то мешает начать. 
В нем нет Песни. Когда-то давно это получалось совершенно свободно. Хватало одного лишь желания. Но теперь его недостаточно. Пусть так. Удастся. Получится. 

Важно не его желание, или же возможности. Всё это - второстепенно. Сейчас превыше всего - цель. Ради нее он отрицает вероятность. Благодаря ей он сумеет. Победа - необходима. Ради того, чтобы существовал мир. Ради жизни людей, гномов. Время эльфов уходит. Но это не значит, что они должны забиваться в норы. Пришло время уходить. Пусть Средиземье остаётся иным. Их будет ждать Аман. Но сперва они отстоят эту землю. Иначе не может быть.
Покой. Спокойствие. Сомнения больше нет. Нет страха, злобы. Ничего лишнего. Нет пустых желаний и мыслей. Он - часть этого мира. И видит грани соприкосновения двух миров. Это не требует никаких лишних усилий. Хватает одного желания. 

Он отрешен. Нельзя действовать силой. Нужно просить помощи у этого мира. Просто попросить. Он не станет заставлять землю очиститься - он лишь легонько подтолкнет ее к этому. 

На лицо падают отблески пламени. Он давно не любил света, обжигавшего его глаза. Но сейчас отблески пламени не слепят. Они отражаются от его очей, возрождая собственный свет. Злое, тёмное пламя воспламенило давно угасавший уголёк добра, оставшийся от отражения прекрасных Древ Амана. Тот свет, что воссиял в нем - был лишь отблеском, порождённым отражением света от глади воды. Он был памятью. Этого хватило.

Он прям. Сколько лет назад была утрачена идеально прямая осанка? Сколько он уже представлял собой печальное зрелище? Не важно. Пускай тьма и разрушает его - сейчас ей нет доступа в его сердце. Он тянется к свету. Свет - в вышине. Он - высота. 
 
Он ощущает. Страдание этой земли. Боль погибшего короля, желавшего любить и быть любимым. Но непонятого своими же подданными. Он понимает его боль. Он разделяет её. Но народ - не должен страдать.

Обрети покой, Терновый Король. Пусть Намо дарует тебе его. Отпусти свою боль. 
 
Он готов. Дух его раскрыт миру. И мир - раскрыт ему. Он готов услышать. А Талион - готов начать пение.

Тьма не вечна, страх сердце тревожить не будет
Мрак исчезнет. Над миром явился покой
Раскрывается дух - о страданьях былых он забудет
И останется боль за забвения тонкой чертой
Суть известна - боль мира уйдёт безвозвратно
Тишину разорвет облегчения радостный вздох
Свет вернётся, добро возвратится обратно
Рог войны в этих землях отныне навечно заглох.
Пламя гаснет, и зла, разрушенья не станет
Будет радостный смех раздаваться в лесной тишине
В искрах радости мир наш из пепла восстанет
И трава прорастает, а лес стал ещё зеленей
Согревает сердца дух пришедшего ныне рассвета
Темнота разжижается, холодом стелется ниц.
Возвращается в мир радость благословенного света
Отражаясь на множестве благом сияющих лиц.

Он пел. Тихо, едва слышно. А мир прислушивался к его словам. Читал в его сердце. 

И небо ответило ему первыми каплями дождя, застучавшими по верхним ветвям деревьев.

А он стоял, ощущая опустошённость. Он отдал всего себя этой песне. Песне, звучащей странно. Звучавшей в немного ломаном, но всё же живом ритме. 

Но оставалось последнее. Клич. И он позвал всех, кто смог слышать его зов. В нем не было слов - только указание. Указание на то место, где можно отдохнуть. Найти безопасность. Не важно, что сейчас здесь ничего не было. Действуя вместе, народ сам мог себя защитить.

Но оставалось ощущение недостаточности. Сильной и непонятной.

Жалкий идиот. Дождь начался бы так, или же иначе. И я знал это ещё два часа назад. Ты не способен ни на что. Ничтожество. Твои слова - лишь белые стихи, в которые ты для чего-то вставил рифму. В тебе нет силы. И во мне её нет. 
Я - смерть и разрушение. Я - тьма. Не свет. Никто не услышит мой зов. Ничто не произойдёт. Я знаю это. Я вижу это. Надежда - всегда умирает. 
 
И Талион упал на колени. Он понимал справедливость этого. Сам понимал. Его сил не должно было хватить. И их не хватило.
Но разочарование было очень сильно. 

И впервые за долгие тысячи лет горькие слёзы разочарования потекли из глаз древнего эльфа. 

Очень впечатлил.
Ксергин
Или
И снова он же. Но другая годнота.
Не знал, что он так умеет.

Очень впечатлил.
Ксергин
Или
И снова он же. Но другая годнота.
Не знал, что он так умеет.

[NIC]Вечный менестрель[/NIC][AVA]img02.deviantart.net/b841/i/2010/113/8/b/67__playing_the_melody_by_a6a7.jpg[/AVA][sTA]Сим чаша скорби полна[/sTA]

Он вышел к лагерю, когда уже совсем стемнело. Люди отдыхали после очередного перехода, готовились отходить ко сну.

Он оказался вовремя. Некоторую скуку, успевшую уже возникнуть в их сердцах, могла развеять мелодия и песня менестреля. 

Но от эльфа не стали требовать ни одной из похабных и общеизвестных песен. Все ждали, что он сделает нечто невероятное, интересное и уникальное. То, чего раньше не слышали.

И их ожидания не были обмануты. В притихшем лагере стали раздаваться первые звуки мелодии, играемой на лютне. Каждый затаил дыхание. Даже животные, почувствовав особенность момента, не стали прерывать менестреля. 

И он запел.

 
В тишине вековой меркнет свет, гаснет звук.
Только пепел, кружась, тихо падает с рук.
Между мертвых колонн, опалённых огнём,
Нет движения, вечен их призрачный сон.
 
Здесь не место живым, здесь царит вечный мрак.
Не тревожь их покой, пусть всегда будет так.
На руинах дворца, ставших ярким костром,
Дремлют он и она, спят они вечным сном.
 
Но те земли не спят, им не ведом покой.
Страшен жуткий конец всей истории той.
Кровь текла по земле, проливалась ручьём.
За любовь короля, во погибель её.
 
Дева южных кровей в его разум вошла,
Покорила красой, к духа свету вела.
Но увы, не дано было им сохранить 
Ту любовь, что пришла; путь один разделить.
 
Дух мятежный ее мир покинул навек,
А Единый его на бессмертье обрек.
Стали прахом тела, им истлеть не дано.
Судеб порвана нить, было так суждено.
 
И причина тому - предрассудки толпы,
Разглядевшей врага в том цветке чистоты.
Им плевать на любовь, им она не важна,
Королева должна быть в лесах рождена.
 
И она, пусть и дочь благородных людей,
Но таит в своем сердце зло темных идей.
В них сомнения нет, им известно одно:
Света в землях врага не найдёшь всё равно.
 
Но король поднял меч, чтоб её защищать,
Понимая, что сердце не может солгать.
И он выдержал бой, вырвал право любить,
Но лишь честью одной жизнь им не сохранить.
 
И предательский нож королеву достал.
Тихий стон, силуэт ее наземь упал.
Боль успела познать, и любовь разделить,
Но столь мало дано королеве прожить.
 
И страдает король, дух пылает в огне,
Разрывается сердце, взгляд смерти мрачней.
И враги лишь кругом, жаждут крови его
Так пусть видят её! Он уже не живой.
 
Громкий смех короля всем им ужас внушал,
И бежали враги, а дворец запылал.
Прочь бежал стар и мал, а король замолчал.
Королеву обняв, он в огне умирал.
 
В тишине вековой меркнет свет, гаснет звук.
Только пепел, кружась, тихо падает с рук.
Между мертвых колонн, опалённых огнём,
Нет движения, вечен их призрачный сон.
 
На руинах дворца, ставших ярким костром,
Дремлют он и она, спят они вечным сном.
Здесь не место живым, здесь царит вечный мрак,
Не тревожь их покой, пусть всегда будет так.

Ну же, я так устал от всего этого ожидания. Вон там, совсем рядом, целый боевой отряд орков. Ведь они враги, так просто убивать врагов. И гораздо лучше, чем людей, верно?
Это не важно. Нельзя измерять смерть. Пускай они и враги, но в данный момент - не опасны. Они не угрожают ни моей жизни, ни другим обитателям леса. Почему бы и не оставить их в покое?
Верю ли я сам в это? Нет. Враги - это враги. Так или иначе, но они будут сражаться с тем, что дорого мне. Убивать, разрушать. Насиловать женщин, резать детей. Не лучше ли будет избавиться от них раньше, чем они смогут хоть кому-нибудь навредить? Разве не лучше?
Конечно лучше. Иначе и быть не может. Разве герой не должен защищать невиновных? Вот так лучше. 
 
Ихосс осторожно снял с себя сумку. Медленно и неторопливо, ведь любой шум мог привлечь внимание недавно замеченного противника, который не особенно скрываясь продвигался в сторону собственной крепости, расположенной в южной части леса. Дол-Гулдор - место, где они привыкли ощущать себя в полной безопасности, не обращая практически никакого внимания на эльфов, располагавшихся на севере. А зря - это, по меньшей мере, было серьезной ошибкой с их стороны. Ибо хоть один, но был здесь. 

Кто-то мог бы заметить, что один в поле - не воин. Но даже среди людей наблюдались такие герои, сумевшие войти в легенды. Но и у них было больше врагов, чем два десятка орочьих пехотинцев. К тому же они сейчас находились отнюдь не в поле - лес с самых древних времен был вотчиной эльфийского народа. И пусть он сам не был рождён среди вековых деревьев, но долгая жизнь воспитала в нем огромное множество разнообразных умений разной степени полезности. Поэтому он стоил их всех и в честном бою, и в аккуратном убийстве. Что, в целом, было для нолдэ практически одним и тем же явлением. Не столь важно, как погибает враг - главное, что в конечном итоге есть убийца и есть трупы. И убийца - он. Ибо убить его - до сих пор никому не удавалось.

Стоит выйти на честный бой. Надеть доспехи - и атаковать. Или даже без них - иначе просто упущу подходящий момент для совершения атаки. Но бить в спину - всё равно не выход.
Что, впрочем, совершенно меня не остановит. Жалкая условность, не стоящая проявления в отношении столь недостойного противника.
Тем более важно проявить благородство. Это докажет собственное превосходство честного воина над чудовищами. 
Кому докажет?
Мне самому. Этого достаточно.
Плевать мне самому. Я знаю себя достаточно хорошо.
Я - воин, а не убийца.
Заткнись.
Но ведь...
ЗАТКНИСЬ!
 
Как же приятно ощущать, что он молчит. "я не должен", "я не могу", "нельзя". Я бесконечно устал от этого. Я могу делать то, что я хочу делать. Все эти запреты - жалкие оправдания послушного неудачника. Я чудовище, а чудовище никак нельзя ограничить. Оно способно творить, значит будет это делать. 
 
Бесшумные шаги привели Талиона в конец боевых порядков отряда, где шло двое отстающих. Достаточно неплохо отстающих. Причём, если один явственно хромал, то другой пытался спрятаться от командира. Или ещё что-то вроде того. Важно лишь то, что оба орка шли не вместе, что было достаточно удобно.
 
Удавка быстро захлестнула шею хромого. Рывок, тихий хруст переломанного позвоночника, и труп медленно укладывается на дорогу. Конечно, можно было бы просто удушить его, но тело его было прикрыто доспехами. Ужасно сбалансированными, а потому - шумными. Нельзя было допустить шума. 

Подобная участь постигла и второго, так ничего и не заметившего идиота. Жалкое зрелище - их уничтожают по одиночке, а сотоварищи так и не соизволили обернуться назад. Устали после перехода, или же просто не являются патрульным отрядом? А то и просто считают обязанность по обходу - не более чем пустой формальностью, возможностью передохнуть от вечной муштры и просто прогуляться? Всё перечисленное - вполне вероятно. 

... Фокус удался семь раз. Больше, чем удалось бы в любой другой ситуации, но меньше, чем хотелось бы. Но идеальный результат - перебить их всех, включая командира, казался несбыточным и нереалистичным. Так что семь трупов - лучше, чем совершенно ничего. А сбил всё дело с настроенного лада один из бойцов, собиравшийся вмазать стоящему позади ехидному бойцу, и заметивший, что за спиной у него стоит нечто, на порядок превышающее его собственный рост. Да и всех остальных - тоже. Нечто, в целом вполне похожее на эльфа, но все же... Один взгляд на его лицо превратил предупреждающий вопль орка в писклявый визг, который этим тварям вообще не свойственно издавать.

А дальше начался ад. Ибо и реакцией враг значительно превосходил воинов. Как и силой - одним толчком он сумел опрокинуть практически половину отряда, после чего, вытащив два меча, начать вырезать упавших воинов. Не ранить - убивать. Один удар - один труп. К тому моменту, когда воины сумели начать давать ему отпор, погибли еще четверо. Хотя, казалось бы, прошло всего несколько секунд, не больше пяти. И вот, вместо двух десятков их уже девять. А он - по прежнему один. 

Простая математика подвела воинов, решивших кинуться в атаку на него. И погибших ещё до того, как их клинки успели достать до плоти эльфийского воителя. Ибо превосходство в длине рук и клинков позволяло ему нанести удар с расстояния, практически на полметра превышавшего радиус атаки орков. А нет, один всё же выжил. Тот, которому досталось меньше внимания при атаке, по большей части нанесенной, полагаясь только на привычку. И некоторый расчёт. Да и, к тому же, он являлся достаточно ловким бойцом. Так что обошёлся, можно сказать, царапиной. И дизориентацией. 

Восемь против одного. Расклад уже не кажется таким выигрышным, но побороться можно. Тем более, что и они могут атаковать с большего расстояния благодаря тому, что среди лучников отряда ещё были выжившие. Хотя и в количестве всего двух воинов из восьми изначальных. Но и этого должно было вполне хватить - одно попадание, два - и вот, он уже не столь хорош. Можно будет отомстить. И они выстрелили. Каждый запустил по стреле, практически одновременно, но не в одно место. Это должно было если и не прикончить, то хоть ранить эльфа.

А он уклонился. 

И ответил, соответственно, броском левого меча в глаз лучника. Не попал, но попаданием увесистой железяки, брошенной с большой силой, его все равно убило. Пусть даже лезвие даже не коснулось его головы. Но эльф, кажется, совершенно не переживал по поводу того, что его навыки дали сбой. Вместо этого он лишь повернулся ко второму лучнику, честно предупредив его на общем языке, который должен был бы быть понятен даже орку:
 
- Если ты выстрелишь снова - я засуну твой лук тебе же в кишечник. И не через рот. 
 
Но, впрочем, это его не убедило - когда собратья кинулись в очередное наступление, рационально рассудив, что с одним клинком враг будет куда менее опасным, он выстрелил снова. И снова. Четыре раза до того самого момента, как количество трупов в отряде не увеличилось на ещё три, оставив, итого, пять выживших. Следующего выстрела не последовало - лучник просто бросился в бегство. Изо всех сил, не оглядываясь назад, и не видя, как сотоварищи попытались повторить его подвиг, кинувшись врассыпную. Что, в конечном итоге, их не спасло.
Когда смерть шепчет на ухо слова, призывающие тебя в последний путь, сбежать от нее не удастся. Ее шепот настигнет тебя. Как и последнее движение. 

***

Ахат бежал. Изо всех сил, изо всех возможностей. Даже когда ноги отказывались ему подчиняться, а лёгкие жуткой болью указывали на то, что пришёл час остановиться - он бежал. Через некоторое время стало легче - боль притупилась. И он, совершенно автоматически, продолжал бег. До того самого момента, когда силы наконец не оставили его, заставив рухнуть лицом в землю. 

Ахат - опытный боец. Ему случалось сражаться и со своими, и с людьми. Он лично убил двадцать семь разумных во время набегов и атак. И воевал он - далеко не в первый раз. И никогда не было такого, чтобы он считал врага непобедимым. Каковым бы мастером меча не являлся его противник - каждый имел собственную слабую точку. Один удар, два - и он уже мертв. 
Однажды он сталкивался и с эльфами. И это было достаточно страшно - их воины уходили от ударов меча, сами же наносили их очень быстро. И метко. Но и они были смертными. 
Но этот... 

Орк поёжился, вспомнив гигантского воина. Не-е-е-ет, он не был обычным эльфом. Даже они не являются настолько ужасными врагами. Он - чудовище из тех сказок и басен, о которых он слышал от многих собратьев. Злобный дух смерти и разрушения, явившийся под видом его врага. И принёсший только смерть. Хорошо, что ему удалось сбежать. Лучник надеялся на то, что чудовищу хватит остальных его сотоварищей, и оно не станет преследовать его. Но одной надежды - мало. Требовалось продолжать путь, пусть и шагом. Но нужно было подняться.

И Ахат понял, что зря это сделал. Лучше бы лежал. Ибо первое, что он увидел - нога, обутая в тонкий эльфийский сапог. До ужаса знакомый сапог...

- Ты почти заставил меня нарушить своё слово. Как некрасиво было с твоей стороны выбросить лук. 
 
Он попытался вспомнить, о каком обещании шла речь. И вспомнил, хотя в тот раз не обратил внимание на слова врага. Кажется, он пообещал засунуть лук ему в... задницу? Нет... Нет...
 
-Нет...Нет!
 
Но врагу, кажется, было совершенно наплевать. Он, поставив ногу на спину орка, уже наклонялся ниже.

- Я же обещал. Нельзя нарушать обещаний.
 
- Нет! Не-е-е-е-ет!

- Не сопротивляйся. Так будет легче.
 
- Пощади! Прошу, просто убей! Лучше убей!
 
- Ну, всё не так просто...
 
- Пожалуйста, нет! Не делай этого!
 
- Ты знал, что будет за твои действия. Вот и расплата.
 
- Остановись!  НЕ-Е-Е-Е-ЕТ! А-А-А-А!!!

- Надо же, целиком не помещается....
 
- А-А-А-А-А-А!!!

- Осталось не так много...
 
***

Трупы на его участке. Эльфам совершенно не сидится в своем королевстве. Какого хрена они устроили бойню на территориях, принадлежащих ЕМУ? Неужели они настолько перехотели жить? Жалкие и бесполезные существа. Идиоты.

- Сотник, тут не хватает одного. Ахата. Видимо, взяли языком. Он всегда был болтливым.
 
- Все остальные, значит здесь? Соберите оружие и вещи. И сожгите трупы, мать его разэтак. Неча им тут вонять.
 
- Как скажешь...
 
Шаргул досадливо поморщился. Убили отряд идиотов, а он должен разгребать. Искать, может они ещё где-то рядом? Тем более, что трупы-то совсем свежие. Не больше часа прошло. Нужно просто подождать, пока разведчики отыщут хоть какие-то следы. Он сам, конечно, не шибко на это надеялся, но всё же вероятность была. И достаточно неплохая. 

- Сотник, мы нашли эльфов. Они недалеко, минут десять ходьбы. Пауков вырезают. 
 
- Бросьте трупы здесь. Потом закончите. Отряд - за разведчиком. Соберем эльфийских ушей на талисманы. 

[spoiler=()]Создано богом xD

 

Длинная вереница несчастных, закованных в кандалы, гремя цепями и изрекая проклятия, тянулась подобно скользкой змее, чтобы неминуемо исчезнуть во мраке подвала. Звонкий лязг, пронзительный свист плетей, недовольный ропот. Они идут долго, тянется и тянется колонна, скользит вереница, пыль оседает на их лицах. 
"Куда их ведут, что там, внизу? Тюрьма? Эшафот? Ямы?.. Это будет вчера. 
Будет вчера?.."
- Мать Ихчерат?
 
Рабыня служанка стояла посреди кельи, держа в руках кувшин с горячей водой и неуверенно переминаясь с ноги на ногу, и, очевидно, уже сожалела о том, что потревожила жрицу.
Сиюминутный сон, навеянный ее неосторожными словами, растворился подобно утренней дымке над зеркальной гладью залива и оставил после себя лишь смутные образы. Словно внезапный порыв ветра в распахнутые двери, реальность стремительно ворвалась в сознание, отодвинув ночной кошмар на второй план. Некоторые жрицы практиковали искусство толкования знаков, явленных во сне, и даже добивались немалых успехов в этом деле. Но увиденное Ихчерат показалось ей не более, чем лишенной всякого смысла фантазией, в которой едва ли найдется хоть какое-то логичное объяснение. И потому жрица не обратила на него внимания, а, отпустив служанку "прочь", принялась приводить себя в порядок. Однако, спустя некоторое время растерянная и перепуганная девушка вновь появилась на пороге. На этот раз с подносом фруктов. Видимо, надеялась загладить вину. Но жрица, если и осердилась, то скорее, для проформы. На деле же она спешила продолжить разговор с матерью Гаидит.
 
Дни в храме всегда протекали тихо и размеренно. Дело здесь находилось любому - от рабов до послушниц, но всегда без спешки, без суеты.
Тенистые аллеи дышали утренней свежестью, растопив капли росы на нежных цветах, молодое солнце постепенно набирало силу, а из-за белых крыш тянулась в воздух струйка дыма. Догорал костер. Вероятно, какого-то раба, чья кровь пролилась минувшей ночью.
Мать настоятельница в сопровождении неизменного брата Морлина, что всюду следовал за ней тенью,  встретила жрицу в храмовом саду.
 
- Тебе уже лучше? - заботливо спросила она, приглашая присесть на резную скамью в тени ветвей раскидистого дерева. - Тяжелый выход из транса всегда влечет за собой подобные... кхм... - тут она замялась, очевидно, подбирая нужные слова. - Неудобства. Особенно в первое время.
- Я в порядке, - кивнула Ихчерат. - И готова практиковаться дальше.
- Со временем будет легче. Но, настоятельно прошу, - верховная жрица перешла на строгий шепот. - Не надо экспериментировать со своей кровью. Мало ли вокруг рабов и нищих? Но ты еще нужна нам, - с последними словами лицо матери Гаидит озарила теплая улыбка, а глубокие складки морщин разгладились. - Так что ты хотела мне рассказать?
- Я говорила с Его Величеством, - тихо начала Ихчерат. - И он велит открыть в Умбаре школы, и в этом деле ищет поддержки храма. Мне думается, он не ошибся, положившись на нас. Нелегко найти учителей, лучших, чем наши воспитанницы. Тем более, чтобы вернуть город в лоно религии...
- В лоно религии мы пытаемся вернуть этот город уже не одну и не две сотни лет, - резко перебила ее мать настоятельница. - Но что нижний город, Ихчерат? Что ты знаешь о нем? Пристанище разбойников и воров, убийц, нищих, пришлых иноземцев и прочего сброда. На улицах процветает преступность и беззаконие. А что там думают о нас, ты знаешь? Они, мол, чудовища, что едят младенцев и купаются в крови девственниц. И каким образом ты собираешься "таких" вести к божественному свету?
Жрица задумалась. Ей приходилось бывать в нижнем городе, но ни с чем подобным она не сталкивалась. Хотя, возможно, причиной тому был здоровяк Хейк, что сопровождал ее.
- Перед богом равны все, - вооружилась Ихчерат заученными фразами, что не раз попадались ей в храмовых книгах. - Люди сами сделали себя неравноправными. И я не буду читать проповеди тем, кто не готов их слушать, и не важно, живут они в трущобах или во дворце. Ни к свету, ни к истине никого нельзя тащить насильно. Мы можем лишь указать путь. То же и в школах: не божье слово будет главным предметом, а то, что нужно людям в первую очередь. Счет, грамота, история... 
- И кого же ты хочешь учить грамоте и счету? Детишек нищих и бедняков, беспризорников? В храме есть своя школа, но много ли в ней учеников?
- Возможно, просто не все еще поняли, что мы с вами вовсе не чудовища и не едим детей, - улыбнулась Ихчерат, повторив слова своей наставницы. - А эти школы - хороший шанс это показать. Тем более, что они будут открыты по велению короля. Все будут в выигрыше - народ получит знания, а у храма появится больше шансов найти действительно талантливых и одаренных детей. Идет война и хорошие целительницы нужны повсюду.
- А вот с этим не поспоришь, - согласилась верховная жрица и что-то шепнула брату Морлину, безмолвно стоявшему за ее спиной. Воин поклонился и ушел в сторону главной аллеи, а мать настоятельница продолжила: - Как не поспоришь и с короной. Что ты думаешь о нем? О нашем будущем правителе? Кого мы вскоре коронуем?
Ихчерат вопросительно подняла брови. Вопрос удивил ее.
- Его Величество мудр и справедлив. Он будет хорошим королем.
- Каждый наш правитель был по своему мудр, - произнесла верховная жрица, устало закатив глаза. - А справедливасть - вещь относительная. Она, как и милосердие, может быть разной. Но ты же понимаешь, что меня волнуют отнюдь не дела государственные... Уверена, там все вскоре пойдет на лад, но что до нас?
- Вас тревожит судьба города? Его Величество ставит интересы народа превыше интересов Мордора, и это уже говорит о многом. Но что же до интересов храма? Дворец верен Мелькору. И, как  я уже говорила, нам оказана честь, и школы вскоре будут открыты. Но насколько мудрым был этот шаг, сможет показать только время.
- И время покажет, - кивнула мать Гаидит. - Что ж, если тебе нужно мое благословение, считай, ты его получила. Действуй. Бери любых адепток. Можешь даже тех, кто готовится к посвящению. Пусть хоть принесут пользу напоследок. Хочется верить, что это дело принесет свои плоды, - верховная жрица еще раз кивнула на прощание, поднимаясь со скамейки. - И, все же, наш разговор еще не кончен.

Нет, Он не жесток. Мудр, справедлив, но не ужасен. Он ждет. Грозный двуручный Гронг опущен, но, казалось, наступит миг и рука повелителя сожмется на рукояти, обвитой рунами и символами. Наступит время. А пока Он в покое. Ни единая жилка не дрогнет на запястье, не сомкнутся тяжелые веки Его. Как литые замерли пластины доспехов Его, одна к одной, словно, не из твердого камня высечены, а выкованы в святом огне. Как дальние огни маяков, мягким сиянием горят алмазы на мудром челе Его.
Жрица вгляделась в открытое лицо ее повелителя. В точеных чертах святого лика не читался возраст, его не уродовали ни шрамы, ни морщины. И взгляд Его светлых глаз был благосклонен. Он видел все.
 
- Отец... - попыталась вымолвить Ихчерат, но не услышала своих слов. Голос ее дрогнул и, зайдясь хриплым кашлем, жрица схватилась за горло и осела на пол.
Дышать становилось невыносимо трудно, а все тело сковывала мелкая дрожь. Казалось, холод исходил отовсюду: от мраморных плит пола, от толстых стен святилища, леденящим дождем струился прямо со свода. А из-под сжатых на горле пальцев жрицы струилась теплая кровь. В голове стоял невообразимый гул, мысли путались, а перед глазами все расплывалось. На какой-то миг Ихчерат даже испугалась, что это открылась старая рана на шее - след от ритуала посвящения. Но нет. Всего лишь порез на ладони, не более. Немного придя в себя, жрица с трудом поднялась на ноги, до сих пор содрогаясь от холода и перенесенного напряжения. 
Она направлялась в среднюю часть храма, туда, где за двенадцатой колонной находилась потайная дверь, о существовании которой большинство даже не подозревало. Тонкие пальцы скользнули по причудливому сплетению орнаментов на стене и быстро отыскали скрытый рычаг. Механизм тихонько щелкул и без особых услилий жрица отодвинула часть стены в сторону, открыв тесный проход. Он вел на крутую и узкую лестницу, сокрытую  в толще стены. Поднимаясь в кромешной тьме, жрица наощупь находила дорогу до тех пор, пока лестница не превратилась в винтовую - более просторную и освещенную. И  тут ей в самую пору было бы, обессилев, опуститься на ступени, но, подгоняемая не то волнением, не то ознобом, Ихчерат быстро преодолела все ярусы и оказалась на верхнем этаже башни, где находилась келья верховной жрицы. Разумеется, просторные и богатые покои матери настоятельницы размещались не здесь, а в отдельном корпусе. А в круглую комнату на вершине башни был вынесен лишь ее кабинет, и то, как дань традициям.
Последние несколько ступеней перед распахнутой узкой дверью, казались Ихчерат непреодолимыми. Яркий свет, льющийся из высоких окон, больно ударил по глазам и уже мгновение спустя заботливые руки матери Гаидит усаживали жрицу в мягкое кресло. Дав глазам немного привыкнуть, Ихчерат, наконец, смогла ясно разглядеть ее - статную, рано поседевшую женщину, облаченную в черный балахон, вышитый серебром.
 
- Вот, выпей. Будет легче, - настоятельница протянула жрице небольшой кубок и та его мигом ополовинила.
Настойка пахла вином и душистыми травами и согревала не хуже южного полуденного солнца. Озноб, бивший Ихчерат, отступил, отхлынув, подобно соленой волне, сердце ее перестало бешено колотиться, а дыхание выровнялось. Заметив эти изменения, верховная жрица нескоько раз утвердительно кивнула.
- Ничего, все могло быть гораздо тяжелее, - негромко проговорила она, догадавшись, что Ихчерат не могла прийти в себя после выхода из транса. - Ведь для тебя это было впервые.
- Я никогда прежде... - прохрипела Ихчерат, но была перебита матерью настоятельницей.
- Я знаю. И я довольна тобой. Теперь, не сомневаюсь, твое обучение окончено. Сиди-сиди, - остановила она попытку Ихчерат подняться и голос ее вдруг сделался не звенящим, как натянутая струна, а по-матерински теплым и мягким. - Отдохни немного. Лучше расскажи, ты говорила с Ним, слышала Его?
- Я видела Его! - воскликнула Ихчерат, подавшись вперед, но тут же вновь откинулась на спинку кресла и устало прикрыла веки. - Видела своими глазами. Он был рядом. Здесь. Ощутимо, почти осязаемо, - жрица прервалась, задумавшись. - Его незримое присутствие всегда ощущается в стенах храма, но я не понимаю, как это произошло. Я все делала, как и всегда.
Мать настоятельница осторожно взяла ее за руку. Порез уже почти перестал кровоточить.
- Рискованно было проливать СВОЮ кровь. Мелькор мог не насытиться твоей жертвой и тогда бы ты вряд ли очнулась. Сколько часов ты пробыла без сознания?
- Часов? - недоуменно переспросила Ихчерат. Ей казалось, прошло всего несколько минут с тех пор, как она вошла в храм. Но вошла она в полдень. А теперь же рыжее солнце спускалось к западу,  окрашивая золотом белые крыши домов. 
- До начала ночного богослужения осталось всего пара часов, - пояснила ей мать Гаидит и тут же ответила на еще незаданный вопрос: - Нет, на него ты не пойдешь. Не сейчас. Тебе нужен отдых, постарайся прийти в себя.
- Нет, - замотала головой Ихчерат и тут же болезненно поморщилась - утихнувший, казалось, гул возобновился с новой силой. - Король велел...
- Поговорим об этом завтра, - резко оборвала верховная жрица. - И ты ответишь мне на некоторые вопросы, касаемые этого. Но утром. А пока отдыхай. Брат Морлин проводит тебя.

Путь от дворцовых ворот до ворот храмовых пролегал через все центральные и широкие улицы и площади города, и был не слишком коротким, чтобы преодолевать его пешком, но и недостаточно протяженным, чтобы ехать верхом. Однако, все торжественные церемониальные шествия проходили именно по этому маршруту - храм-дворец-порт. Сюда, на главные улицы города выходили самые богатые  дома с высокими окнами, лишенными стекол и садами, принадлежащие местной знати, либо торговой компании. Но даже они, какими бы высокими ни были их каменные стены, не спасали от полуденного зноя.
Укрыться от палящего южного солнца жрице удалось лишь вблизи центральной торговой площади, где она продолжила путь по одной из тенистых галерей. Хейк, облаченный в светский наряд (благодаря чему походил скорее на наемника, нежели на воина храмовой гварди), шел чуть поодаль, то и дело теряясь в шумном потоке горожан. Но сам он ни на секунду не выпускал Ихчерат из виду, готовый в любой момент оказаться рядом и защитить жрицу. Но, впрочем, это и не требовалось - служительницу веры, в отличие от ее телохранителя, здесь узнавали: черное платье не скрывало татуировок на спине, да и ритуальный кинжал, закрепленный на бедре был виден с каждым шагом. 
Чем ближе они подходили к площади, тем сильнее становился гомон и шум сотен голосов, скрип колес повозок и стук копыт по нагретым на солнце камням. Ихчерат уже успела мысленно пообещать себе, что в следующий раз ни за что не оставит свою лошадь в храмовой конюшне, чтобы не пришлось вновь преодолевать пешком этот путь. Особенно, когда солнце почти в зените.
 
Храмовые ворота со строгой кованой решеткой были распахнуты настежь, словно приглашая каждого в святую обитель. Здесь, за прозрачной узорчатой оградой, обрывался городской гум и суета, оставляя лишь покой и порядок, даже сам воздух, казалось, становился легче. И только теперь, вступив под густые кроны сада, жрица смогла, наконец, вдохнуть полной грудью. Они были дома. Конечно, у Ихчерат был и свой дом. С таким же тенистым садом и слугами. Но уже много лет, как она нашла свое истинное место здесь, в обители бога. Здесь все ей было знакомым и близким: каждая дорожка в парке, каждая скульптура на аллее.
- Что ж, благодарю, брат, - мягко проговорила жрица, отпуская своего телохранителя. - Позже я пришлю за тобой.
Хейк коротко кивнул в ответ, но, все же, проводил Ихчерат до самой площади-амфитеатра и, поклонившись дверям храма, ушел в направлении трапезной залы, оставив жрицу в одиночестве на светлой площади перед черной громадиной храма. Жрица намеревалась переговорить с матерью Гаидит и изложить ей волю будущего короля. Но, прежде, чем идти к настоятельнице, Ихчерат хотела поприветствовать Его.
 
В считанные мгновения она преодолела тринадцать ступеней широкой лестницы и отворила массивные двери темного дерева. Глаза ее не сразу привыкли к полумраку, царившему в святилище Мелькора. Факелы не горели и, хоть и из высоких окон лился тусклый свет, он был куда слабее и мягче  жаркого полуденного солнца. Слабые отблески ложились на узорчатый пол храма, на сплетение рун на резных колоннах, что поддерживали свод. До ближайшего богослужения было еще много времени и храм почти пустовал, если не считать стайки юных адепток, о чем-то болтающих возле барельефа, изображавшего Мелькора с Унголиантой. Когда Ихчерат проходила мимо, они резко замолчали и не слишком умело поклонились, но та не удостоила их даже вниманием. Она спешила встретиться с Ним. 
С замиранием сердца она вступила в полукруглый зал святилища, откуда из-под самых сводов на нее взирал ее повелитель. Ее бог. Мелькор ждал, опустив свой огромный молот. Величественный, строгий, но справедливый владыка. Он смотрел свысока и ждал. И во взгляде его читался немой вопрос.
Осторожно ступая, Ихчерат медленно приблизилась к нему, не в силах отвести взгляд от его мудрого и холодного лица, гордых плеч, сверкающкй короны. У его ног лежали свежие белые цветы, что были срезаны утром в храмовом саду. Бог молчал. И ждал жертвы.
Жрица опустилась перед ним на колени и в следующее мгновение провела кинжалом по руке, оставляя на ладони глубокий порез, откуда сразу сталаи сочиться малиновая кровь. Густые темные капли окрашивали белые головки нежных, но мертвых цветов, а Ихчерат шептала короткую молитву.
 
- Приветствую тебя, о бог мой и отец!
Как радостно вступить под эти своды.
Пусть светлою звездой сияет твой венец,
Что стал во веки символом свободы.
 
Будь славен и велик ты ныне и всегда,
Покуда наша вера не остынет.
Пускай пройдут века, пускай пройдут года,
Но будет свят твой лик и свято имя.
 
Мой бог, храни Умбар! И пусть же этот край
Не тронут больше горести и беды.
В огне грядущих битв ты сил нам, боже, дай.
Да будь народу символом победы!
 
Будь милостив к своим сынам и дочерям.
И будь же справедлив к заблудшим душам.
Посредь большой войны пускай твой светлый храм
Не будет осквернен или разрушен.
 
Отец, прошу, храни народ и короля
И будь к ним милосерден, не иначе.
От ужасов войны своих детей храня,
Ты стань им, боже, символом удачи!
 
Незабывай о тех, кто бьет врагов твоих
По всем фронтам одним единым строем.
Прошу тебя, отец, благослови живых,
А павших награди своим покоем.
 
Прошу тебя, молю, мой бог, услышь меня!
Мне вера столько лет давала силы.
И вот она прочней и крепче, чем броня
Из горного холодного мифрила.
 
О, бог мой и отец! О, мученик веков!
Однажды ты вернешься, как и прежде,
Мятежною рекой, что сбросит лед оков,
Свободным ветром, символом надежды!
 
 
Пошатнувшись, Ихчерат вздрогнула. Только сейчас до нее дошло, что она уже успела поднятся с колен, уже не шепчет молитву, а говорит в полный голос, что звонким эхом гуляет по святилищу. Но на миг ей показалось, что сомкнутые губы каменной статуи Мелькора тронула улыбка.

- И ты, брат, будь осторожен. Крайне осторожен. Здесь - достаточно опасный город. Особенно - в нижней части. Там, порой, происходят бойни. Причем, что характерно, достаточно часто. И в последний раз - сегодня. Так что, если там тебе что-то понадобится - ходи с охраной. Кстати об охране. Можешь устроить найм среди местных. В охрану дома Борзо. И да, еще одно. Здесь популярны бои. Один на один, или же иначе. Купи рабов-гладиаторов, на этом можно построить неплохое дело. Смекаешь? Но не забудь и о продажах. Деньги тебе понадобятся.

Поднявшись на ноги, Мирелен обнял брата. Крепко, по-мужски. Оба они понимали, что, вполне возможно, видятся в последний раз. Но обходились без всяческих соплей. Сурово, как и положено северянам.

- Релир пусть приходит утром. Удачи тебе, брат.

И он , попрощавшись с Флореном и гномами, отправился в обратный путь. Ведь, судя по тому, как мялись гвардейцы, они и сами собирались отправить его туда с минуты на минуту. Но не решались пока. А теперь - просто не приходилась. Процессия в обратном движении повторялась. Но теперь Мирелен не играл на публику. Он просто шел во дворец. Теперь, когда дела закончены, ему вполне стоило направиться именно туда. Ведь до новой встречи с монархом оставалось не так много времени.

Переход в локацию Дворец.

- Хорошо, брат, разберусь. - Хлопнул Мирелена по плечу, заметно расстроившись. Редко они с братом расставались надолго, хоть Фло и был к этому готов. Судя по всему, время настало. По раздельности они намного уязвимее, но без риска не прожить.
- В пекло не лезь. - Всё таки лучше идти вверх медленно, но верно, чем пожадничать и лишиться жизни. Флорен прекрасно понимал, что брат будет искать более безопасный способ добиться своего, нежели быстрый, но очень опасный... За редким исключением. И эта ситуация туда не входит, к счастью. Король там наверняка что-то мутит своё. Очень странное поведение в отношение недавно прибывшего. В любом случае, король знает или узнает, с кем прибыл Мирелен, а потому следует работать очень тихо, чтобы во "дворце" братцу не воткнули в шею нож за проделки в Нижнем городе. Ведь тот шум с резнёй наверняка уже просочился во дворец. Как правило, у государства есть свои информаторы. Может именно поэтому теперь с Миреленом ходят два гвардейца, на которых Фло не обращал внимания. Точнее делал вид, что он их вообще не видит. 

- Хорошо, брат, разберусь. - Хлопнул Мирелена по плечу, заметно расстроившись. Редко они с братом расставались надолго, хоть Фло и был к этому готов. Судя по всему, время настало. По раздельности они намного уязвимее, но без риска не прожить.
- В пекло не лезь. - Всё таки лучше идти вверх медленно, но верно, чем пожадничать и лишиться жизни. Флорен прекрасно понимал, что брат будет искать более безопасный способ добиться своего, нежели быстрый, но очень опасный... За редким исключением. И эта ситуация туда не входит, к счастью. Король там наверняка что-то мутит своё. Очень странное поведение в отношение недавно прибывшего. В любом случае, король знает или узнает, с кем прибыл Мирелен, а потому следует работать очень тихо, чтобы во "дворце" братцу не воткнули в шею нож за проделки в Нижнем городе. Ведь тот шум с резнёй наверняка уже просочился во дворец. Как правило, у государства есть свои информаторы. Может именно поэтому теперь с Миреленом ходят два гвардейца, на которых Фло не обращал внимания. Точнее делал вид, что он их вообще не видит. 

- Хорошо, брат, разберусь. - Хлопнул Мирелена по плечу, заметно расстроившись. Редко они с братом расставались надолго, хоть Фло и был к этому готов. Судя по всему, время настало. По раздельности они намного уязвимее, но без риска не прожить.
- В пекло не лезь. - Всё таки лучше идти вверх медленно, но верно, чем пожадничать и лишиться жизни. Флорен прекрасно понимал, что брат будет искать более безопасный способ добиться своего, нежели быстрый, но очень опасный... За редким исключением. И эта ситуация туда не входит, к счастью. Король там наверняка что-то мутит своё. Очень странное поведение в отношение недавно прибывшего. В любом случае, король знает или узнает, с кем прибыл Мирелен, а потому следует работать очень тихо, чтобы во "дворце" братцу не воткнули в шею нож за проделки в Нижнем городе. Ведь тот шум с резнёй наверняка уже просочился во дворец. Как правило, у государства есть свои информаторы. Может именно поэтому теперь с Миреленом ходят два гвардейца, на которых Фло не обращал внимания. Точнее делал вид, что он их вообще не видит. 

Его на дуэль он не вызвать не мог всё равно
Иначе позором тогда бы покрылось оно -
Внучки любимой, что нынче одна у него,
Имя старинное, что при рожденьи дано.

Тот шут Тиннар, всем известный задира-бретер
Первый клинок королевств от морей и до гор
Понасмехаться решил над над малышкой Анит
Став утверждать, что она-де и с конюхом спит.

Жалкая ложь, для него лишь смешна и важна,
Лишь поединком с героем была стать должна
С первым клинком не решится ступить никто в бой
Ведь для победы придётся рискнуть головой 

Но для чего? Ведь Анит никому не важна
И, кроме деда, вообще никому не нужна.
Так вот и вышло, что вызов свой славный на бой
Бросил бретеру старик, что ушёл на покой. 

[NIC]Сэр Элигор[/NIC][sTA]Старый рыцарь[/sTA][AVA]cs631721.vk.me/v631721257/ab91/2ou9LgxJpRs.jpg[/AVA]
 

Что воина может поставить под рока удар?
Приказ господина, атаки противника шквал?
Честь дамы, быть может и шутка судьбы? Кто бы знал...
Но всех их в конце ожидает один лишь провал. 

В конце-то концов, не всегда же ему побеждать?
Кому как не воину славную истину знать:
Победа - победой, но ты не гордись всё равно
Тогда будет позже тебе умереть суждено.

Но риск привлекает великих героев всегда
И не суждено им погибнуть в покое, когда
Их дети своих будут нянчить детей; и в тепле
И сытости бывший герой умирает во сне. 

Нет, участь другая героям великим дана
В битве последней им будет и смерть не страшна
И ожидают с усмешкой ее всё равно
Верную спутницу схваток забытых давно.

[NIC]Сказитель[/NIC][sTA]Вечный летописец[/sTA][AVA]img03.deviantart.net/8270/i/2012/333/0/6/the_story_teller_by_danperet-d5mjin4.jpg[/AVA]

 

Скитания во тьме: эпизод второй.
   
Последний поединок

---

 
---
Что это?
Думаю, все уже догадались, что это такое. Но для непосвященных - вторая история нашей поэтической игры.

Кто в это играет?
Ашраз - сэр Тиннар.
Мирелен - сэр Элигор.
Хэлкар - пока нету. Братюня Хэл потерял коннект, но если он присоединится в этой истории - его персонажик будет указан.
??? - Здесь может быть ваш ник!


Какие к игрокам требования?
Минимум 10 строк - пост, ваши отписи должны быть согласованы в размере и стиле, вы должны писать стихами.

Предыдущие сказания:
Эпизод первый.

[AVA]orig06.deviantart.net/7d2d/f/2011/103/0/e/some_dude_by_titanbolzen-d3dxgoi.jpg[/AVA]
[NIC] Антар [/NIC]

Доспех рыцаря принял бы мощный удар,
Но дракон бьет сильнее любого.
Искорежена сталь, шелохнуться Антар,
Даже если хотел бы, не может. 
 
Молчал Антар, пока говорил тот дракон,
Зубы рыцарь сжимал от страданий. 
Но и тварь, что увидел пред битвою он,
О спасеньи от боли мечтала. 

Поглядел тут Антар на дракона и вдруг
Осознал, что похожи два зверя.
Один - мертвый с неделю ужасных от мук.
А другой - Элерегон* прескверен.

Значит правду сейчас сей дракон говорил,
И погибший тот змей из пещеры,
Сыном для Элерегона в годы те был,
Беззащитным детенышем серым.

Кровь текла изо рта у Антара в тот миг,
Но собрался тогда храбрый рыцарь.
И, не будучи так уж, как раньше, велик,
Он решил страшной твари раскрыться. 

- Элерегон, скажи мне, могу я спасти, 
Тех невинных, кого ты хотел сжечь.
Ты на воине, на мне свою скорбь измести,
Не хочу быть убийцей я женщин.
 

Но не пробить им чешую ударами клинков
Герой так мал, что во весь рост - песчинка миж зубов
Дракона древнего, ведь он - огромен как скала
И смысла в битве верно нет, надежда так мала
 
Но медлит злой Элерегон, не нанося удар
Не обрушает на врага он пламени пожар
Не бьет он лапами его, когтями не пронзил
И шанс имея верный он пока не отомстил
 
И над Антаром замер он, взгляд мрачный опустив
На рыцаря, что встал пред ним, удар свой пропустив
И боль его жжет как огнем, и чуется в глазах
Страданье скорбного отца, что не постичь в слезах
 
- Дитя ты в эту ночь сгубил, ты слышишь ли, Антар?
Ребенка, что с гнезда сбежал! - и он нанес удар
По рыцарю, его в скалу впечатав с силой той
Что заставляет трепетать от ужаса порой
 
И скрежет слышится, и звон - чудовищный удар
Элерегона на себя его доспех принял
Но все же рыцарь не погиб, однако боль от ран
Пронзить должна была его, героя южных стран
 
И замер вновь над ним дракон, и мрачный его вид
Не столько смерть сулит врагам - о боли говорит
Терзается душа его, и скорбь не утолить
Страданьем множества людей, кому теперь не жить.
 
[NIC]Элерегон[/NIC][AVA]savepic.org/8183219.jpg[/AVA][sTA]Смерть с небес[/sTA]