Мегард

Мегатр гордится тем, что всегда держит свои обещания. Если он сказал обидчику что "с охоты ты не вернешься" - увы, его скорее всего насадит на рога Тонконогий, или кабан поднимет на клыки, или стая волков решит поживиться, или наползет ядовитый туман, или зимой внезапно появится Красный Иней. Если сказал что "благодарю" проявившему уважение, то не стоит удивляться если в голодную зиму рядом с местом проживания решит внезапно материализоваться бочка маринованного сала, корзина копченой рыбы и бочонок земляничного вина. К сожалению, большинство племен не связывали внезапные смерти успешных охотников и воинов с каким-то там ублюдком с болота. Что ж, бывает.
Поэтому не стоило особо удивляться когда урук, как и было обещано, взялся за молоток и гвозди под бдительным и тяжелым взором хозяина кабака. Разумеется, предварительно положив свои вещи поближе в поле видимости. 
Дверь в принципе была цела. Отковырнув ножом прибитые остатки перекладин, что держали вместе доски, Мегатр взялся за принесенные новые перекладины, на этот раз сделанные из нормального хвойного дерева. Работа по сколачиванию дерева вместе была быстрой и сноровистой: в конце концов, урук вот этими самыми руками строил себе дома, каждый следующий лучше предыдущего. А то что их иногда находили и сжигали, иногда даже пока сам Мегатр находился внутри, так это не фатальные ошибки конструкции.
Загвоздка оставалась в дверных петлях. Гвозди выдернулись из мягкой древесины тополя как нож из живота поросенка, и теперь петли свободно болтались, оставшись в косяке вместе с оными гвоздями. Вздохнув еще раз из-за такого необдуманного выбора древесины, Мегатр потащил дверь на выход, собираясь там же петли к ней и прибить. Хорошо что заранее при сколачивании заменил уже использованную для крепежа доску новой, без дырок. Оставалось только навесить дверь обратно. И вещи еще ближе подтащить, а то тут слишком много желающих их заполучить.
- Псс, парень, - Мегатр, как раз раздумывающий как получше приспособить дверь на петли, напрягся и плавно-неторопливо повернулся на голос, - Слушай, не хочешь ли заработать, а?
Урук даже брови приподнял на такое предложение. Его деньги не интересовали от слова "совсем". Хватило как примера того вождя племени, у которого вроде бы в роду были гномы, который так помешался на богатстве, что его труп обнаружили на небольшой горке скопленных ценностей. Бедняга умер от того, что никому не верил и отказывался покидать "сокровищницу", так что еды и воды не видел сутками и неделями. А золото, как бы много его ни было, ты есть не можешь. Вернее, можешь, но весьма недолго.
- Короче, я тут видел, как ты себе ногу делал. Никогда такого не видал. Ты, наверное, курсы шаманские закончил, да? Слушай, я вижу, что ты типа как плотник подрабатываешь, но сам наверное знаешь, что плотники особо не заработают, но есть тут тема одна. Короче, есть один вождь, его варг недавно подрал. Так вот, если ты ему тоже так сделаешь, как ноге своей, то он тебе столько заплатит, что ты плотником вообще больше можешь не работать. Я серьёзно, мы с тем вождём лучшие друганы, я за тебя впишусь, и всё будет чики-пики. Зуб, даю, а их у меня и так немного. Ну, что скажешь?
Интересное предложение и наблюдение. Создавалось такое впечатление, что местные даже не знали как применять тысячелистник.
Ах, да. Вытоптанная пустошь кругом, подземный город в горах.
Тогда понятна такая реакция. Хотя, если следовать логике мелкоты непонятной национальности и довольно отталкивающей внешности (особенно отвращало отсутствие большинства зубов, пока у Мегатра были почти все на месте в количестве двадцати шести штук), то Мегатр еще и курсы повара, охотника, плотника и кожевенника закончил. Но не суть.
Это могла быть ловушка. В альтруизм и крепкую дружбу населения города верилось слабо. Кажется, этот хмырь еще пытался спереть копье. Возможно, как раз таков его план чтобы его заполучить и грохнуть теперешнего хозяина по пути. Все это следовало хорошенько проверить.
Поэтому Мегатр отвлекся от двери, прислонив ту к стене, и стянул с лица шарф-маску. Урук немного наклонился вперед, к гоблину, демонстративно втянув носом пропитанный запахом существа воздух. Конечно, едва не закашлялся, но что ж поделать. Нацепил маску обратно, задумчиво анализируя полученный результат. Ну, по крайней мере орки так точно не пахли. Из-за этого возникли непредвиденные сложности: можно было точно сказать что данный индивид боится, но вот кого, чего, как и в какой степени - непонятно. И специфического запаха лжи тоже не было слышно, но опять же: Мегатр чуял вранье только орков, может у других рас и запахи другие.
Что ж, можно и рискнуть немного. Все равно особо идти некуда, не на выход же из горы двигаться по тому же пути что и пришел. Тем более что припасы на исходе, а всякие недоброжелательные личности так и снуют вокруг. Нужно задержаться и узнать куда двигаться дальше. Заодно и помочь какому-то незнакомому хмырю. В конце концов, каждый хочет жить и каждая жизнь ценна. Только цена у всех разная.
- Закончу и отведешь. - Мегатр, воистину урук нескольких слов, отвернулся обратно к двери, приподнимая её чтобы насадить на петли.
Это было проделано весьма быстро, буквально за два движения, спасибо красавке что обезболила рану в бедре достаточно чтобы помнить о ней, но не особо страдать. Северянин шмыгнул обратно в таверну за своими вещами, вернул молоток и лишние гвозди, демонстративно покачал перед кабатчиком дверью туда-сюда, показывая её работоспособность, и молча вышел обратно к гоблину, ожидая куда тот его поведет. Только вот нагинату держал в левой руке за древко поближе к лезвию, наклонив вниз.

Манипуляции Мегатра с собственной ногой действительно привлекли внимание немногочисленной пока что аудитории кабака. Как правило столь сложные действия могли проделать лишь немногочисленные умники да шаманы, но все они были наперечёт и служили Большим Шишкам, вовсю пользуясь своим положением. Обычные же орки как правило в подобных ситуациях либо использую принцип "само заживёт", либо "калёное железо - лучшее лекарство". К сожалению, несмотря на невероятную живучесть орочьего племени, оба этих метода лечения срабатывали далеко не всегда, ещё более увеличивая текучку кадров в племенах и прочих кооперативных организациях как Гундабада, так и прочих регионов с преобладанием орков как основного населения. Так что Мегатру грозило стать в дальнейшем весьма видной фигурой в гундабадском обществе. Если, конечно, его методика излечения собственных ран сработает и тот не загнётся прямо здесь, в лоне "Азоговой Мамки".
К сожалению, хозяин кабака, небезызвестный Богун, оказался слишком зол, чтобы заметить перед своим носом такой ценный самородок, поэтому ничего кроме как ругательств и пожеланий побыстрее починить треклятую дверь, ставшую невольной жертвой ради более драматичного появления урука в кабаке. Зато это не укрылось от взгляда одного проныры, с кем, кстати, северянин уже успел немного познакомиться. Именно он предпринял отважную попытку умыкнуть странно выглядевшее копьё Мегатра, в то время считавшегося бесхозным, однако данная попытка провалилась, а проныра был вынужден спешно ретироваться. Сбежал он, впрочем, недалеко. Вскоре он вернулся к богуновой собственности и стал одним из свидетелей изумительной техники излечения конечностей, коей, как уже упоминалось, владели очень немногие. 
Проныру звали Шныр, и был он самым несчастным гоблином Гундабада. 
Ещё не успев вылезти из своей мамки, Шныр вместе с ещё парой сотен гоблинов был вынужден срочно эмигрировать из Города Гоблинов куда подальше, где можно было бы предложить свои услуги, так как Король оказался в них не заинтересован. В Горе дела, если судить со стороны этого мелкого, но очень многочисленного народа пошли в гору, как бы тавтологично это не звучало. Это выражалось в том, что новоприбывших гоблинов, включая уже появившегося на свет Шныра, быстро разобрали к себе вожди различных племён на работы, которые обычные орки либо сторонились, либо не могли сделать. Гоблины были самыми востребованными шпионами, лазутчиками, у ворами и просто пронырами, но и в то же время все выгребные ямы убирали тоже они. Равно как избавлялись от трупов, служили приманками для варгов, троллей и прочих тварей, ну и всегда оставались крайними. Что тут скажешь, гоблины среди орков - это гоблины среди орков. Зато, если ты себя хорошо зарекомендуешь, то тебя станут даже ценить и оберегать. Ну, в той степени, в какой это возможно в таком токсичном обществе как гундабадский.
И до последнего времени Шныр был на весьма хорошем счету у вождя одного из небольших племён - Мадрака Красноглазого, вождя Железных Извергов. Ну, это они так себя называли, за то что очень ценили железо и тянули его отовсюду, даже если это самое железо представляло собой кучу ржавого хлама, из которой даже заточку нормальную не сделаешь. Поэтому среди остальных обитателей Горы они были более известны как Ржавые Побирушки, но в лицо их так немногие назвать могут... Хотя кого он обманывает, из так пол-Гундабада называло в открытую. Ну а что, племя даже ниже среднего, десятков пять-шесть бойцов выставить сможет, и то если постарается. Другое дело что они под Расчленителями ходили, и Мадрак как-то умудрился перед их вождём выслужиться, поэтому если дело дойдёт до большой драки, за них есть кому вписаться. Ну а сам Шныр стал лучшим пронырой самого Мадрака. У него почти не случалось провалов, поэтому неудивительно, что вождь стал выделять шустрого малого, и даже ему немного приплачивать, что хоть и практиковалось, но было весьма редким явлением. Считалось, что сама возможность не лишиться жизни - уже само по себе хорошая награда. 
Подобное отношение и сыграло со Шныром злую шутку. Раздуваясь от собственной исключительности и важности, он стал не по гоблинскому наглым и даже осмеливался задирать и подкалывать других орков племени, что, естественно, друзей ему не прибавило. Но пока он был под защитой вождя племени, ему всё сходило с рук. Но, упиваясь своим положение, Шныр забыл, что никто не вечен, и уж особенно в Гундабаде. 
Как всегда, всё произошло внезапно. Внезапно один из варгов Железных Извергов взбесился как раз тогда, когда Мадрак решил на нём прокатиться, и внезапно вождь попал под его когти и серьёзно порвал Краноглазого. Варга в итоге забили, только помогло вождю это как-то мало. Пока что он держался, и авторитет внутри племени был так высок, что никто не решается добить подранка. Но все ждут его смерти со дня на день, так как традиционные орочьи методы лечение ему так и не помогли, и уже появилось целых два претендента, ненавидящих друг друга. Но ещё больше они ненавидят Шныра, умудрившегося подшутить над ими обоими на потеху тогда целому и полному сил вождю, так что теперь счастливые деньки гоблина были сочтены. 
Всерьёз задумавшись над своим будущим, шныр решил покинуть племя, пока не поздно, и попробовать подрядиться на работу к Богуну. Тому всегда нужны были информаторы в виду большой текучки кадров, так что работёнкой его бы обеспечили, но тут ему попалось под руку валяющееся на земле копьё, которое осталось после ухода Предателя и его прихвостней. Шныр видел, что те тащили за собой раненых, и справедливо посчитал копьецо бесхозным. А уж он-то знал, где и кому такое можно загнать - ведь лишние деньжата никогда не помешают. Но тут влез этот хромающий полукровка, прогнавший беднягу гоблина восвояси. Но тому некуда было деваться, поэтому весьма скоро он вновь вернулся к кабаку, и успел как раз к тому моменту, когда этот урук стал штопать сам себя так, как не умел никто из известных Шныру орков.
А может, это его шанс, ниспосланный Ужасным за его труды? Вдруг этот явно чужак сумеет спасти Мадрака и, конечно же, положение в племени самого гоблина? Да, может, их знакомство прошло не очень, но другой такой возможности вряд ли представится.
- Псс, парень, - дождавшись, когда урук выйдет из нутра Азоговой Мамки и примется починять двери, бросился к нему гоблин, - Слушай, не хочешь ли заработать, а?
И, не дожидаясь, пока его пошлют куда подальше, зачастил:
- Короче, я тут видел, как ты себе ногу делал. Никогда такого не видал. Ты, наверное, курсы шаманские закончил, да? Слушай, я вижу, что ты типа как плотник подрабатываешь, но сам наверное знаешь, что плотники особо не заработают, но есть тут тема одна. Короче, есть один вождь, его варг недавно подрал. Так вот, если ты ему тоже так сделаешь, как ноге своей, то он тебе столько заплатит, что ты плотником вообще больше можешь не работать. Я серьёзно, мы с тем вождём лучшие друганы, я за тебя впишусь, и всё будет чики-пики. Зуб, даю, а их у меня и так немного. Ну, что скажешь? - облизывая от волнения губы, жадно уставился на урука Шныр, дожидаясь его ответа.
[ava]https://fanparty.ru/fanclubs/kinomania/gallery/2167112_kinomania.jpg[/ava]
[nick]Шныр[/nick]  

@Кхарн, ты восхитителен, продолжай в том темпе в котором удобно. Чтоб у меня на работе шеф был таким же активным в вопросах охраны труда как ты тут.

На сказанное Лысым Отморозком Мегатр отреагировал весьма спокойно, и о том что угроза услышана свидетельствовали только слегка приподнятые в удивлении брови. Среди множества угроз, которые урук слышал за свою жизнь, "выпотрошу" было достаточно редким. Вот "перегрызу глотку", "перережу сухожилия и кину в муравейник", "выдавлю глаза", "сожгу вместе с твоей халупой", "отрублю руки", "на сук насажу", "отправлю к Тонконогим" в разных вариациях были привычнее. И большинство из них были трудновыполнимы, поскольку те же Тонконогие, если спровоцировать, кидались на всех, а не исключительно на провинившегося.
В любом случае, сообщение было услышано и принято к сведению. Поэтому, дождавшись когда лысый вышел со своими приспешниками из таверны, Мегатр предупредил шепотом толстяка что "заберу свое оружие и вернусь" и скользнул следом чтобы хотя бы определить в какую сторону соваться не стоит. Тем более что в трактире все равно нечего было делать, пока снаги шипя и матюгаясь возвращались к уборке по указке того что стоял за стойкой, охранники возвращались на свои поста из-за исчерпавшего себя инцидента, а кто-то из подручных отправился за расходными материалами для починки двери в подсобку.
Вышел за своим оружием урук очень вовремя: те охранники что стояли раньше у входа теперь тащили на себе недобитых и подранков (судя по отпечаткам ног на спине, на одном из них в потасовке успели сплясать), но брошенное странное копье привлекло внимание прибежавших на шум падальщиков. И один из них уже тянул свои паршивые корявые лапы к оружию, на которое было убито столько сил, времени, материалов и старания! Месяц пропаривать и просмаливать шест из бука, с ювелирной точностью наклеивать костным клеем полосы ивы до овальности древка, сушить все это полгода чтобы нигде не было ни трещинки ни складки, полировать, зачищать и снова промазывать клеем, укреплять место соединения с лезвием тонкими стальными полосами, еще и за саблю, которая валялась в "сокровищнице" племени неизвестно с каких веков, пришлось купить за сумасшедшую цену в тушу секача, шесть плетеных из лозы корзин, четыре волчьих шкуры и одну медвежью!
Тихо рыкнув себе в шарф, Мегатр с самым недобрым видом отправился отвоевывать своё обратно. К счастью, этого не потребовалось, поскольку, увидев что к нему направляется некто в два раза больше и тяжелее, пусть и прихрамывая, падальщик свою почти-добычу бросил и со скулежом покатился куда-то во тьму подземелий. В сторону, противоположную той, куда ушел Лысый Отморозок.
Удовлетворенно пощурившись на придающую уверенности нагинату и беспардонно используя её как посох, северянин направился обратно в таверну, не желая оставлять свои драгоценные вещи наедине с теми, кто не понимает их ценности. Снагам ведь не объяснишь что все эти небольшие мешочки с сушеными листьями-ягодами-корешками на самом деле лекарства, а не мусор. А некоторые из них, например красавку или подорожник, на севере вообще не достанешь - не растут они при лете длительностью в месяц.
И снова урук вовремя пришел на помощь своим вещам. Хозяин таверны, делая вид что ничего не замечает кроме кружек, позволял приблизиться к мешку Мегатра своим прихлебателям, которые видно уже посчитали ущерб, нанесенный пришлым и собирались взять свое. Правда, при появлении хозяина вещей, снова сделали вид что ни при чем, продолжая уборку, но то и дело косясь на завлекательно топорщащуюся шкуру оленя. 
Что за отвратительное место. И таверна в частности, и город в общем. Везде воняет.
Угнездившись на "свое" место за стойкой напротив толстяка, Мегатр прислонил нагинату рядом лезвием вниз и раскрыл заветный мешок. Сразу же пахнуло так ненавидимым многими орками запахом бережно высушенных растений. Один за другим на стойку аккуратной кучкой начали извлекаться холщовые мешки. Некоторые из них урук сразу же бросал обратно в сумку, на ощупь определяя что это не то. Оставшуюся на столе дюжину мешков пришлось перенюхать в буквальном смысле. Хорошо что запахи были настолько сильные, что даже не пришлось снимать шарф. В итоге из всего многообразия Мегатр выбрал два ингридиента.
Судя по смертоубийственным взглядам, которые трактирщик кидал на развитую уруком деятельность, единственное чего пришлый мог добиться так это плевка в шарф. А про кружку вообще можно было забыть. Вздохнув чтобы немного успокоить легкое головокружение - да, в сапоге от крови уже хлюпало - Мегатр снова полез в мешок, доставая оттуда после непродолжительного шебуршания полосу невнятно-пятнистой плотной ткани и металлическую фляжку, за которую тоже пришлось дорого заплатить матриархату племени (лисья шуба, лук из орешника с костяными накладками, колчан из тисненой узорами кожи).
Из-за пояса был извлечен нож, узкий и длинный. Дежурившие охранники слегка напряглись на периферии зрения. Впрочем, напряглись они зря: Мегатр собирался резать самого себя. Пожалев мимоходом что какое-нибудь укромное место находится слишком далеко чтобы можно было спустить штаны и нормально все перевязать, урук разрезал ткань над раной еще больше. Вытер-отрезал от полосы ткани кусок. Смочил лезвие парой капель водки из фляжки. А вот дальше будет неприятно.
Стиснув зубы до противного скрежета, Мегатр очень и очень аккуратно протолкнул кончик ножа в рану на бедре. Перед глазами заплясали цветные круги и руки непроизвольно задрожали. Судорожно выдохнув чтобы сосредоточится на ощущениях, опустил лезвие еще глубже, на толщину пальца.
КАК ЖЕ, МАТЬ ЕГО, БОЛЬНО!
Выяснять глубину раны таким способом было откровенно невозможно, так что Мегатр просто продлил небольшим разрезом "протык", еще раз судорожно вздохнув. Кровь хлынула с новой силой, но зато теперь, немного раздвинув мясо, можно было оценить ущерб. Что урук и сделал, скрючившись в немыслимую для такого телосложения гимнастическую загогулину и убрав с лица шарф. То что тело слегка потряхивала нервная дрожь можно было не брать в расчет.
Что ж, все было не так плохо: рана глубиной с мизинец, под несколько неудачным углом, кость и значительные вены-артерии не задеты, ядом или еще какой гадостью не пахнет, грязи по большему счету нет, а та что имеется сейчас вытечет вместе с кровью. Удовлетворенный таким диагнозом Мегатр выпрямился, поправляя шарф обратно на нос и развязывая горловины заранее выбранных мешков. Из одного взял щедрую щепоть тысячелистника, а из другого буквально две сушеных "тычинки" драгоценной красавки размером с пшеничное зерно. Держа все это в плотно сжатой ковшиком ладони, добавил в смесь несколько капель водки. Конечно, можно было все это смешать и во рту, а не в грязных руках, но на алкоголь данный полукровка реагировал не слишком благоприятно.
Размешав все это до однородной кашицы пальцем, получившуюся массу шлепками размазал по отрезанному куску ткани. Свернул все это на манер конверта. Приложил проступающими через ткань зелеными соками к ране, снова шикнул. Оставшейся полосой ткани плотно привязал примочку, заодно и стягивая края разреза. Окончательно выпрямился и перевел дух.
Мегатр даже немного удивился, обнаружив что большинство снаг и даже выглянувшие охранники с какими-то странными лицами наблюдали за этими манипуляциями. Даже подступили поближе. Внимание к своей персоне урук не очень любил, поэтому максимально быстро свернул всю деятельность, запихивая нож за пояс, мешки и фляжку в сумку, а себя за копье. Население таверны, уразумев что шоу больше не будет, снова занялось своими делами. Это дало возможность полукровке снова пошуршать в своих запасах и наконец-то восполнить потерянную кровь, закусив сочным (особый тайный рецепт) куском копченой лосятины, распространяющей вокруг себя приятный (для Мегатра) запах родного елового леса.
И даже рык трактирщика из разряда "ИДИ РАБОТАЙ!" не смог сдвинуть урука с места, хотя инструменты и материалы для починки только что принесли.
- Дожую и починю. - выкупил себе немного времени северянин, которого все еще после "операции" била нервная дрожь.

Юго-восточнее бродов через Порос, у подножия гор Эфел-Дуат, также был разбит лагерь. Однако в отличие от организованного, сжатого будто кулак и всегда готового к бою лагеря гондорцев, этот лагерь, кроме его центра, где располагались командиры свежесобранного войска, представлял собой хаотичное нагромождение палаток и шатров, а некоторые и вовсе обходились без оных. Каждый ставил своё временное жилище где хотел или мог себе позволить. Зачастую дело доходило до драки за лучшее место, однако к смертям не приводило, так как приказ командующего был ясен, как знойное харадское небо - любой, кто доведёт драку до убийства, будет четвертован, вне зависимости от того, был он зачинщиком или защищающимся. В остальном же дозволялось что угодно, от пьянства до шлюх, что находились здесь же, вместе с лагерем обозником и прочей обслуги. Многие даже не потрудились отнести отхожее место подальше от своих палаток и теперь вдыхали вонючие миазмы и отмахивались от огромных туч мух, летающих над их же испражнениями. Никакого охранения не было и в помине, да оно и не нужно. Здесь вольготно расположились хозяева этих краёв, прекрасно осознающие, что времена, когда их могла настигнуть тяжёлая конница с Белым Древом на знамёнах, давно прошли и уже не вернутся. Теперь удел гондорцев лишь сидеть в своих норах за Пограничной рекой и ждать, когда они придут за ними. Так чего напрягаться, если никакой опасности поблизости нет и не предвидится?
Другое дело сердце лагеря. Там всё было в безукоризненном порядке, шатры были поставлены в идеальную линию, больше напоминавшую как раз гондорский порядок... или скорее нуменорский, ибо именно наследник величайшего людского королевства в истории Средиземья возглавлял данное сборище, пока лишь отдалённо напоминающее войско. Сейчас этот огромный по сравнению со своими приближёнными мужчина стоял и невозмутимо оглядывал окрестности, не спеша обращать внимание на стоящего на коленях перед ним Чёрного Вестника, прибывшего с самого Умбара и наверняка загнавшего не одну лошадь, чтобы как можно скорее доставить сообщение через пески и степи Харондора. Длинные каштановые волосы мягко трепал вечерний ветер, породистое, узкое и жёсткое лицо воина-аристократа выглядело почти что безмятежно, а серые глаза были полуприкрыты. Если бы не доспехи цвета засохшей крови, густо испещрённые надписями на чёрном наречии, и не кроваво-красный плащ, его можно было бы счесть за обычного человека, наслаждающимся прекрасным южным закатом и не собирающегося нарушать идиллию ради какого-то там известия.
Однако уже в следующее мгновение глаза мужчины широко распахнулись, выражение лица стало жестоким и из горла вырвался приказ. больше похожий на рык.
- Говори!
- Мой господин, - покорно начал вестник, - Ульрад Перебежчик ответил на твой призыв. Он велел передать, что его корабли готовы к отплытию, и вместе с капитанами Морагуром и Ар-Тахором они выдвинутся к устью Андуина, пройдясь по побережью огнём и сталью. Они планировали выступить на следующий день после моего ухода. Я добирался к вам три дня, поэтому они уже должны быть в пути и, если тёмные ветра Мелькора наполнят их паруса, они уже вот-вот обрушатся на берега Великой реки как прилив, омыв Гондор кровью.
- Красиво излагаешь, Вестник. Из какого Дома будешь?
- Дом Ар-Анкалинара, мой господин, третья ветвь, младший сын Морнира, Ар.Адур.
- Неужели Дом Крови Ар-Анкалинара так низко пал, что отдаёт сынов Нуменора в бойцовые ямы и дозволяет служить другим? Или твоя кровь не чиста?
- Нет, мой господин, - на мгновение голос вестника дрогнул - обвинение в смешении нуменорской крови с аборигенами Средиземья считалось одним из самых тяжких оскорблений среди Истинных, но выучка дала о себе знать, и дальше он продолжил таким же ровным голосом. - Хранитель крови и глава Дома считает, что самые верные воители получаются из носителей крови. И вместе с тем Чёрные Вестники показали, какими ценными воинами делают их тренировки с бойцовых ямах Умбара. Сами Кольценоцы одобрили такой подход. Поэтому было принято решение сделать вестниками сыновей из младших ветвей Дома. Но мы верны заветам Нуменора. Кровь и честь!
- Кровь и честь! - удовлетворённый ответом, повторил вслед за вестником девиз Истинных нуменорцев Умбара.  - Ты проделал долгий путь и заслужил отдых. Ступай к капитану Мортангу, пусть расположит тебя согласно твоему положению в Древе Крови. И пусть выдаст тебе бутыль вина с виноградников рода Зоровавель. Их последний урожай особенно хорош. Передай, так повелел лорд Мортарион.
Поблагодарив лорда, вестник удалился, а мужчина вновь обратил свой взор на уходящее за горизонт солнце.
Мортариону шёл восьмой десяток, но лишь двадцать восемь лет назад его жизнь приобрела смысл. До этого представитель одного из Домов Истинных нуменорцев Умбара, третий сын главной ветви, тратил свою долгую жизнь на поиски всевозможных развлечений, на который был богат величайший город известного мира. Имея отца и двух старших братьев, он мог не беспокоиться за благополучие семьи и её достаток. Даже наоборот, помогал Дому избавиться от излишков, проматывая деньги в бесконечных кутежах, пьянках и набегах на бордели. Конечно, он обучался согласно нуменорской традиции и был способен в случае чего постоять за себя, ведь иначе в Умбаре никак, но ему настолько нравился этот бесконечный марафон наслаждения, что он не изменился, даже достигнув приличного уже возраста в сорок пять лет. Легкомысленный весельчак, ни к чему не относящийся серьёзно, он прослыл самым известным повесой Умбара, которому благодаря владению клинком и связям семьи всё сходило с рук.
Однако в 2980 году произошло событие, в корне изменившее всю жизнь Мортариона. В тот роковой день отец с братьями собирались в очередной поход в Южные области за рабами и пряностями, и Мортарион был вынужден сопровождать мать, которая как всегда провожала мужчин в поход. И именно тогда Торонгил Проклятый, предводитель флота Гондора, неожиданно для всех обрушился на гавань Умбара, принеся в город пламя и смерть. Отец Мортариона и оба старших брата были сожжены вместе со своим кораблём, а мать пала от гондорских стрел, железным дождём усыпавших причалы. Сам же Мортарион постыдно сбежал. Он впервые испытал такой ужас, впервые он был так близко к смерти, впервые повстречал действительно грозного врага, и не сумел совладать с этим ужасом. Однако перед тем, как убежать и бросить тело своей матери остывать на берегу, он сумел разглядеть головной корабль Гондора и фигуру, гордо стоявшую на её носу со стягом Наместника в руках. То был сам Торонгил, и его образ навсегда врезался в память Мортариона. 
После трагедии, не в силах забыть позора, а также того чувства ужаса и собственного бессилия, мужчина кардинально изменил свои взгляды на жизнь. На могиле своей семьи он дал кровавую клятву в вечной ненависти к Гондору, а также что он смоет свой позор и обретёт силу, достойную сына Нуменора. После чего, отказавшись места главы дома и передав эту роль своему более толковому младшему брату, отправился в паломничество в Мордор, дабы предстать перед троном Чёрного Владыки и перейти к нему в услужение. Гортхаур всегда привечал у себя Истинных нуменорцев, принял он и Мортариона. Так мужчина стал учеником самого Саурона и следующие два десятка лет изучал все премудрости войны, чтобы стать полководцем и во главе армии вторгнуться в ненавистный Гондор и принести им тот же ужас и смерть, что они принесли в Умбар.
За прошедшие годы Мортарион изменился столь разительно, что вернись он в Умбар, никто бы не сумел распознать в мрачном угрюмом человеке с жаждой крови во взгляде бывшего бабника и прожигателя жизни. Все прошлые интересы и желания сгорели вместе с его семьёй в тот страшный день, теперь же его интересовали вопросы тактики, стратегии, логистики, взаимодействия различных воинских отрядов между собой, снабжения этих отрядов и установление власти на чужой территории. От Саурона не укрылось его рвение и желание постигать науку войны, поэтому он стал выделять Мортариона, ставить перед ним новые, всё более сложные задачи, и наконец, после череды испытаний, приобщил его к Истине. И теперь уже лорд Мортарион готовится к одному из важнейших испытаний в своей жизни.
Дождавшись, когда солнце уже практически скроется за горизонтом, оставив лишь слабую алую линию, озаряющую лагерь кровью, лорд резко развернулся и зашагал в расположенный в центре лагеря круг, вокруг которого собраллись Мор Дейтан - три сотни отборных воинов, его Чёрная Гвардия, обученная по лекалам Нуменора и безоговорочно верная. В самом круге ожидали двое вооружённых лейтенантов. Один из них почтительно держал в руках оружие самого Мортариона - полуторный меч из лучшей мордорской стали, с позолоченным эфесом и украшенный рубинами, с обмотанной красной кожей рукоятью и с навершием в виде клыкастого черепа, которым он играючи владел одной рукой. 
- Привести пленника, - забирая свой меч у лейтенанта, приказал Мортарион.
Его приказы соблюдались неукоснительно, поэтому уже через минуту в круг был доставлен пленник - высокий статный черноволосый гондорец, один из следопытов, попавших в засаду в Итилиэне месяц назад и доставленный через весь Мордор сюда. Несмотря на довольно долгий плен, он не был ни замученным, ни изнурённым - Мортарион запретил его трогать даже для того, чтобы выбить из него сведения о количестве и расположении вражеских войск. Он был нужен совсем для другого, поэтому его хорошо кормили, держали в чистоте и даже позволяли прогуливаться, но Мор Дейтан за все эти дни ни на секунду не спускали с него глаз, исключая любые возможности побега. До этого момента Мртарион даже ни разу не встречался с ним лицом к лицу, но наконец время пришло.
- Ты знаешь, кто я? - спросил он оглядывающегося по сторонам пленника.
- Извини, в сортах мордорских прихвостней не разбираюсь, - дерзко усмехаясь, ответил тот. Пусть он не понимал, зачем его всё это время держали под замком и почему выпустили именно сейчас, но страха в нём не было. Это хорошо.
- Меня зовут Мортарион, я являюсь лордом-командующим Харондорского корпуса армии Мордора, и я даю тебе шанс убить меня.
- Эээ... - даже опешил от такого предложения гондорец, - И в чём подвох? Зачем тебе это?
- Можешь назвать это моей прихотью. Скучно здесь.
- Ха! А мне это зачем? Меня что, отпустят, если я тебя одолею? - оправившись от столь неожиданного предложения, продолжил дерзить воин.
- Конечно нет. Ты прекрасно понимаешь, что никто тебя не выпустит отсюда, чтобы ты мог рассказать своим об увиденном. Но вот что я тебе скажу: сейчас перед тобой собралось несколько племён Ближнего Харада - три тысячи воинов, в большинстве своём конные. Помимо этого сюда идёт войско варьягов Кхана Батхира Опалённого - две тысячи знаменитых топорщиков Кханда. А с Мордора через Эфел-Дуат идут две отборные тысячи Мордора - тяжёлые пехотинцы седьмой Железной тысячи и вторая Осадная тысяча вместе с тараном, камнемётами, штурмовыми лестницами и тремя дюжинами троллей. Со дня на день они будут здесь, и, объединившись, мы своим семитысячным войском выдвинемся у Поросу, на броды. К тому времени, как мы туда придём, на Южный Гондор совершит набег десяток пиратских кораблей Умбара, сея смерть и разрушения и заливая берега Андуина гондорской кровью. А с Минас-Моргула выступит отряд в несколько сотен орков, также направлясь к Бродам, сжигая всё на своём пути. Мы оба знаем, что твои командиры не позволят безнаказанно уничтожать мирный народ Гондора и непременно отправят войска на помощь. Они будут вынуждены оттянуть часть сил на защиту своих земель, и вот тогда ударим мы, когда у вас не будет возможности подтянуть подкрепления. Мы обрушимся на ваш жалкий форт как океан, мы разрушим его стены и ворота, мы ворвёмся и перебьём каждого, кто будет находиться внутри, не щадя ни женщин, ни детей, после чего погоним вас к Андуину и утопим вас в нём. Весь Южный Гондор и Итилиэн станет нашим, а вам останется только запереться в своём Минас-Тирите и ждать, когда мы придём к его воротам, чтобы сжечь всех его жителей вместе с вашим хвалёным Белым Древом. Я вижу, ты прекрасно понял, о чём я говорю, - кивнул Мортарион, наблюдая за лицом пленника. То сперва побледнело, а после стало красным от ярости и душащей воина ненависти. - Но я даю тебе шанс остановить это, обезглавить армию и предотвратить падение Бродов. Ты не покинешь этот лагерь живым в любом случае, но можешь умереть героем, пусть о твоём подвиге никто так и не узнает. Так что, ты согласен?
Гондорец ничего не сказал, но его взгляд был полон решимости - той самой решимости человека, которому нечего терять и который способен на всё. Как раз такой, который был нужен Мортариону. Не говоря ничего, он кивнул другому своему лейтенанту, и тот передал пленнику меч и деревянный трофейный щит с Белым Древом.
- А доспехи мне не положены? - воин, пусть и был обречён и явно зол, головы не потерял, - Ты-то в доспехах сам. Не очень честно получается.
- Я сказал, что дам тебе шанс, но ничего не говорил про честный поединок, - резонно возразил Мортарион, вызвав у гондорца лишь усмешку, что бывает у воинов, понимающих, что это их последний бой.
Взяв оружие из рук лейтенанта, гондорец покрутил его в руках, сделал пару пробных выпадов, приноравливаясь к мечу, после чего яростно кивнул, сообщая о своей готовности. Кивнул и Мортарион. Время слов прошло, пришло время мечей.
Пленник сражался с тем остервенением человека, уже приговорённого к смерти и желающего лишь одного - взять со собой своего злейшего врага. Он вкладывал в этой бой всего себя, до последней капли. Он использовал всё, что могло пригодиться ему для того, чтобы вонзить свой меч в ненавистного чёрного нуменорца. Но этого всё равно оказалось мало. Мортарион чуть ли не играючи отражал все его атаки, уворачиваясь и уходя из под удара, как будто не ощущая тяжесть своих доспехов. Следопыт планировал воспользоваться своим преимуществом в скорости и мобильности, надеясь на неуклюжесть оппонента, но доспех Мортариона был изготовлен лучшими оружейниками Барад-Дура специально под него, поэтому они нисколько не стесняли его в движении, а за годы практики он так привык к его весу, что просто не ощущал его. Он был для лорда будто вторая кожа, а меч - продолжение его руки. Именно им он наносил мелкие, неопасные с виду, но кровоточащие раны своему противнику, и вместе с кровью того стали покидать и силы. Даже праведный гнев, горящий в душе гондорца ярким пожаром, не позволял вечно держать высокий темп боя, и постепенно усталость и раны дали о себе знать. Он становился всё медленнее и медленнее, в то время как Мортарион, казалось, и вовсе не вспотел. Но нуменорец не спешил заканчивать поединок. Да и не поединок это был - это была жертва. Жертва Истинному и Величайшему богу - Мелькору. Но его жертва - не связанные замученные женщины и младенцы, что так любят приносит колдовские ковены, не собственная кровь и знания, как это делает Орден Пришествия Мелькора, молящихся и заучивающих наизусть свою Чёрную Книгу, где Мелькор представлен как романтичный творец (хотя стоит признать, что их методы довольно популярны. Что и говорить, даже в Пеларгире, Минас-Тирите, Каир-Андросе и Дейле есть члены ордена, пусть и собирающиеся тайно), не дикарские верования, приносящие, смешно даже, в жертву животных. Нет, с помощью Владыки Гортхаура Мортарион знал Истину и знал, кем был Мелькор - Богов-воином, завоевателем, благоволящий смелым, готовым взять своё силой. Именно и таким должно быть царство Мелькора - царство сильных, упорных людей, не боящихся пролить кровь ради своей цели и своей веры. Именно таким были Истинный Нуменор, и именно таким был величайший из когда-либо живших королей - Ар-Фаразон Золотой. Он направился силой забрать дарованное людям бессмертие, что было подло украдено эльфами их их божками, и те, устрашившись встретиться с истинным королём в честной битве, призвали на помощь море и уничтожили величайшее в истории государство. Но что хуже всего, некоторые из народа Нуменора отринули Мелькора и стали послушными рабами эльфов, лишивших их заслуженного бессмертия. Некоторые называют их Заблудшими, но для Мортариона они - Предатели, хотя им хватает наглости называть самих себя Верными. Разве что верными своим пастухам, как овцы. И Мортарион верил, что лучшая жертва - это жизнь Предателя, однако не отправленного на заклание, но погибшего в бою, как и подобает воину. Пусть он изменил заветам Мелькора, но всё равно в его жилах текла кровь Нуменора, что делало его достойным быть принесённым в жертву с мечом в руках. И скоро, совсем скоро весь Гондор станет жертвенным алтарём, а Мортарион и подобные ему - мечами, пронзающими его сердце. 
Тем временем пленник, чьего имени Мортарион так и не удосужился узнать, не смог больше продолжать бой. Изнурённый, обессиленный от дюжин мелких ран, он изнемождённо пал на колени, не в силах более поднять меч. Словно по приказу, вслед за ним на колени опустились и Мор Дейтан, а лорд Мортарион встал прямо перед побеждённым воином, достав из-под доспеха носимый на цепочке круглый медальон с изображением молота - Гронд, символ Мелькора.
- Мелькор, Владыка Сущего, дарую тебе сердце врага Твоего, достойно бившегося и не боявшегося взять меч. Пусть познает он Истину во Тьме твоей, пусть она изгонит его заблуждение. Даруй же своим верным воинам силы, пусть рука их будет крепка, а сердце пылает гневом Твоим! Пусть несут они смерть и очищение врагам Твоим! Даруй им волю и решимости следовать замыслом твоим и построить царство во имя Твоё! Пусть не ведают они страха, и не знают пощады! - С этими словами он медленно, даже нежно погрузил меч в грудь уже неспособного к сопротивлению гондорца, пронзив его сердце и оборвав жизнь доблестного воина. После чего поднял меч над головой и провозгласил:
- Нет бога, кроме Мелькора, и посланник его - Гортхаур!
- Нет бога, кроме Мелькоа, и посланник его - Гортхаур! - вторили вслед за ним коленопреклонённые Мор Дейтан.
- Воины, час воздаяния близок. Со дня на день мы окончательно соберём все силы, чтобы обрушить на Предателей наш праведный гнев. Каждый должен быть готов в любую минуту выступить в поход, поэтому с этой минуты я запрещаю покидать территорию лагеря, равно как приносить вино и приводить шлюх. Это касается и ваших людей,  - обратился он уже к парочке харадских князьков, поражённых увиденным и не смеющих сказать хоть слово против, - На завтра объявляю общий смотр, и того, кто попадётся пьяным, я велю сжечь вместе с его же вином. Считайте, что наша война уже началась. Мне всё равно, как вы этого добьётесь, но если не добьётесь, закончите как он, - Мортарион указал на остывающее тело, - Только если он погиб как воин, с мечом в руке, вы подохнете как шакалы, и вас даже закапывать никто не станет. Надеюсь, вы меня услышали. Выполнять!  
[ava]https://i.pinimg.com/736x/62/1a/15/621a15ad01062df76e449e57d42470e6--knight-armor-fantasy-male.jpg[/ava]
[nick]Мортарион[/nick]    

Можно я буду чуть-чуть сопротивляться? Обговорим наше противостояние в личке? У меня есть несколько идей, интересно будет узнать твое мнение.
И еще, предупреждаю на всякий случай. Приехал наконец-то домой впервые за месяц, тут полных швах с моими питомцами, аквариумами и палисадниками,  а еще надо прибрать квартиру ибо мать после операции нагибаться не может, так что до среды я точно не напишу совершенно ничего.

Не нужно было сюда вообще приходить. Обогнуть местность по широкому кругу.
Мегатр, обуреваемый одной мыслью, перевел взгляд на трактирщика с всем тем же выражением лица "я не впечатлен". Тихих слов, на таком расстоянии, за шушуканьем и шорканием местных, все равно было не расслышать, оставалось только их читать. И слова в чем-то были правдой. Да, если бы в дом к самому Мегатру вломился бы какой-нибудь явно самоубийца, он бы тоже заставил его починить сломанное, а потом вышвырнул. Несмотря на то, что, допустим, этот самоубийца таким оригинальным образом пытался спастись от кабана.
Где мой шарф?
Когда к общей компашке присоединились еще двое высвистанных мечников, в трактире стало самую малость тесновато. То есть длинным оружием не помахаешь. На рослых морд орк только чуть повернул голову и моргнул, оценивая. Оценив их как не очень серьезных противников, а скорее как щит против стрел лучников, снова перевел взгляд на двоих наличествующих главных. Один явно веселился, хотя поводов для радости Мегатр не замечал, так же как и не замечал за собой ничего "забавного".
- А теперь, мелкий урод с севера, ты медленно и спокойно, вместе с друзьями исправишь что сделал, либо заплатишь, и провалишь отсюда так далеко, что бы и твоего духу тут больше никогда не было, либо я начну притворять в жизнь свою первую угрозу. 
И снова северянин бы поспорил по поводу "мелкого" и "друзей", но в основном толстяк был прав. Особенно когда все это было подкреплено угрозой. Угрозой слабой и довольно заезженной, но вполне осуществимой. В ответ на такое воистину щедрое предложение, Мегатр выбрал меньшее из зол, все равно денег особо нет, кроме парочки серебрушек и горсти меди, и желания сюда возвращаться тоже:
- Я починю дверь. Дайте инструменты и материалы. И кружку. Пустую. - невозмутимо и спокойно ответили трактирщику хрипловатым баритоном, не споря и четко отмеряя громкость голоса, да еще медленно моргнув. - Только заберу свои вещи.
Мегатр, как и было сказано-приказано, двигался медленно и спокойно. Можно даже сказать, плавно, в отличие от тех диких метаний что случились не так давно перед таверной. Еще бы, попробуй поделать такие резкие движения перед стаей волков, или когда в двадцати шагах от тебя пасется кабаниха с выводком, или когда несешь новый плащ из оленьей шкуры главе клана через всё становище, провожаемый алчущими взглядами других орков.
Где. Мой. ШАРФ!
Первым делом, Мегатр подхромал к своей сумке, вытащил её из-под щеп двери и закинул на плечо, окидывая взглядом фронт. В принципе, дверь еще можно было починить: грохнули только поперечины, удерживающие доски вместе. Но грохнули они внушительно, разломавшись на три, а то и четыре части. Но что еще ожидать от сухого лиственного дерева. Судя по запаху, это был старый тополь. Кто вообще додумался делать из тополя предметы мебели! Ладно еще дуб, но тополь!
ГДЕ МО... Ха.
Наконец-то и спасательный шарф был обнаружен. Тот каким-то невообразимым образом отлетел от места крушения двери на пару локтей вбок, но вроде ни во что не вляпался и не особо запачкался. 
Пока те двое у стола трактирщика препирались, северный орк времени даром не терял и немедленно направился за своим предметом гардероба. Движения, даже несмотря на хромоту и гудящую голову, все так же оставались плавными. Но это не спасло от задевания какого-то мелкого и, судя по запаху, молодого орка, который очень быстро сменил метлу на нож когда пришло время. 
Орк оскорбился от непочтения к его плечу, хотя сам Мегатр тычок едва ощутил. Так что, когда пришлый повернулся чтобы быстро извинится, даже рот уже открыл, и все-таки подобрать валяющийся рядом шарф, то был немало удивлен когда обнаружил что стойка обиженного прямо кричит о том что "сейчас этот нож вспорет тебе бок".
От первого тычка ножом Мегатр увернулся, немного припав на здоровую ногу. От второго тоже, наполовину развернувшись. От широкого замаха пришлось шагнуть немного назад и едва не споткнуться о стул. Остальные снаги на периферии зрения что-то то ли одобрительно, то ли злорадно булькали. Четвертый выпад вынудил снова слегка наклониться вбок. Жаль что одна рука была занята удержанием сумки на плече, а то можно было бы прекрасно тому врезать под ребра. А, ну и еще полный зал враждебно настроенных работников трактира тоже удерживал от членовредительства. Хорошо что нападающий заслонял своим мельтешением оппонента от стрелков.
Там еще вроде второй главарь, лысый, что-то говорил, обращаясь в сторону небольшого переполоха. Но мало ли кому и что он говорил? Потому что конкретно сейчас ни пытаться слушать, ни читать по губам было несколько... неудобно. И опасно для жизни.
А потом этот урод наступил на шарф. Мегатр даже немного разозлился, наконец-то нормально раскрывая глаза - он эту тряпку носит на лице, вообще-то! Поэтому когда в пятый раз молодняк замахнулся, намереваясь, видимо, расчленить непочтительного клиента от плеча до паха, северный орк повернулся корпусом на 90 градусов и отступил здоровой ногой вбок, уходя из-под удара. Опыта у противника наверняка было маловато, как и скорости реакции и перемещения, потому что равновесие он все-таки потерял, а потом и споткнулся о так и не убранную раненную ногу длинноволосого. Мегатр добавил еще и полновесную затрещину свободной рукой, отправляя оппонента в неизящный полет щучкой куда-то под ближайший стол, где тот и начал матерится.
Зато путь был свободен, как и доступ к шарфу. Движения снова стали плавными и неторопливыми, а глаза полуприкрытыми, в отличие от резких и быстрых рывков пару секунд назад. Подобрав с пола слегка замызганный шарф, вроде бы даже связанный из шерсти, что было редкостью, Мегатр с гордо-прямой спиной подошел к стойке, стараясь не торопится и выглядеть достойно, а не так, словно убегает от драки. Хотя, будь возможность, он и от драки снаружи трактира убежал бы.
Поставив сумку на пол рядом со стойкой, пришлый встряхнул от грязи добытый шарф, относительно вежливо обратившись к трактирщику дабы обобщить все случившееся:
- Извини...те за беспорядок. И беспокойство. - и с явным удовольствием наконец-то завязал вязаную тряпку так, чтобы она плотно закрывала нос и нос.
Конечно, шарф, кипяченый в отваре мяты, этой самой мятой пах уже слабо, но хотя бы блокировал большинство витающих кругом запахов. Мегатр облегченно вдохнул-выдохнул, наконец-то избавляясь от чувства тошноты и головокружения. Только вот запах мертвечины почему-то в этом месте стал сильнее. 
Осталось забрать копье, которое все еще валялось где-то на улице. Мегатр все так же плавно и медленно повернул голову в сторону выхода на улицу, прикидывая как можно выйти отсюда через всех этих толпящихся сволочей. Особенно не нравился вот этот, Главный Лысый, перегораживающий проем. На севере с такой головой особо не походишь, мигом отморозишь себе все мозги, даже в шапке. Отмороженный какой-то.

Я воздержусь. Потому что мне в принципе все равно как играть, лишь бы было интересно. А такие мелочи уже второстепенны, ибо если идей и желания играть нет, то какую систему ты ни предложи, все равно она заглохнет.

Еда пахла хорошо. Для эльфа это была чуть ли не первая еда за сутки, и урчание в его животе явно давало понять, что либо он сейчас сам себя затянет в спираль, либо поскорее заглушит этот постыдно-оглушительный звук чём-то съестным. Конечно, это не нежный, немного рассыпчатый и сытный лембас, лучше которого никто из людей никогда не приготовит хлеб...светлый, пресный, с чистым, но ощутимым вкусом, который ни один эльф не передержит и не пересушит, а вот люди портят все, кому не лень — и даже не настаивают тесто на ночь, укрыв зелёным одеялом из сочных мятных листьев! Да, не лембас. Но тоже очень и очень неплохо, особенно если учитывать то, насколько эльф голоден. 
Однако когда он принялся за еду, пытаясь не смазать мазь, высказывание Хидерата о чести заставило замереть с куском за щекой. 
— Для меня — имеет, — возразил он коротко, пообещав себе сократить вообще свою речь до минимума, чтобы больше ни о чем с Зоровавелем не спорить. Мало ли, как он воспримет. Далеко не все господа были довольны такой вот возраженческой риторикой своих телохранителей. — Для моей родины клятва священна, поэтому если я поклялся, я поклялся по-настоящему. 
Ничего портить или ломать эльф не собирался, но на всякий случай кивнул, показывая, что услышал и понял. Что уж тут неясного: ходи, где вздумается, главное, не нарушай чужое пространство и не вламывайся на территории за закрытыми дверями без разрешения хозяина. Все очень просто. 
— Потом, ходить там где я тебе тоже можно без всяких разрешений. Эру побери, если тебе не нужно личное пространство, ты можешь даже спать со мной в одной кровати. Все равно я ночью мерзну и часто ищу у кого бы погреться, так что если вдруг ночью ощутишь как кто-то забирается к тебе под одеяло, не спеши резать ему горло...
Выслушав весь монолог своего нового господина на тему постелей и инородного тела в них, эльф вскинул брови, зашипев внутренне от того, что шрамы всё-таки кольнуло. Не смертельно, но и не приятно. Не слишком приятно, дополнительные золотые он бы за то, чтоб ощутить ещё раз, не заплатил. 
— Я не режу горло в таких случаях, просто обезвдиживаю, — ехидно улыбнулся Ясин, отпивая сок и облизывая губы. — Жить будет, но очень испугается. Я же не изверг какой. Кому-то это даже нравится. 
Мёрзнет ночью...да, похоже на то — сложение у человека было такое,  что о таком сразу можно было подумать. Как будто некая сила высасывала из его бледного тела все жизненные соки, не заменяя другими — и потому он был немного похож на пока ещё не начавший гнить красивый труп. Яс видел таких несколько раз в своей жизни, но никогда с ними об их телах не говорил: ведь можно очень сильно обидеть человека. 
На рассказ о служанке он лишь немного хмыкнул: глупоость смешит всегда сама по себе, но бедная девочка...значит, нужна нянька, телохранитель, но хоть уборщика ему не надо — и на том спасибо. Телохранитель в данном случае и так выполняет свои обязанности на максимум — Хидерата нужно хранить о падения с лошади, святейший Лес...
Торговца эльф игнорировал. Совсем. Хотя бы потому что после того, как Шестой озвучил некоторые возникшие дела, Хидерат устроил...истерику. На мгновение Ясин подумал, что только что изобрёл испанский стыд: смотреть на бьющегося в воплях главу города было, как минимум, неестественно. Совсем ребёнок, что опасно вдвойне. Задумчиво Ясин швырнул в рот булочку. Это действительно интересно: такой правитель ведь как-то умудрился ещё дожить до своих лет, судя по его рассказам, с большим трудом, но умудрился же! 
Это значит, у Яса начнётся увлекательная игра «дай Хидерату пожить ещё немножко и получи бонусом незаменимые знания о мирок и вкусную еду». Он не был против.
— Насколько я волен в своих действиях по отношению к вам, господин? — поинтересовался эльф, плавно поднимаясь на ноги, когда его сторона стола полностью опустела. — Мне придётся вас много тягать, если вдруг будет какой-нибудь серьезный повод. Например, если в вас полетит стрела, мне придётся, чтобы отбить ее, оттолкнуть вас. Ну, в нашем случае — вас в сторону. Мне будет не слишком удобно это делать, если вдруг потом мне решат отрубить обе руки.  Я не из великих рек взял этот вопрос, были такие прецеденты. 
Этот вопрос он задал не просто так. Тут дело даже не в стреле: однажды, возможно, эльфу за шкирку придётся куда-нибудь тащить великого повелителя городов, это уже он осознал. Нужно же будет потом сказать «но вы же мне разрешили!»
 На приглашение пойти в сад он отреагировал без ложного энтузиазма: набросил на себя не пострадавшую в битве с песком нижнюю накидку цвета кости: верхняя была уже ну совсем...совсем плоха.
— Надо где-то взять новую одежду, — неразборчиво пробормотал он, потрогав ткань и натягивая маску на лицо обратно. 

Услышав ответ вторженца, Кхарн откровенно заржал. Не зря он не берёт себе всяких ублюдков - у них явно с мозгами туго. Этот так вообще дурачок. Они первыми начали, ну надо же. Да всем всегда плевать, кто первым начал драку и почему. Важно лишь то, кто после нее вышел победителем, а кто остался лежать в грязи. Потому что хороший орк - это живой орк. А значит, если ударил первым, то уверен в своих силах и не испытываешь страха перед врагом. Ударил в спину - значит благоразумен и обладаешь должным умением, потому как заставить повернуться другого орка к тебе спиной и не ожидать нападения не каждый сможет. Напал толпой - значит обладаешь нужным влиянием для того, чтобы тебя слушалась эта толпа. Честный бой - это уже крайняя мера, когда противники равны во всём и им ничего не остаётся, кроме как выйти лицом к лицу. Или же слишком глупые, чтобы воспользоваться собственными преимуществами. Наверное, поэтому бойцовые ямы Гундабада полны всяких отродий с Востока. Северные же орки сполна пользуются своей головой не только для того, чтобы ей жрать и вливать в себя пойло.
- А ты забавная мерзость, - со смехом сказал Кхарн, которому подобная тупость изрядно подняла настроение. 
К сожалению, Богуну оно не передалось. Оно и не удивительно, ведь этот полукровка только что выломал дверь в кабак. Не в первый раз их так вот ломают, конечно, и далеко не в последний, Гундабад есть Гундабад, но каждый раз это одинаково неприятно. Новую ведь ставить всё равно придётся, а кому будут приятны лишние расходы. Так что тут Кхарн раскидывающего угрозами толстяка прекрасно понимал. Он бы тоже стряс с виновника всё что можно, дабы возместить причинённый ущерб, а если у того ничего бы не оказалось, то впоследствии закопал бы его обглоданные кости. Конечно, сильный орк никогда бы не попал в такую ситуацию, когда ему пришлось бы стать должником, а значит, толку с его мяса чуть - так червячка заморить. Но в качестве урока остальным любителям попортить чужое добро весьма сгодилось бы. А кто в данном конкретном инциденте виновник, не вызывает сомнений. Все видели, кто собою дверь снёс, а по своей воле он это сделал или ему помогли - никого не волнует. Тем более что если бы он сюда не лез, то и дверь была бы цела. Вот и весь сказ.
Однако, видимо, Бугона настолько расстроил факт очередной сломанной двери, что он решил вызвериться и на Кхарне. Ну или банальная жадность взяла таки над ним верх.
- Чёткие ответы? - фыркнул Кхарн, - А они у тебя есть? Ты ж сам сказал, что тебе не доносили, кому из Мории пришла птица. Сам сказал, что предполагаешь.  А раз ты только предполагаешь, то хоть объясни, почему ты на Ганзрига гонишь, а не на кого покрупнее? 
Несмотря на появление новых костоломов хозяина кабака, Кхарн не выказывал ни малейших признаков страха или неуверенности. Он с самого начала был уверен, что за стенами в тайных ходах сидят охранники толстяка, поэтому их появление не вызвало никакого удивления. Что же до страха... Да, свита Богуна выглядела весьма внушительно, да и он сам, судя по реакции, был ещё хоть куда, несмотря на свой выпирающий живот. Но Пожиратель отучился бояться кого-либо внутри Горы уже очень давно. Конечно, он не был безрассудным мясником и знал предел своих сил, но и заднюю откровенно никогда не давал. Либо всё сводилось к компромиссу, либо заканчивалось кровью. А он пролил её уже столько, борясь за место под местным солнцем, что перспектива пролить её ещё немного нисколечко не отвращала. 
Впрочем, до этого, несмотря на клинки в руках практически всех посетителей заведения, было ещё далеко. Богун хоть и расстроен фактом порчи внешнего вида своего кабака, но резня внутри явно не придаст ему хорошей репутации, да и отмывать зал придётся долго, что ещё больше ударит по доходам толстяка. Кхарн тоже в общем-то узнал что хотел. Конечно, от большей конкретики он бы не отказался, но платить за предположения не видел никакого смысла. Таких предположений можно столько по всему Гундабаду насобирать, причём совершенно бесплатно, что кое-то в этой комнате останется без дополнительного (или всё же основного) источника дохода. Что же, будет вождь, как и раньше, готовиться драться против всех. Так оно даже надёжней получается. Остаётся вопрос с выродком. Но пусть хозяин его себе забирает - его ведь имущество пострадало.
Однако тут голос подал один из парней Кхарна, стоявших у входа в трактир и, послушных приказу своего вождя, так и замерших на его пороге.
- Босс, тут это, Бурзугу плохо. Кажись отъедет он вот-вот.
Это известие заставило Кхарна досадно поморщиться и помрачнеть. Было очевидно, что каким-то образом полукровка сумел прорваться через его парней, а сделать это иначе чем посредством драки не представлялось возможным. Тут явных косяк со стороны Пожирателей, и Кхарн непременно накажет их за то, что позволили одному единственному врагу отбиться и пройти через них, помешав тем самым вождю. И в то же время особого ущерба его племя не получило, в отличие от трактира, поэтому можно было спокойно себе уйти и оставить ублюдка Богуну. Но с гибелью одного из Пожирателей ситуация меняется кардинальным образом. Кхарн теперь оказывался в положении, когда именно он теряет ресурс, и при этом самый важный в Гундабаде ресурс - одну боевую единицу, что в свете появления посланца Чёрной Земли и грядущих за ним волнений делало данную потерю ещё более значимой. Да, Бурзуг оказался слабаком, раз позволил себя убить, но он был его слабаком, а никто не может бить его слабаков и оставаться безнаказанным.
- Выходит, и передо мной у тебя должок,  - повернувшись к незваному гостю, мрачно сказал Кхарн, - Ну и чем ты заплатишь?

Когда звон в ушах стих еще немного, до уровня когда уже можно было различать голоса, пол и потолок прекратили меняться местами, а по краям обзора перестало чернеть, Мегатр наконец понял что попал. 
И не совсем куда надо. И лучше бы он вообще за четыре поворота от той кучки охранников около двери повернул налево, а не направо. Потому что в этом случае он бы сейчас не стоял, окруженный явно враждебно настроенными, еще и воняющими всей гаммой запахов от мочи до мертвечины, орков. И ладно если бы они все были примерно одинакового телосложения и вооружения, но неееет. Вселенная Мегатра ненавидела, поэтому подкинула и стрелков, и здоровенных мечников, и относительно некрупных ворюг. И если против каждой группы отдельно, или двух групп, северный орк еще мог как-то потягаться, даже с лучниками, то вместе они представляли сложную задачу. Можно сказать что смертельно опасную и неразрешимую задачу.
Один плюс был: те орки, что все это и начали, при этом крича Мегатру прямо в ухо что "тебе конец, ублюдок!", остались снаружи. Маленькая милость. Но, глядя на шипящих снаг в не мерянных количествах, с тоской вспоминалось об оставленной тоже снаружи нагинате.
Ах нет, второй плюс тоже был: в бесцеремонно выбившем собой дверь орке пока не наделали дыр, природой не предусмотренных.
Ну, раз никто не собирается пока что применять старое-доброе насилие, то можно чуть расслабится и наконец перестать так сильно опираться на раненную ногу, а то струйка крови уже до сапога дотекла и вот-вот начнет там хлюпать. Глубоко вдохнув и выдохнув, Мегатр опустил руки и плечи, разжал кулаки, выпрямился во весь рост (в спине раздалось не очень хорошее похрустывание, но раз особо больно не было, то хребет не сломан), перестал так дико сверкать глазами на всё и всех подряд, немного отступил в бок от остатков двери, слегка отряхнул от щепок полушубок, под которым скрывалась кольчуга, и навесил на лицо типичное выражение "ты идиот, но я не удивлен" со спокойно прикрытыми веками. И все-таки, где шарф?..
Можно было спокойно осмотреться. Да, пещера была трактиром. Или чем-то вроде того, судя по наличию столов-стульев, стойки и обилия бочек различной степени опустошенности. Запахи, что странно для орочьего заведения, тоже были не совсем ужасными, по крайней мере те, что не шли от тел. Хотя в землянке все равно пахло аппетитнее, особенно когда в котле томилась оленина с клюквой.
Внимание привлекли двое у стойки. По крайней мере, от них чувствовался запах власти, говорили (кричали?) они вполне уверенно и совершенно точно тот толстяк что стоит за стойкой в данном заведении сейчас главный. Иначе тут разорялся бы хозяин по поводу поднятой бучи. Снаряжение тоже было лучше, а если у тебя хорошее снаряжение среди толпы агрессивных существ, это значит что ты или очень сильный, или главный. У Мегатра было хорошее снаряжение, начиная с полушубка и заканчивая сапогами, но только потому что обычно не было кругом "толпы агрессивных существ".
Жаль что зрение пока не вернулось в полной мере, а про слух и говорить нечего, и первые пару реплик Мегатр пропустил, но последние движения губ и рта массивного орка что стоял перед стойкой увидел почти нормально:
- Ты чей будешь, выродок?
Пришлый бы поспорил по поводу "выродка", но когда не знаешь своих родителей, крыть особо нечем, так что:
- Мегатр. С севера. Они начали первыми. - длинноволосый кивнул в сторону двери где толпились недавние охранники, чем вызвал у себя небольшое головокружение и четкое осознание того что кто-то вырвал клок волос за левым ухом, сволочи.
По поводу "чей" тоже можно было весьма долго рассуждать и думать. Ответ "свой собственный" на севере обычно заканчивался "хах, тогда тебе не надо так много вещей" или "ну тогда тебя никто искать не будет". Назвать клан с которым раньше жил? Но оттуда его вышвырнули почти 20 лет назад и возвращаться "к истокам" Мегатр не желал, хотя и предлагали. Поэтому орк ограничился только именем - ни клички, ни клана, ни звания, ни каких-то выдающихся заслуг.

Вольготно расположившись в полусидячем-полулежачем положении на подушках рядом со столиком, Хидерат занимался стратегически выверенным и планомерным истреблением популяции оладий, иногда притапливая их в меду. Что характерно, ел глава города руками, предварительно сняв с пальцев перстни и положив их на серебряное блюдце, специально для этих целей поставленное прямо в кадку с мимозой.
- То и имел в виду, что мне иногда нужна нянька. Вспомнить недавний случай, когда попалась весьма любопытная реакция с кровью, ядом радужной кобры, экстрактом тысячелистника и плесенью, которую еще нужно было проверить на бывшем судье, и это плавно перетекло в попытку потушить горящий металл газом, я не ел и не пил двое суток, запершись у себя в лаборатории и совершенно не наблюдая хода времени. Ну и упал в голодный обморок, хорошо еще что не прямо на пламя. Нашли меня переполошившиеся слуги только на следующий день, пришлось почти неделю валяться в постели и восстанавливать силы. - совершенно честно поделился Зоровавель, задумчиво смотря куда-то в окно, поверх крепостных стен. - И почему меня при смерти находят только на второй день, что за идиотские закономерности... Не суть, просто больше я такого опыта повторять не хочу и надо чтоб за мной кто-нибудь присматривал.
Хидерат повернул голову на наемника, оценивая того взглядом. Ну, без накидки он выглядел не как линяющий шакал, и то ладно. Еще и эти шрамы популярности не добавляли, но хотя бы вселяли надежду что данный индивид не будет совращать служанок, а если и будет, то женщины будут громко визжать. Кстати о шрамах, которые так и хотелось аккуратно раздвинуть и посмотреть что же там внутри, а есть ли трупное разложение, а какова глубина, а направление, а чем сделаны, а какого возраста, а где еще они есть... Зоровавель, снова начинающий впадать в мыслительный транс, тряхнул головой, повелительно махнув рукой на трюмо:
- Правый выдвижной ящик, круглая банка из стекла с латунной крышкой где изображен герб города. Вот этой мазью помажь шрамы для начала, а там посмотрим. Сначала будет щипать, но всё это мракобесие у тебя на лице должно хотя бы перестать гнить и болеть, а еще подсохнуть.
И разумеется в оном ящике совершенно точно не была одна-единственная банка. Куча мешочков с бирками, коробочек, шкатулок, похожих банок (только с разными изображениями на крышках), какие-то ароматические палочки, фарфоровые мисочки, плетеные корзинки в которых разве что куриное яйцо поместится - чего там только не было. Видимо, сюда спихивалось все то что мешало штабелям высоких бутылок на столешнице. К счастью, банка с чеканкой пантеры под пальмовыми листьями была только одна. И в ней плескалась какая-то мутно-зеленая кисельная масса, неприятно напоминающая сопли. Зато хоть пахла относительно неплохо - хвойной смолой, водкой, коноплей, солью и чуть-чуть металлом.
- Присоединишься ко мне? Скоро должен прийти Шестой с еще одним обедом для тебя и твой временный хозяин, если не будет особо сопротивляться. - почти уничтожив оладьи, Хидерат полностью лег на подушки, закинув ногу на ногу, и лениво поклевывал виноград. - Если ты согласен стать моим охранником, то на каком языке составим контракт? На харадримском или вестроне? Обычные пункты или ты что-то будешь добавлять от себя? Потому что я точно от себя добавлю что "ни при каких обстоятельствах не буду пытаться изучить стадии неизвестной мне болезни, если ей заболеет мой охранник, но буду пытаться её вылечить" и "тело охранника не является собственностью нанимателя". Потому что я себя знаю. - немного зловеще подвел итог Зоровавель, ловя ртом очередную виноградину.
[nick]Хидерат "Паучьи Пальцы" Зоровавель[/nick]
[ava]https://68.media.tumblr.com/d7291e5774adcaded718a9359d2046af/tumblr_myyca1dMNx1r1o5eso1_500.jpg[/ava]

— Кто ты? Как получил раны? Откуда явился? Ты отравил мою еду и напиток пока сюда шел? Сколько тебе платит тот толстый купец? Что ты слышал обо мне в других местах и тут? Можешь порекомендовать кого-нибудь из своих приятелей-наемников мне в охранники-слуги?..
Вопросы сыпались как град с неба в особенно ненастную погоду, и каждая градина тут вполне успешно могла прошибить Ясину башку, не иначе. Ситуация становилась все более нестабильной и хрупкой, хоть и не такой хрупкой, как терпение эльфа. А там было, отчего растрескаться.
Когда Зоровавель потянул свои клешни к его лицу, эльф чуть было не ответил весьма определенным образом: ударом в кадык крепко сжатыми пальцами, что гарантированно бы отключило его на некоторое время...и сделало бы эльфа врагом государства номер один. Для разросшегося в целую энциклопедию дневника Яса это не слишком полезно, да и жить пока ещё хочется... поэтому он застыл на месте, только и почувствовав, как от злости кровь застучала в висках. 
Что делать? 
Не дать снять с лица маску — и конец всему, его заподозрят чуть ли не в подготовке убийства любимого кролика главы города. А если снять — кто знает, насколько хорошо Хидерат осведомлён об эльфах? Нужно было решать, что делать. И очень срочно. Когда пальцы приблизились самой маске, глаза кочевника сверкнули как хрусткая от льда вода озера в поздний ноябрь. Отреагировал он молниеносно: правая рука воина взметнулась к очень уж наглым пальцам колдуна и сжала их. Не больно. Но очень многообещающе. А после отпустила, не причинив ни капли вреда. 
— Не надо. Я сам, — кратко сказал он и оттянул маску вниз, слегка отодвигая в стороны ткань на голове. От соприкосновения с тёплым чистым воздухом комнаты шрамы взвыли все разом, и он сморщился, будто обожрался кислого лимона. 
И теперь, стоя с оголённым лицом, слушая вопросы, льющиеся из уст трогающего его раны колдуна, эльф попросту не знал, что и делать. Отвечать следовало очень аккуратно: не с торговкой на рынке беседу ведёт.
— Меня зовут Ясин, я воин-странник, наёмник, сейчас охраняю господина купца от...всего сразу, — и он также не врал, иногда купца нужно было охранять от собственной неуклюжести. — Явился с запада пустыни. Раны...
При упоминании о них лицо тут же вспыхнуло болью, но эльф вытерпел, только немного сдвинув темные густые брови. 
— Раны получил в бою с пустынными воинами. Зашёл на их территорию, оказались нервные, ну и...их шаман сделал это, теперь шрамы не заживают толком при применении средств этого края.  Мол, чтобы они узнали меня, если явлюсь к ним ещё раз. 
Ясин не сдержал смешка:
— И нет, я ничего не травил. Купец не найдёт столько денег, чтобы я совершил такую глупость,  тем более, кощунство - отравлять персики. Поэтому нет, ничего не подсыпал. Купец..купец должен сегодня до рассвета принести оплату в две сотни..золотых монет.
Номинала и названия эльф не помнил совершенно, поэтому предпочёл ограничиться этим.  Да и знал он, что на две сотни золотых можно очень немало сделать и вообще хорошо жить как минимум месяц. С ежедневным разбрасыванием денег направо и налево.
— О тебе...о вас я слышал только то, что не стоит убивать ваших кролей — это как примета «к беде». И что вы — колдун, каких поискать, — на этой фразе голос эльфа дрогнул, а бровь изогнулась. Нут не верил он, что этот чудик обойдёт Митрандира по мощи. Колдун, не колдун... может да, талантливый. Но не более. — Купец съел мне уши рассказами о вашем таланте лекаря. И нет, никого не могу порекомендовать, кроме себя, поскольку лучше себя никого не знаю, — скромно закончил эльф. 

Когда в чистую, прохладную и спокойную комнату завалился ком долго гоняемых по пустыне тряпок, не видящих стирки кажется вообще никогда, Зоровавель сначала даже не испугался. Просто удивился, как удивляется пещерный лев, когда к нему в дом нахально заходит сурок и собирается там жить вместе с ним. 
А вот потом пришла и смутная тревога, слегка разбавляемая тем, что оправдание появлению все-таки было (ну тетушка Халине, ну зараза), но это не остановило Хидерата от сцапывания ножа из близлежащих ножен. Просто так, на всякий случай. И чалма тоже отправилась куда-то на постель, все равно мешала пока Зоровавель приподнимался на кровати и бдительно смотрел за передвижениями незнакомца.
- Женщина внизу поймала и взяла в плен, чтобы я отнес это, - пояснил приятный, хоть и немного хриплый, голос. - На здоровье.
- Где-то я тебя уже видел... - задумчиво наклонил голову набок Хидерат, прикладывая лезвие ножа к губам и рассматривая пришлого. Хорошо что согласно отметке на рукоятке нож не был отравлен.
- Точно! Ты тот пустынник из сегодняшнего каравана, с варгом! - в эльфа обвинительно ткнули оружием.
Рассматривание стало гораздо пристальнее, как и обдумывание сложившейся ситуации. Настолько, что глава города (который стал выглядеть раза в два меньше без своего горжета и плаща) даже перевернулся на спину, стягивая с себя легкие сапоги из черной телячьей кожи с узорной перфорацией. Туда же полетели и посеревшие полоски ткани, используемые как портянки. Единственный Зоровавель, теперь уже с босыми и бледными ступнями взобрался на кровать полностью, выпрямляясь там во весь рост - рассматривать пустынника сверху было удобнее. Особенно Хидерата интересовала полумаска еду принесшего, что-то с ней в частности и лицом под ней было не так...
- Красиво у вас. - и эльф, видимо почуяв что-то неладное, начал подкрадываться к выходу.
- СТОЯТЬ! - метнувшийся нож звонко дзынькнул о мраморный пол перед ногами охранника каравана и отлетел куда-то в стену, судя по всему сила броска была внушительной.
- Я тебе не разрешал уходить. - замогильным голосом пояснил Зоровавель и показал на пол перед своей кроватью, прямо напротив себя. - Подойди сюда, стой смирно и отвечай на вопросы.
 

Услышав подпорченные акцентом, но разборчивые слова на квенье, за которые любая мать вымыла бы своему дитю рот с желтым мылом, Ясин, уже собравшийся ввалиться в чужую комнату, как в чащу лесную, остановился, дослушав все до конца. Ну надо же. Знающий эльфийский язык человек — это уже явление само по себе удивительное, а вот знающий эльфийский язык человек из настолько дальних краев..почти немыслимое. Особенно ручательства! Сделав себе мысленную пометку быть с Хидератом как можно более аккуратным, Яс прижал поднос острым краем собственному боку и толкнул дверь пальцами. 
Комната его не разочаровала. Вдоволь — не вдоволь — налюбовавшись красотами дворца по дороге сюда, он и не ожидал меньшего, если честно, ожидал большего даже — в конце концов, как часто всё-таки эти вальяжные, как лесные коты, южные правители, подвержены излишествам, как часто они берут больше, чем могут проглотить. И уж точно больше, чем нужно. А тут — относительно скромно, со вкусом, вещи нужные, безделушек нет, перекличка поющих в резонирующем хоре цветов не выедает глаза. У людей состоятельных тут была принята попугаячья яркость в одеждах даже если цвета отвратительно не сочетались друг с другом. 
Хидерат оказался приятным исключением из этого правила. 
Взгляд эльфа скользнул по обжитому беспорядку, тут царившему, переплыл на потолок, а после — упал на постель, где пантерой развалился правитель столицы. Такой, недоедающей и совсем немного полинявшей пантерой. Здесь, в окружении домашней обстановки, без ореола власти, его окружающего, он выглядел так, как выглядел бы какой ребёнок в компании любимых игрушек. Даже чалма поехала куда-то сильно в сторону. 
Плавно пройдя к низкому столику — единственному месту здесь, куда вообще можно было поставить поднос с едой и, пардон, не обгадить ею же книги, подушки, павлина и прочие милые вещицы, тут вместе с хозяином проживающие — Яс, не обращая внимания на него, снял с подноса глубокое блюдо с персиками и поставил на стол отдельно. Почему-то они вызвали у него нежные чувства. Наверное, потому что похожи на попки.
— Женщина внизу поймала и взяла в плен, чтобы я отнёс это, — пояснил он, зачем, собственно, вообще сюда приперся с подносом. — На здоровье. 
Ему эта еда явно не поможет: кажется, сколько бы он не ел, плотнее все равно не станет. Бывают такие люди, да, среди эльфов таких очень много, а если быть совсем точным, то определённое большинство. Вся их пища растительная, мясо либо отсутствует, либо это рыба, которой вряд ли прямо так уж важно, что ее едят. Да и двигаются эльфы по ветвям, перелетая как птицы, слишком уж часто, чтобы вообще набирать массу — все сжигается, как в костре бумага.
Отряхнув руки от невидимой пыли и вытерев о собственные штаны едва заметную медовую капельку, оставшуюся на пальце, Ясин посмотрел на Хидерата ещё раз, чувствуя, что сейчас оскорбит его смехом. Эру, ну и глаза. И неясно, что он хочет больше — сказать спасибо за еду, или вообще выгнать отсюда стрелой в затылок. Эру-Эру.  Как он вообще до сих пор жив с таким телосложением и навыками боя? Судя по тому броску кинжала, который он продемонстрировал ещё на площади, навык там был...ну, хорошо, недурной. Но над ним ещё трудиться и трудиться.
— Красиво у вас, — неопределённо буркнул телохранитель купца, двигаясь в сторону двери. Надо отыскать торговца, пока тот не сбежал с его оплатой. 

Мыслей в голове Яса вертелось много, когда купец приказал стоять на месте и ждать, пока тот проследит за тем, как слуги уносят его многочисленные пожитки в отведённые для него покои. От нечего делать, эльф поправил маску, свободно обтянувшую лицо, и отправился бродить по прилегающему коридору, благо, никого там не было пока что. Шрамы время от времени опухали, вот как сейчас, от жары, и гнойно пульсировали, отдавая куда-то далеко и глубоко в черепушку, да так, что кости начинали ныть. Сейчас было ещё терпимо, сухой воздух не давал распространяться боли, но приходилось их постоянно промывать. 
Здесь не было ацеласа, который, несомненно, избавил бы эльфа от мучений, все залечив, сняв воспаление, да и вообще, убрав шрамы. Заодно и душевные — совсем недавно Ясин выяснил, что оказывается, что настойку королевского листа можно пить даже маленьким детям, и она оказывает прекрасное влияние на разбитые нервы. Сейчас бы чарочку. 
Поэтому, когда вдруг за спиной эльфа громом раздался глас почти с небес, он сначала вообще подумал, что это его пришли брать за отсутствие разрешения на хождение тут. Приготовившись сражаться не на жизнь, а на смерть — конечно, фигурально, все-таки не стоит плясать по чужому монастырю, с энтузиазмом размахивая своим уставом — он резко обернулся и чуть было не получил по лицу подносом. В чуткий эльфийский нос тут же ударила смесь ласковых ароматов персиков, меда и еще всего, от чего во рту у него тут же собралась слюна. 
Подняв глаза на чудовищного вида...все-таки, наверное, женщину, Яс подумал, что у нее явно есть презренные гномы в роду. 
Иначе, откуда у нее ЭТО на лице. 
Ну точно, потомок гномьего рода, только в три раза больше. 
— Слушаю и повинуюсь, - с интонацией злого духа джинна отозвался Яс и на пятках повернулся на сто восемьдесят градусов, направляясь, куда приказано. Вот теперь у него совершенно точно появился превосходный шанс оглядеть дворец, и такой возможности упускать он не собирался. А посмотреть было, на что. Дворец был настоящим произведением искусства, просторный и светлый, совершенно непривычный, он не становился хуже от этой непривычности. Светлые колонны, кремовые, на вид будто мягкие, синие, густые вкрапления небесно-каменной мозаики, позолота и мрамор, слоновая кость и розовый кварц, сияющий от шлифовки песок, теплые разводы в камне, зелень-зелень-зелень...Он не молчал, от гладких стен отражались кое-где звуки, тонувшие иногда в тех вещах и стенах, на которых было мягкое покрытие; снизу доносились голоса, случайные смешливые вскрики, которые, впрочем, становились все тише и тише по мере того, как Яс уходил вглубь дворца по указанному направлению. Все правильно. Если глава города такой занятой, мешать ему не стоит — в зале, где король Трандуил читал, или просматривал продовольственные планы, или что-то рассчитывал, тоже всегда стояла тишина, ровно такая, чтобы не быть гнетущей. 
Вот нужная дверь. Изнутри доносился едва слышный шорох его шагов, и. чтобы удостовериться, что пришел туда, Ясин, недолго думая, огляделся и, балансируя подносом на одной руке, гибко нагнулся к самому полу, глядя в щель. Ну точно. 
Снова взяв поднос двумя руками, эльф помолчал пару секунд и без обиняков несколько раз врезался в дверь коленом, обозначая, что пришел. 
— Еда, — коротко, но отчетливо припечатал Ясин. Все-таки язык безбожных дикарей давался ему не так просто, поэтому пришлось обходиться короткими фразами. — Персики.

После того как племя, рядом с которым жил Мегатр, стало пытаться его убить не по два раза в месяц, а по четыре раза в неделю, орк понял что дела явно не будут улучшаться, если развелось так много самоубийц. Да и не то чтобы его что-то тут держало - почти глухой отщепенец держался рядом с сородичами скорее по привычке, нежели по необходимости, самостоятельно обслуживая все свои надобности, начиная от жилья и заканчивая пропитанием. 
Поэтому, собрав все свои нехитрые пожитки в мешок из оленьей шкуры, Мегатр набросал еловых лап на вход в землянку и двинулся в путь.
Путь лежал куда-то на юг. Старик говорил что там намного теплее, еды больше, да и интереснее жить. И если первых два пункта орка устраивали, то третий вызывал смутную тревогу. Но, в конце концов, 20 лет сидеть отшельником в лесу тоже не выход, особенно когда доходят всякие слухи о великих походах орков, которые в итоге заканчиваются крахом. И если участие в каком-нибудь сражении Мегатр даже не рассматривал как вариант, то понаблюдать за тем как стороны друг друга расчленяют являлось очень хорошей тренировкой наблюдательности и мышления.
\---------------l---------------/
На вторую неделю неторопливого пути начали попадаться следы присутствия орков. Вырубленные деревья, изгаженная земля, какие-то разоренные жилища... Какое знакомое зрелище. Равнина была изуродована широким кругом, начинающимся от самой высокой горы из цепи.
Обдумав все недостатки и преимущества появления в вероятно очень большом орочьем поселении, Мегатр все же двинулся вперед, стянув с лица полумаску и тщательно принюхиваясь. Никаких признаков жизни не наблюдалось от слова "вообще". Ни оленей, ни птиц, ни даже мышей. Орк слегка взгрустнул - запасы еды и воды подходили к концу.
К счастью, на третий день осторожного передвижения по пустоши, медленно переходящей в скалы, Мегатр вынюхал усиливающийся характерный запах побитых орков. Оные орки не заставили себя ждать - трое хромающих гундабадцев с какими-то скудными пожитками проползли мимо, бдительно озираясь по сторонам и ощетинившись всем имеющимся оружием. Жаль что они так мало смотрели вверх и не особо вглядывались в скальные стены, иначе точно бы заметили внушительный силуэт орка с собранными в хвост длинными волосами, спокойно балансирующий на крохотном уступе при помощи нагинаты.
Пропустив троицу мимо себя, полуглухой северянин почти по-эльфийски изящно (насколько это вообще возможно при росте в 1,7 метра и весе в две овцы) спустился вниз, следуя за так вовремя подвернувшимися провожатыми в горный город.
\---------------l---------------/
Сил и желания любоваться гномьими красотами, которые оказались в неряшливых лапах орков, не было. А еще тут жутко воняло и в ушах постоянно стоял рокот, типично для большого и нахального общества. Каким-то образом новоприбывшего орка зашвырнуло то ли в "элитную", то ли в ничейную, то ли заброшенную часть Гундабада. Наверняка в этом были виноваты чертовы толпы шатающихся вокруг и не внушающих доверия личностей, которых приходилось избегать, ныряя в переходы и закоулки, которые тоже пахли отнюдь не полевыми цветами. Мегатра вел запах. Вел он туда, где можно было нормально дышать, не рискуя вывернуть свой обед из желудка обратно во внешний мир из-за какого-нибудь разлагающегося трупа.
Жаль только что из того места, откуда доносились нормальные и в чем-то даже аппетитные запахи, стояла небольшая толпа матерых на вид орков. Хотя, может, они тусовались тут просто так, социально неловкий Мегатр в данной ситуации не мог отличить праздно шатающихся от стоящих на страже. Проверить не помешает, все равно нужно с чего-то начинать собирать новости и наблюдения, и здоровенная пещера, рядом с которой на цепи болтались резные сиськи, была вариантом не хуже и не лучше остальных мест.
Наверное, Пожиратели немного удивились когда из полумрака к ним неспешно, спокойно и плавно подошел орк, скрывающий шарфом половину лица, с прикрытыми зелеными глазами, в добротном рысьем полушубке с роскошным воротником и отсутствующими рукавами, легких сапогах, плотных штанах, с заплечной сумкой от которой пахло сушеной травой и копьем, на древко которого будто бы насадили эльфийскую саблю вместо нормального тесака (болтающиеся на месте крестовины в качестве украшения два рысьих хвоста намекали что данный индивид больше охотник, нежели боец). Мегатр даже успел пройти мимо первых двух охранников прежде чем третий с кривой и недружелюбной улыбкой заступил ему дорогу внутрь.
- Я хочу пройти. - проследовало весьма логичное замечание.
- А наш босс не хочет чтобы ты проходил и мешал ему. - если бы не шарф, Мегатр наверняка бы отвернулся от запаха, доносящегося из пасти собеседника.
- Когда твой босс закончит? - все еще спокойно и логично вопросил новичок в Гундабаде, краем глаза замечая что скучающие охранники начали подтягиваться ближе, тоже ухмыляясь.
- А вот это уже не твое дело. Вали отсюда.
Мегатр так и сделал, разворачиваясь чтобы выйти так же как и зашел, только вот сгрудившиеся орки не собирались просто так выпускать легкую добычу.
- Мне не нужны проблемы. Дайте пройти. - еще раз воззвал к здравомыслию местных жителей пришлый.
- А как же плата за то, что побеспокоил? - видимо, спокойствие Мегатра кого-то начало злить.
- У меня нет ничего ценного.
- А это мы сейчас узнаем!
Мегатр вообще не любил когда его трогают, никаким образом. Обычно прикосновение означало боль или унижение, а во многих случаях и то и другое. Не любил он и когда трогают его вещи, которые после этого быстро становились не его вещами, а того кто тронул.
Поэтому когда кто-то сзади решил ускорить процесс и сдернуть с наглого пришлого сумку, обычно спокойно прикрытые глаза распахнулись. Оружие, в такой толкучке бесполезное своей длиной, с лязгом упало на камни, когда Мегатр резко развернулся, вырывая сумку из лап Пожирателя. Этому же Пожирателю прилетело кулаком под дых и сапогом в колено, выворачивая то в противоположную сторону. Кто-то взвыл благим матом, к первому голосу присоединились еще несколько, зазвенело вытащенное на свет оружие. Мегатр пожалел что территория не изучена, сведений мало, копьем особо не помашешь и договорится или убежать уже не получится.
Оставалось только драться, благо частые покушения к подобного рода стычкам "один-против-всех" подготовили изрядно.
\---------------l---------------/
В какой-то момент времени кто-то особо отличающийся физической силой швырнул-толкнул Мегатра в дверь трактира, хорошо что спиной. Северный орк не противился, внутри можно было не опасаться возможных лучников и того что со всех сторон полезет подкрепление, хотя последнее весьма опционально. К тому же смена дислокации могла помочь не спотыкаться об уже поверженных противников, которых было прискорбно мало, всего лишь четверо. Самый первый выбыл из-за сломанной ноги, второму Мегатр вывихнул челюсть и вбил нос в череп локтем (теперь бедняга пытался вспомнить как дышать и выплевывать кровь чтобы не захлебнуться), третий не мог держать оружие из-за вывихнутого плеча (и запястья, но об этом он узнает позже) и жесткого приземления на копчик, четвертый очень возможно был мертв, поскольку, в отличие от Мегатра, не сумел уклонится от топора собственного же товарища, и теперь лежал с проломленным черепом. Как хорошо когда противников много и они могут друг другу мешать, пытаясь атаковать одновременно. Особенно хорошо когда они медленные и не могут как следует по тебе попасть.
Несмотря на свою тугоухость и поклажу, пока что северный орк держался хорошо, отделавшись ударом дубиной по ребрам, вырванным клоком волос, саднящей от удара спиной, мелкими царапинами на руках из-за которых рубашка набухла кровью, и ножом в бедре, к счастью не задевшим важных артерий. А еще куда-то потерялся шарф, и все эти запахи действовали угнетающе.
Контужено помотав головой и выбираясь из-под остатков двери, Мегатр кое-как встал, все-таки скидывая с себя сумку, которая давала только лишнюю инерцию. Стойка для боя вышла слегка расхлябанной, но она хотя бы имелась для встречи нападающих. Использовать ножи, рукояти которых торчали из-за пояса, Мегатр тоже не стал, предпочитая оставлять руки свободными для захвата оппонентов и несмертельных ран.
Жаль оценить внутреннее убранство кабака не было возможности.

А вот этого манёвра Яс не понял сначала вообще. Наверное, концепция полного отрицания больного и нежизнеспособного в песках эльфийского альтруизма так и не смогла выветриться из его головы до конца, и поэтому, когда к главе города буквально в ноги бросились люди, а он выбросил их обоих с площади, как наскучивших тряпичных куколок...эльфа это покоробило. Сузив светлые серые глаза, похожие на ошмётки пепла, который сединой остаётся после костра, когда угли догорят и остынут, Ясин проследил за тем, как их выволакивают в стороны жилых улиц.
Жестко. Даже жестоко. Можно было и сделать для них исключение, если он лечит только богачей: в обмен на какую-нибудь сделку можно было бы и поиграть в доброту. Понятное дело, что направо и налево он не может никого лечить, не того полёта птица..но эти люди шли к нему слишком долго, чтобы быть отвергнутыми вот так вот. Тем более, несмотря на страшный вид травмы, эльфийская медицина могла бы вылечить и это — конечно, скорее всего, отхватили бы добрую половину пальцев, но гангрена не дошла бы выше запястья. Ткани можно оживить светлыми словами, а яд гнили вытянуть из мышц и костей, хоть это и долго, и муторно.
При желании, смесь заговоров может убрать яд от моргульского клинка. Что уж тут говорить о каких-то раздробленных костях? 
— Рырга, сидеть, — тихо произнёс Ясин, надавливая на холку клацнувшего зубами варга, и тот, не в силах противиться эльфийскому слову, сел, а после — лёг. Да, варги, волки хоть и были порождением исключительно тьмы, но за долгие годы селекции, спаривания друг с другом и другими волками, со временем они — песчаные, во всяком случае, точно — истратили защиту от влияния на мозг. Да и с Ясином они только что медные трубы пока не прошли вместе. Так что, наверное, он попросту заслужил послушание этого молодого рыжего зверя.
Хотя наброситься на такую лошадь эльф все равно бы ему не позволил. 
— Молодец, — почесал он агрессивно клацнувшего верхними клыками варга и устремил взгляд в висок господина Зоровавеля, только что дырку там не просверлив. Проклятия и прочее подобное никогда не были подвластны Ясину, да и он сам по той же причине был защищён от большей части влияния на себя. Но всё-таки иногда хотелось..сказать, подобно Феанору, крепкое словцо.  
И всё-таки, несмотря на все те мысли, пробежавшие в голове молчаливого наемника единым потоком, будто бурная река прорвалась через камень и дерево плотины, он сдержался. Он вообще не говорил при посторонних, что думал, потому что был очень воспитанный. И разумный: так можно и головы лишиться, и одному Эру известно, насколько хватит его навыков ближнего боя против нескольких воинов песчаных пустынь и одного злобного колдуна.
Тем временем, тот проделал некие манипуляции с бумагами, и вот там уже Ясин пододвинулся поближе, внимательно отследив, что именно тот делает. Такие вещи он старался подмечать. Верхний слой как будто расползался от колдовских чернил, и эльф прямо всем лицом сразу почувствовал, как резко заболели все шрамы сразу от его искривлённого в выражении «а неплохо» под повязкой. Несмотря на то, что человек оказался тем ещё засранцем, заинтересовать он умел. 
— Господин, — когда Зоровавель наорался и отправился в свой замок, или дворец, или двор — Падший знает, что там у него есть и где он вообще существует, эльф вообще особо разбираться не хотел — он наклонился с торопливо прячущему бумаги купцу. — Хочу напомнить, что сегодня на закате истекает срок моего с вами контракта. Поэтому я попрошу с вас плату. 
Дальше уже началась рутина, и не самая приятная. Отследить, как рабы заходят по одному через небольшой вход для прислуги, как по тёмно-зеленоватым, из невзрачного камня сделанным переходам идут в комнаты, оглядываясь в страхе и усталости по сторонам; при этом не спускать глаз с купца: слишком уж тот замялся, когда речь зашла об оплате услуг телохранителя. Ясин подозревал, что у того нет достаточной оплаты, всё-таки пропутешествовали они вместе довольно долго, и не раз эльф защищал его от набегов песчаных бродяг. 
Или есть. Но он попросту не слишком-то жаждет ее отдавать. 
Что ж, плавали, знаем и таких. Обманщиков, не отдающих долги, эльф знал очень хорошо — и очень сильно не любил. 
И даже мысли о возможном обмане не смогли отвлечь его от красоты дворца, от которой попросту дух захватывало. Они были только на первом этаже, где более ничего особенного не было...но через окошки, через комнаты и коридоры Ясин успел увидеть колонны, часть мозаики, украшения, лепные и цельные — и вот этой мелочи хватило, чтобы телохранитель купца начал вертеть головой одновременно с ним. Впрочем, вряд ли купца интересовала красота дворца сама по себе — скорее стоимость всего этого. Единственное, что действительно расстроило эльфа, так это то, что волка пришлось отдать на растерзание смотрителям — иными словами, просто в загон. Несчастная Животина скулила и возражала на своём, волчьем языке, но пары спокойных слов в ухо хватило, чтобы она дала себя жестоко и мучительно отмыть от всего того дерьма, которое налипло на шерсти за время путешествия.
Яс же остался при купце. Тот изволил сначала понаблюдать, как рабов, погрузив их в бассейны с прозрачной водой и пеной в больших, просторных купальнях, оттирают, а после отправился на поиск укромного места для подсчёта средств и отдыха в тени после долгой дороги по пустыне. 

- Ну ёбаный верблюд... - шепотом выразил свое отношение ко всяким торговцам, которые вечно приходят не вовремя, Хидерат, ткнувшись лбом в плечо Телперин.
И которые совершенно точно не знают когда оставить одного конкретного колдуна-алхимика в покое, если нет желания закончить жизнь от какой-нибудь малоприятной болезни. Например холеры, в луже поноса и блевотины. Но, в конце концов, если все купцы будут загадочно заболевать после посещения Сард-ми-Эруме, торговля встанет. Невыгодно.
Поэтому, навесив на лицо нейтрально-раздраженное выражение, болтающееся на грани между "я вас впервые вижу" и "ты издеваешься?!", глава рода повернулся к семенящему торговцу, поприветствовав его едва заметным кивком.
- Приветствую, досточтимый. - имен и лиц дюжин проходящих через город купцов Хидерат не запоминал. - Как я вижу, Вы успешно пересекли каменистую пустошь. И даже привели с собой ценный товар.
Действительно, вереница рабов и повозок, которая покорно тащилась по широким улицам промышленной части города следом за головной двуколкой, выглядела внушительно. Особенно внушительно выглядел и ездовой песчаный варг рядом с замотанным по самые глаза кочевником. Кочевник был необычно высок для жителя пустыни, даже выше чем сам Хидерат, что было довольно редким явлением. Телперин, презрительно смотря на хищника размером с лошадь, смело шагнула вперед, угрожающе прижав уши и высоко вскинув голову и хвост. Разумеется, кто еще кроме нее сможет защитить приятеля от опасности, которую представляет варг? Точно так же лошадь реагировала и на проверяющих варгов у ворот, но после того как самый смелый кинувшийся на круп Телперин шакал упал с раздробленным черепом от удара копыт, желание глупо шутить у блохастых отпало.
- Телперин, все нормально. Они же не идиоты тащить в город бестию, которую не могут контролировать? - вопросительно приподнял бровь Хидерат, смотря на непонятного кочевника.
- Конечно нет, господин Зоровавель! Мой охранник полностью контролирует своего скакуна! - поспешил заверить купец, поклонившись еще раз и стоя на почтительном расстоянии от главы города. - Но я хотел бы по давней традиции воспользоваться купальнями Варна Хери и Вашими услугами лекаря. Видите ли, у меня богатый улов, здесь есть даже рабы первого сорта, девственницы и подростки, которые наверняка принесут Вам доход и пользу, если изволите на них взглянуть. У некоторых даже есть непонятные болезни, и с нами шел отец и сын, которые надеялись что Вы их исцелите.
Хидерат не стал уточнять что "давней традиции" нету даже десятка лет, а наглость торговца перешла все границы - тот хотел и на халяву пожить в комнатах дворца, и чтоб его товары были под бдительной охраной дворцовой стражи. Так же Зоровавель не стал разочаровывать купца в том, что "лекарем" он не является в привычном смысле этого слова. И что цена за осмотр женщин будет выше, а подростки во время перестраивания тела болеют больше головой, нежели телом, хотя всякие дефекты могут вскрыться и в этом возрасте. А вот слова о болезнях Хидерата заинтересовали, если судить по радостному блеску голубых глаз.
- Ну и где же эти отец и сын? - Зоровавель отвернулся к своей все еще гневно всхрапывающей лошади, начав что-то искать в седельных сумках и оставив раздумья о собственном охраннике на потом. - Что касается пребывания во дворце... Ладно, но я рассчитываю что ты сделаешь мне внушительную скидку если я захочу что-нибудь или кого-нибудь приобрести. Как обычно, за тщательное купание каждого раба - по 24 медяка-булки, за осмотр мужчин - сребреник-сапог, за осмотр женщин - по два сапога, питание животных и товара - перед отбытием будет подсчитано, если у кого-нибудь обнаружится болезнь, которая требует лечения или мне неизвестна - будем беседовать отдельно.
Торговец еще раз поклонился, уже переводя обычные деньги в валюту Сард-ми-Эруме. В городе ходили свои монеты, где на одной стороне изображался герб города, а на другой - предмет, что можно купить за одну эту монету. Самый мелкий медяк был "яблоком". За 12 "яблок" можно было получить медную монету с изображением сдобной булки. За 48 "булок" - серебряную монету с чеканкой расписного полотенца. За 12 "полотенец" - серебряный же "сапог". За 48 "сапогов" можно получить золотую монету, которую в народе обозвали "коровой", хотя вообще-то там был изображен бык. А за 12 "коров" шла в ход золотая монета самого большого достоинства - "человек". В конце концов, рабство в Сарде никто не запрещал. 
Пока где-то в караване искали упомянутых отца и сына, из сумки Зоровавель извлек широкую книгу с плотными темно-серыми листами. Легким движением руки вырвав оттуда пустой лист, Хидерат достал из корешка книги стеклянную колбу с мутной жидкостью внутри и странной насадкой, которая одновременно напоминала и кисть, и губку. Устроив поудобнее на боку Телперин книгу и положив на нее вырванную страницу, морэдайн начал писать размашистым почерком этой самой колбой с насадкой. Серый слой листа растворялся от мутной жидкости, проявляя под собой белый слой обычной бумаги. Такой документ было весьма сложно подделать, и в кипе документов темно-серые листы всегда выделялись. В завершение поставив собственную подпись, очень напоминающую кролика, и имя, Хидерат протянул лист купцу.
- Твой пропуск в Варна Хери. Я приду позже. - купец с поклонами отсеменил назад, бережно и крепко удерживая документ, пока глава рода прятал писчие принадлежности обратно в сумку.
Вовремя, поскольку наконец-то отыскались отец и сын. У мужчины все лицо было покрыто отвратительными на вид бородавками, которые даже мешали дышать и видеть, но здоровью в основном не вредили, но вот парень держал на перевязи замотанную в чистую тряпку руку, от которой отчетливо пахло гнилью. И пока караван торжественно собирался двинуться дальше, Зоровавель окинул оценивающим взглядом парочку, безбоязненно шагнув к прокаженным. Длинные, бледные и тонкие пальцы, действительно в чем-то напоминающие лапы паука (на которых весьма неуместно смотрелись дорогие перстни), легко размотали тряпку, закрывающую кисть сына. Запах гнили стал сильнее.
- Фууууууууууу. - выразил свое отношение Хидерат к раздавленным почерневшим пальцам. - Почему до сих пор не отрезали? Кто-то очень хочет сдохнуть в муках, когда заражение дойдет до шеи?
- Но ведь вы знамениты на всю пустыню тем, что можете вылечить любую болезнь! И даже поднимаете на ноги тех, кто стоит на пороге смерти! Мы торопились как могли чтобы попасть к Вам, пока не стало еще хуже! - отчаяние сквозило в голосе отца, пока парень прилагал все силы чтобы не упасть.
- БОЛЕЗНЬ! БОЛЕЗНЬ, блять, а не травму! Я тебе тут что, великий маг и волшебник, восстанавливать то, что расхерачено вдребезги?! - Зоровавель отступил, когда мужчина бухнулся перед ним на колени. - Нет! Или отрезать, или все станет намного хуже! Если бы перелом был чистый, то разумеется я бы помог, а тут все размозжено и воспалено до состояния гангрены! За плату в этой ситуации я могу только отрезать кисть, проследить чтобы зараза не пошла дальше и обеспечить несколькими средствами для быстрого выздоровления, но невозможное я делать не собираюсь!
- Но ведь он останется калекой!
- А мне срать! Или калекой, или от него вообще ничего не останется! Убрал свои лапы с моего плаща! - Хидерат шарахнулся в сторону когда бородавчатые руки сцапали край черной накидки с золотой оторочкой. - Я сказал - УБРАЛ!
Небольшой метательный нож рыбкой скользнул с пальцев Зоровавеля, угодив мужчине чуть выше локтя. Замах был небольшой и угол для броска неудобный, так что нож только пустил немного крови, слабо уколов и после лязгнув о мостовую. Но для отвлечения мужчины болью этого хватило. Город затих, наблюдая как успешно освободившийся глава подобрал свое оружие, пряча то куда-то себе за спину под плащ, пока оказавшиеся на коленях отец и сын со страхом наблюдали как к ним торопятся стражи порядка.
- Обычно я стараюсь заключить выгодную сделку на лечение отчаявшихся. - с недобрым прищуром сказал Хидерат. - И возможно я смог бы вылечить твои бородавки и сохранить жизнь твоему сыну. Но по вашему виду не скажешь что вы богаты чтобы оплатить мою помощь. Еще и почтения вам не вбили. Поэтому... - морэдайн обернулся на остановившихся поблизости копейщиков, ожидающих приказа. - Вышвырнуть их за пределы власти города и больше не пускать. Хотя им обоим недолго осталось, нож был отравлен.
- Да, повелитель! - бодро рявкнули бывшие рабы, а ныне почтенные стражники, подхватив парочку под руки и позорно потащив по площади в сторону ворот.
Город вздохнул спокойно и снова зажил своей жизнью. А у Хидерата пропало всякое настроение что-либо делать под палящим солнцем и с этими тупыми жадными жалкими людишками. Раздраженно выдохнув - вот теперь можно было официально считать что день не задался - брюнет вскочил в седло своей лошади и направился обратно во дворец.

Надо сказать, повидал Ясин на своём веку — почти трёх, если быть точным, несмотря на то, что это довольно-таки юный возраст по эльфийским меркам, цифра внушительная — немало. Были и предательски плохие дни, которые не то, что проживать заново — вспоминать не так уж и хочется, хотя иногда нужно, чтобы в памяти держались и напоминанием служили. Были дни хорошие, хотя в последнее время их становится все меньше, так что воин научился радоваться мелочам, хотя бы таким, как вот этот серый кролик с белым носом и хвостом-салфеткой, беспечно жующий какой-то зелёный стебель. Улыбнувшись под заслоном маски явно живущему на зависть хорошо созданию, Яс направил принюхивающегося к шерсти зверька варга ближе к повозке купца, а после и вовсе спешился. Ровная брусчатка после сыпучего, неверного песка была на диво приятна. 
Дав животному мысленный наказ идти рядом и быть смирным, послушным и вообще вести себя как следует (иными словами, не так, как обычно), эльф коснулся носком сапога тени купца и больше от неё не отлип, плотно приклеившись к не слишком длинной округлой фигуре на земле. 
Бледный, затянутый в темно-синие с золотом и чернотой одежды труп с тихой внешностью и ОЧЕНЬ громким голосом заставил его изогнуть бровь, придерживая зверя за узды. Великий Зоровавель, протектор и правитель земель, которые нужно держать в узде круглые сутки, оказался...почти что ребёнком. Вообще, седоволосый король какой-нибудь западной земли для Яса и ему подобных — все ещё дитя, а уж тут-то и вовсе младенец, которому и на коне сидеть ещё рано, только-только учат управляться с луком. А этот уже правит, вот, что значит, жизнь коротка. 
Люди боятся прожить свою короткую, мизерную жизнь бесцельно. Они боятся всего, и некоторым везёт — они рождаются в королевских семьях, а некоторым приходится землю грызть, чтобы выбраться на свет, как червям в весенний ливень. 
Если переживут сезон, конечно. 
Словно и не светило с выгоревшего, почти белого неба это убийственное солнце: кожа Паучьих Пальцев была светла, как молоко,  да и совсем мягкой казалась — кто мог подумать, что он живет в таком месте, где она грубеет от постоянной шлифовки песчаными потоками. Он был высок, хотя и не выше самого Яса, хлёсток как плеть и также громко звучал. Эльф потёр запястье, следуя за купцом, который явно не знал, как к этому чуду подступиться, за что-то безмерно уважая — сам воин леса, а теперь уже пустыни, пока так и не понял, за что тут можно уважать его. Скепсис переливался через край. 
И перелился, залив брусчатку вокруг, когда несчастному архитектору придали галоп мощнейшим пинком под дряблый зад. Похожий пинок Яс на своей памяти видел один раз в жизни — и пинал отнюдь не король Трандуил. Он вообще не был уверен, что это достойно правителя, но разумеется, ни слова не сказал. 
Он вообще мало говорил.
— Господин Зоровавель! — купец уже семенил к нему, быстро-быстро переставляя ноги. Так быстро, что они смазывались под балахоном, превращаясь в почти что гномий механизм перемешивания золота в сплошную массу. Наверное, он себя каким-то таким механизмом и видел. Особенно, когда был виден новый товар. — Наконец-то я добрался до вас!
И что-то подсказывало эльфийскому путешественнику, что персона работорговца особенно не произвела на Зоровавеля впечатления. 
И все же, смотреть на него было странно. Несмотря на просторные одежды, почему-то по лицу и по рукам, по пальцам было ясно, что этот человек вряд ли выдержит падение на него кирпича с дозорной башни. Или если его лягнёт собственная лошадь, к примеру. Несмотря на послушание лошади, разумеется.
— Интересно, — пробормотал Ясин себе под нос, рассматривая его с головы до ног. Пожалуй, если бы не волшебный шлейф силы, от него идущий, Яс бы с точностью сказал, что в поединке завалил бы его безо всяких проблем. 
А потом он увидел лошадь покровителя и защитника города — и остолбенел, как поражённый проклятием ломких костей. В руках-то себя эльф держать умел, а вот челюсть почти что отбила ноги: НУ НИКАК он не ждал увидеть здесь, в этом захолустье коня из породы меарас, точнее, кобылицу. Руки так и зачесались схватить перо и внести в свой дневник коррективы по поводу того, что эти кони служат только королям Рохана...но он все же не чистокровный. Полукровка, скорее всего. 
Теперь Яс смотрел на него с куда большим интересом, примерно также, как сам колдун после того, как купец ненавязчиво упомянул, что у рабов, им приведённых, есть заболевания. Тот, кто сумел завоевать доверие лошади — ещё и самки! — с кровью меарас, явно необычный человек. 
 
 

Уж лучше вы к нам! *ушел к своему личному эльфу, а то остальные дикие какие-то*

Хидерат Зоровавель проснулся в относительно хорошем расположении духа. Жаль только что пробуждение сопровождалось "ААААААААаааак вы сюда попали, господин Зоровавель?!" от слуги, в кровати с которым собственно "господин Зоровавель" и спал. Ну подумаешь, ночью в огромной постели лежать слишком холодно, даже под пледом из мягкой кроличьей шерсти, вот Хидерат и вскрыл первый попавшийся замок каморки прислуги на первом этаже и залез к теплому телу. Причин для паники не было. Поэтому глава города совершенно невозмутимо поднялся с кровати, кинул взгляд на забившегося в угол мальчишку, забрал свое одеяло и набор отмычек, поправил подштанники и ночную рубашку, сунул ноги в мягкие тапки и с независимым видом аристократа на прогулке вышел из маленькой комнатушки слуги, направляясь к себе на третий этаж, где уже поджидал завтрак.
На завтрак были хорошие новости (к тому же память о вчерашних успешных опытах приятно грела душу), сладкая овсяная каша с орехами, бисквиты с корицей и кружка ароматного чая. Хидерат приободрился, ополаскивая заспанное лицо холодной водой в купальной комнате, когда заметил что ответ на просьбу пришел даже из Умбара, даже как-то слишком быстро. Удобно развалившись босиком на кресле в кабинете и прихлебывая чай, глава города нацепил на нос пенсне и сосредоточился на разборе скопившихся за вчерашний вечер и ночь дел. 
Просьба продать четыре тонны конопляного волокна по золотой монете за центнер - слегка невыгодно, но можно отдавать, все равно скоро будет новый урожай, а старая пенька до того времени сгниет. Положительный ответ от гномьего купца в соседнем городе на предложение купить железа и меди по приемлемой цене - отлично. Доклад из соляной шахты что случился обвал, но никто и ничего не пострадало, однако работа была прекращена чтобы разобрать завал - ладно, главное чтоб не было застоя, всем рабам выдать по лишнему куску мяса (какая гадость), а управляющему - 5 палок по ступням, он там поставлен не для того чтобы нежиться в шелках, а следить чтоб такого не случалось! Доклад о вышвырнутом племени кочевников, которые решили что город не пострадает, если у него внезапно исчезнет из-под бока целый хутор - прекрасно, всем принимавшим участие по серебряной монете. Просьба стеклодува о покупке мелкозернистого песка для той задумки что получил ему сам Хидерат - ладно, можно и купить. Ответ от странствующего торговца травами и книгами что тот прибудет с ближайшим караваном - великолепно, как раз хотелось поговорить с умным человеком. Просьба от жены кузнеца об отваживании её мужа от пьянства - нет, это к СС, пускай они его хоть кастрируют, но пьющий кузнец, который не может поднять свой молот - позор для ремесла и города. И еще куча и куча свитков, дел и напоминаний... У Хидерата даже рука заболела ставить везде свою подпись и печать в сургуче.
Написав всем ответы, наконец настал черед свитка из Умбара. Был весьма серьезный вопрос о предоставлении военной силы для того чтоб Сард-ми-Эруме мог еще немного расширить свои владения, например до юго-западного оазиса, в котором часто останавливались отдохнуть враждебные племена перед атакой на город. Но когда бледный глава города вчитался в тщательно выведенные буквы, стало понятно что это письмо совершенно точно не имеет никакого отношения к просьбе выслать армию. Скорее наоборот. Из Умбара пришли известия что Саурон собирает армию для захвата Запада и каждый верный присяге должен встать под знамена Ока. Хидерат оцепенел, уставившись в противоположную стену, заставленную шкафами с документами и входом в архив. 
Никто и никогда не сомневался в верности рода Зоровавелей Темному Лорду. Но чтоб вот так, ВНЕЗАПНО, пришло сообщение что "а иди-ка ты, дорогой мой приспешник, неведомо куда, и приведи-ка мне всех кого сможешь собрать"?! Ни в какие ворота. И ведь не откажешься, что самое отвратительное! И замену себе не выставишь, потому что достойных кандидатов (умных, верных и знающих) нет.
- Чтоб вас варги дралиииии... - ни к кому конкретно не обращаясь простонал Хидерат, запрокидывая голову на спинку кресла и болезненно потирая переносицу откуда свалилось на ковер пенсне.
Аппетит после этой новости куда-то пропал, но брюнет заставил себя съесть остывшую кашу и прикончить чай с бисквитами. Собравшись с духом и спихнув все что надо было отправить в соответствующую корзину, пенсне спрятав в чехол, а посуду оставив на столе чтоб слуги убрали, Хидерат быстро направился в спальню, где на смятой постели в живописном беспорядке валялась вчерашняя одежда вместе с ножнами. Тихо ругаясь на всех подряд и на никак не желающие застегиваться в нужных местах ремни, единственный представитель рода Зоровавель все-таки собрался мысленно и материально. Быстро причесав бардак на голове щетинистым гребнем и по привычке закинув в рот смолу пожевать, морэдайн порывистым и хромающим шагом направился к конюшне, где ожидал друг.
Дел в городе значительно прибавилось, и решить их надо было чем быстрее, тем лучше. Оставить главного по городу в собственное отсутствие, быстро свернуть все споры и дела, закончить самые чувствительные и сложные эксперименты, нанять для себя охрану в пути, причем такую, чтоб их отсутствие в городе не сказалось на обороноспособности, позаботится о провианте и месте расположения для предположительной собранной армии... Хидерат страдальчески простонал еще раз, спускаясь по широкой лестнице с первого этажа во внутренний двор крепости и направляясь к конюшне. Слепые трупы-стражники (они были не совсем трупами, но кому в городе какая разница, они все равно жуткие), пожизненно несущие пост у входа во дворец с короткими перерывами на сон и еду, даже не дернулись на прохромавшего мимо хозяина.
- Телперин, это просто какая-то глобальная репетиция Дагор Дагората! Полнейший крах надежд и планов! - немедленно нажаловался массивной лошади мышастой масти Хидерат, едва зайдя в стойло.
Телперин вопросительно изогнула шею, смотря на хозяина и вошедшего следом крепкого конюха сверху вниз. Глава города невежливо сплюнул смолу куда-то в сторону слуги, который крепил седло и тяжелые сумки с необходимым на спину лошади, и точно так же не уважая личное пространство скакуна, повесился тому на шею. 
Конечно, Телперин могла бы спросить что вообще происходит, но хозяин вполне справлялся с жалобами сам:
- Они хотят чтоб я шлялся по этим вонючим пустыням и джунглям чтобы собрать армию для завоевания Запада! И это требует сам Саурон! А ты знаешь какие у нас с Сауроном взаимоотношения. - голубые человеческие глаза заглянули в такие же голубые лошадиные. - Я не могу отказаться, но так не хочу куда-либо идти! Это опасно, негигиенично, невыгодно и вообще пошли они все нахер! Как будто у меня других дел и проблем нет!
Телперин подумала что вообще-то Хидерат и Саурон лично не встречались никогда и никто никому ничего не должен, но Телперин была мудрой лошадью и промолчала. Все равно её слово было не решающим в этом вопросе, но черногривого она не отпустит одного, каким бы ни было его решение. Потому что лучше пропадать с тем, кто не считает тебя тупым животным, и не использует на тебе всяческие железные уздечки, которые разрывают рот или ломают нос, или хлысты. Да, Телперин очень нравился её недоуздок с яркими синими кистями, украшенный голубым бисером и серебряными пряжками, и то что иногда хозяин лично заплетал ей гриву в косички с лентами. Собственно, именно из-за установившейся взаимной симпатии лошадь не пыталась хозяина скинуть или не послушаться.
- В любом случае, вчера я был весь день в лаборатории, сегодня надо посмотреть что творится в городе и разочаровать всех что я все еще жив. - бледный парень легко вскочил в седло и нагнулся чтоб не удариться головой о притолоку когда лошадь, намного больше и тяжелее быстроногих скакунов востока, двинулась на выход. - Давай сначала на площадь.
\--------------------l-------------------/
И вот теперь, на площади, главе города и его ближайшему другу (Телперин) приходилось терпеливо выслушивать вопли архитектора, которого Хидерат выписал аж из самого Умбара по рекомендации друга двоюродного дяди по материнской линии сестры врача деда матери. На бесплатное представление уже собралась небольшая толпа зевак, которые шли на/с рынка. Архитектор негодовал по поводу невыполнимости задачи: построить часовую башню на месте рухнувшего от старости здания было крайне затруднительно с такой небольшой почасовой оплатой труда. Когда архитектор в красном полосатом халате и оранжевой чалме с потрепанным пером замолк на минуту чтобы отдышаться, Зоровавель хладнокровно спросил, тщательно контролируя клокочущее внутри раздражение чтоб не начать проклинать этого жадного зануду:
- Насколько высоко ты ценишь свое здоровье? Например, зубы? Глаза? Кишки? Кости?
- Я, эм... Что? - слегка сбился с мыслей краснохалатный.
- Я спрашиваю: стоит ли мое раздражение, которое я сейчас испытываю из-за тебя, твоего здоровья? - толпа зевак очень и очень быстро рассосалась, вникнув что сейчас тут будет происходить.
- Нет? - все еще не видел взаимосвязи приезжий архитектор.
- Я поясню. - великодушно решил Хидерат. - В конце концов, ты человек приезжий, и видимо не слышал слухов или решил им не верить.
Глава города ловко и не скрываясь стащил из корзины проезжавшей мимо повозки яблоко. Продемонстрировал красное, свежее, аппетитное яблоко так недовольному оплатой человеку. Архитектор непонимающе хмыкнул, сложив руки на груди с видом не впечатлившегося зрителя. Это разозлило главу города еще чуть-чуть.
- Мразь. - зло скривил губы на яблоко Хидерат, представляя на месте фрукта архитектора, благо и тот и тот были красными.
Раздражение, злость, ненависть, презрение через единственное слово хлынули к фрукту, Зоровавелю даже полегчало из-за избавления от клокочущих внутри чувств. Сначала с яблоком ничего не происходило. Потом оно покрылось пятнами гнили, быстро расползающимися по наливным бокам. Где-то проступили крупинки посерения, и там мякоть осыпалась отвратительной трупной пылью. Буквально через минуту на замощенную песчаниковыми плитами площадь шлепнулся комок вонючей слизи, еще утром висевший на ветке. Архитектор судорожно сглотнул, как и рабочие за его спиной.
- Если и это тебя не навело на размышления, я скажу еще проще. - Хидерат глубоко вздохнул, готовя отповедь.
- ЕСЛИ ТЫ, УМБАРСКАЯ ПРОДАЖНАЯ БЛЯДЬ, ЕЩЕ РАЗ ЗАИКНЕШЬСЯ ОБ ОПЛАТЕ ТОГО, ЧТО ТЫ ЕЩЕ НЕ СДЕЛАЛ, ТЫ СДОХНЕШЬ КАК СУЧИЙ ВЫРОДОК, КОИМ ТЫ И ЯВЛЯЕШЬСЯ, В СОБСТВЕННОЙ БЛЕВОТИНЕ СГНИВШИХ КИШОК, ИСПРАЖНЯЯСЬ КРОВЬЮ И КУСКАМИ ВНУТРЕННОСТЕЙ, ПОКРЫТЫЙ ЯЗВАМИ И С РАСКРОШИВШИМИСЯ КОСТЯМИ! ТЫ ПОНЯЛ МЕНЯ, УБЛЮДОК ШАКАЛА И СТЕРВЯТНИКА?! Я ДОСТАТОЧНО ЯСНО ВЫРАЗИЛСЯ ДЛЯ ТВОЕГО ТАКОГО ЖЕ МЕЛКОГО КАК МЫШИНЫЙ ХЕР УМА?! А ЕСЛИ ТЫ ЕЩЕ РАЗ ПОВЫСИШЬ НА МЕНЯ, В МОЕМ ГОРОДЕ, ГОЛОС, ТО СДОХНЕШЬ ЕЩЕ БЫСТРЕЕ, Я ТЕБЯ ЛИЧНО СГНОЮ В ПОДЗЕМЕЛЬЯХ КАК РАСПОСЛЕДНЮЮ РАБСКУЮ СУКУ! ЧТОБ ЧЕРЕЗ МЕСЯЦ БАШНЯ БЫЛА ГОТОВА, ИЛИ ТЫ К СВОЕМУ СЕМЕЙСТВУ ВЫБЛЯДКОВ НЕ ВЕРНЕШЬСЯ!
К концу тирады Хидерат уже нависал над максимально сжавшимся в комок архитектором, которого удерживал от побега за шиворот халата.
- Д-да, господин Зоровавель... - проблеял краснохалатный, не рискуя поднять голову.
- Я очень рад что мы пришли к взаимопониманию. Пошел вон. - вполне миролюбиво посоветовал брюнет, отпуская шиворот халата и придавая жирной заднице архитектора ускорение пинком, хотя последнее явно было лишним и не подобающим для статуса главы города.
Хидерат тяжко вздохнул, наблюдая как красный халат скрывается где-то в руинах-стройке. Сняв чалму, парень попытался зачесать обратно выбившиеся черные локоны, и это ему почти удалось. Еще раз вздохнув и расслабившись, Зоровавель вернул головной убор на полагающееся место, отходя к хитро жующей свежее яблоко Телперин и массируя виски.

Краткий экскурс в вотчину рода Зоровавелей, первое место действия
Если какой-нибудь купец или путешественник все же решил отправится из Умбара в сторону Великой Пустыни, то город Сард-ми-Эруме он вряд ли пропустит.

Легенда гласит, что Ниндария из рода Зоровавель (дочь капитана городской стражи) и наложница Ар-Фаразона таинственно исчезла после того как поняла что беременна королевским бастардом. Опасаясь непредсказуемой реакции короля, она бежала из Нуменора в Умбар, а оттуда собиралась в Кханд вместе с верными ей людьми, используя богатство, накопленное за долгие ночи страсти с Ар-Фаразоном. К несчастью, собиралась она слишком долго, и воды отошли прямо на пути через каменистую пустыню. Рядом с огромной пологой скалой протекала мелкая, но широкая река, где наконец-то стала появляться растительность, предсказывая скорый вход в джунгли, но весь караван остановился чтобы дать отдых матери и новорожденному. 
Больше караван так никуда и не двинулся - Ниндария решила остаться в месте где на свет появился сын и основать город: местность, связи и деньги это позволяли. Так появился город Сард-ми-Эруме, который часто называют просто Сардом. Гербом города является пантера на фоне перекрещенных пальмовых листьев, это обосновывается еще одной легендой старых времен. Но это уже совсем другая история.
Сард-ми-Эруме делится возвышающейся горой на два района: промышленный и жилой. Они разделяются символической двухметровой стеной с множеством проходов. Промышленный намного меньше и грязнее, поскольку там живут только заезжие купцы мелкой руки, которых владелец города не приглашает гостить во дворец. Там же находится Главный Рынок, работающий целый день и всю ночь, где жители могут купить у странствующих торговцев и караванов нужные вещи, рабов и животных. В промышленном районе находятся все увеселительные заведения, чтобы жилой район мог спать спокойно. Производство красок и ковров, кузни, дубильни, мастерские, склады - всё то, что шумит, воняет и не принадлежит горожанам находится в промышленном районе.

Неудивительно что тут мало что растет, улицы широки и грязны, а дома не радуют глаз скудными цветами, сколотой штукатуркой и подозрительными потеками на уровне колена. Хотя общественные туалеты (система канализации была весьма развита и заложена даже до создания города как такового) содержатся в чистоте и общем доступе.
Неместным заходить в жилой район не запрещается, но не рекомендуется, поскольку там легко заблудиться: улицы узкие и извилистые, с множеством поворотов, спонтанно вытекающие в небольшие площади с колодцами или фонтанами и палисадниками у домов, и снова ныряющие в дебри города. Здесь, как нетрудно догадаться, живут люди. Дома, построенные в основном из песчаника, каждый житель украшает и раскрашивает по-своему: здесь и фрески, и цветочные горшки, и мозаики, и узорчатые ставни и двери, и яркие занавеси - все, на что хватает денег и воображения хозяина дома. С высоты жилой район напоминает лоскутное пестрое одеяло.


В жилом районе находится и Зеленый Базар, где процветает мелкая розничная торговля. Там жители Сарда могут продавать вещи своего изготовления и покупать что-то менее ценное и редкое. Если вам нужно купить свежие или сушеные овощи и фрукты, продукты, одеяла, посуду, специи, украшения, одежду любого фасона, плетеные корзины, срезанные цветы или саженцы, ковры, обувь, стекло, вышивку, масла, мелких животных  - вы знаете куда идти. Если вам надо кого-то нанять для мелкой работы - идите туда же, местные мальчишки подскажут вам за мелкую монету к кому обратится.
За жилым районом, в стороне где начинаются джунгли, разбились поля. Система арыков и акведуков исправно снабжает их необходимой водой из реки и колодцев вот уже многие столетия. Там есть заливные луга для сахарного тростника, бахчи для арбузов и дынь, плантации для хлопка, клубники и помидоров, поля для пшеницы, овса и картофеля. Между ними располагаются сады и луга для выпаса скота, растущие там люцерна и клевер служат прекрасным медоносом для пчел. Ульи, которые обычно ставят в садах, помогают охранять созревающие плоды от нахальных посягателей, будь то мальчишки или случайно забредшая корова. Яблоки, груши, персики, немаловажный для вина виноград, сливы, черешня, абрикосы, вишня, апельсины, финики, лимоны, ананасы, киви, инжир - для любого найдется плод по вкусу.
Для тех, кто предпочитает мясо, есть широкий выбор блюд, начиная с верблюжатины и заканчивая крольчатиной. Но будьте осторожны, смакуя крольчатину: нынешний правитель города, Хидерат Зоровавель, объявил что все зайцы и кролики, живущие в стенах города, неприкосновенны. Конечно, у гуляша никто не будет спрашивать где он рос, но все-таки будьте осторожны и убедитесь что охотитесь на кроликов только за пределами города, в полях - это не запрещается и даже приветствуется. В любом случае, у вас все еще остается баранина, говядина, свинина и курятина. Любителям рыбы здесь придется несладко - ближайший крупный водный источник находится в Умбаре.
На той самой скале, в честь которой и назван город, был построен дворец, названный Варна Хери - "Безопасность Госпожи". Строительство было долгим, растянувшись на 40 лет из-за частых атак местных жителей и жаркого климата, но в итоге три этажа были закончены во всем своем великолепии. Сводчатые потолки, барельефы, разноцветные мозаики, сложные абстрактные витражи, арочные проходы, колонны из белого песчаника, многочисленные фонтаны и бассейны, узорчатые стены, изящная гарнитура и мебель, сложные архитектурные и технические задачи... Мастера, нанятые на деньги Ниндарии, старались на славу, и многие нашли свою смерть на этом строительстве, от старости ли, из-за несчастного случая или из-за стрелы дикаря в глазнице. Именно поэтому в дворце Варна Хери перекликается так много стилей.


Обнесенный пятиметровыми стенами в виде вытянутого пятиугольника, где на каждый угол приходилась сторожевая башня, дворец выполняет много функций. Там находятся самые обширные в городе подземелья, где в зависимости от уровня сохраняется определенный режим теплоты и влажности. Зернохранилище, винный погреб, тюрьма и пыточная, склад материалов, хранилище продуктов, сокровищница, зал с колодцем, техническая комната - основные помещения подземелий. На первом этаже располагаются кухни, комнаты обслуги и стражи, оружейная, торжественный зал для пиршеств и приемов, купальни - и это не считая различных комнат-переходов. На втором - гостевые комнаты, библиотека, комнаты придворных (судьи, глав гильдий, советников, казначея), комната переговоров и зал охотничьих трофеев. Третий этаж, самый маленький по площади, полностью занимает нынешний владелец города. В данном случае - господин Хидерат Зоровавель по прозвищу Паучьи Пальцы. Четыре комнаты, что располагаются на личном этаже, Хидерат обозначил как спальню, кабинет, архив и пока что пустующую комнату телохранителя.
Кроме того, поперек длины дворца расположена стена, делящая внутренний двор на две неравные половины, так же как и город внизу. Часть, обращенная к промышленному району, является хозяйственным двором и полностью замощена камнем. Там находятся только конюшни, указатели и переходы, но поток людей и животных что там постоянно находятся вытаптывают всю растительность до полного уничтожения.
Часть внутреннего двора позади дворца, что ближе к жилому району города, по сути своей сад. Только вдоль стены можно увидеть небольшой дом, увитый плющом - там живут особые, повышенной пушистости, кролики, и такие же особенные, огромные и поджарые, зайцы. Первых выращивают ради их нежной шерсти, которая при смешении с овечьей дает редкой легкости и пушистости сукно. Зайцев тех умений что необходимы для работы Хидерата всего семь, они служат посыльными и почтальонами, у каждого имеется ошейник определенного цвета и шлейка, на которую можно крепить тубус с документами. Конечно, посыльные летучие мыши и голуби тоже имеются, но они к сожалению не могут утащить на себе договор о поставках железа на трех листах в двух экземплярах.


Доступ в сад разрешен каждому горожанину, для прогулок и успокоения - это практические единственное место в городе с достаточным увлажнением воздуха, количеством тени и прохлады, тишины и зеленых насаждений. Многим деревьям в саду вот уже несколько сотен лет, долгожителем является трехвековая сосна. Среди всего обилия кустарников и цветов можно часто увидеть небольшие фонтаны, а иногда даже и прудики - они гарантируют так необходимую некоторым растениям (и животным) влагу.
  
У каждого хоть немного значимого входа и выхода круглосуточным караулом стоят стражники. У входов в город - четверо копейщиков, двое всадников и двое проверяющих-варгов, отслеживающих всех выходящих и входящих. У крепостных ворот - два мечника и варг. У входа в сам дворец - двое из личного отряда охраны рода Зоровавель, чья небольшая особенность пугает всех мимопроходящих. Кроме того, по городу раз в два часа совершается обход ополчением в качестве тренировки. На торговых площадях постоянно дежурят четверо копейщиков, которые чаще всего ловят мелких воришек и разнимают драки. Хотя такая сильная охрана ни к чему - все равно господин Хидерат ходит по городу в сопровождении только своей лошади и иногда зайцев, открытый для покушений.

Проверяющий варг
  
Копейщик                                                                           Страж рода Зоровавелей

Мечник

Всадник
Несмотря на острую нелюбовь Хидерата Зоровавель к женщинам, в городе есть две женщины-воина (бывшие рабыни), которых выбрал сам Хидерат и назвал их отряд "Сестры Слез". Они выслушивают жалобы местных жительниц и принимают меры, начиная от доклада проблемы главе города и заканчивая кастрацией оплошавших мужей. Последний вариант является крайним средством и вызывает огромное возмущение у мужского населения, но Хидерат смотрит на подобное сквозь пальцы, не поощряя, но и не наказывая. Все попытки мужчин города присмирить "бешеных сучек" заканчивались отрубленными частями тела и общим избиением у мужского населения.

Власть рода Зоровавель простирается не только на Сард-ми-Эруме, но и на его окрестности в радиусе пяти лиг. На этих пяти лигах лежат поля и сады, несколько хуторов где выращивают скот, карьеры по добыче песчаника и мела и шахта по добыче соли. Границы владений Зоровавелей очень легко отличить: на их землях наконец-то начинается мощеная камнем дорога, вы увидите небольшую сторожку наблюдающего и вам наверняка не один раз попадется конный разъезд стражников, основная задача которых - задержание вражеских сил и предупреждение об опасности всех близлежащих хуторов.

Однако, не стоит думать что Сард-ми-Эруме только защищается. Из юношей и девушек создаются отряды диверсантов-разведчиков под командованием опытного воина, которые выявляют потенциальные угрозы городу (к примеру, слишком близко подошедшее племя кочевников) и по возможности незаметно портят им жизнь, добывая информацию. Это помогает лучше обучить подрастающее поколение физическим и моральным качествам, которые необходимы любому уважающему себя человеку.

Из всего перечисленного мы можем сделать вывод что город Сард-ми-Эруме и его крепость Варна Хери являются достойными архитектурными сооружениями (несмотря на то что большую их часть проектировала женщина), а под властью и руководством разумного человека могут достичь небывалого процветания.

Краткий экскурс в вотчину рода Зоровавелей, первое место действия
Если какой-нибудь купец или путешественник все же решил отправится из Умбара в сторону Великой Пустыни, то город Сард-ми-Эруме он вряд ли пропустит.

Легенда гласит, что Ниндария из рода Зоровавель (дочь капитана городской стражи) и наложница Ар-Фаразона таинственно исчезла после того как поняла что беременна королевским бастардом. Опасаясь непредсказуемой реакции короля, она бежала из Нуменора в Умбар, а оттуда собиралась в Кханд вместе с верными ей людьми, используя богатство, накопленное за долгие ночи страсти с Ар-Фаразоном. К несчастью, собиралась она слишком долго, и воды отошли прямо на пути через каменистую пустыню. Рядом с огромной пологой скалой протекала мелкая, но широкая река, где наконец-то стала появляться растительность, предсказывая скорый вход в джунгли, но весь караван остановился чтобы дать отдых матери и новорожденному. 
Больше караван так никуда и не двинулся - Ниндария решила остаться в месте где на свет появился сын и основать город: местность, связи и деньги это позволяли. Так появился город Сард-ми-Эруме, который часто называют просто Сардом. Гербом города является пантера на фоне перекрещенных пальмовых листьев, это обосновывается еще одной легендой старых времен. Но это уже совсем другая история.
Сард-ми-Эруме делится возвышающейся горой на два района: промышленный и жилой. Они разделяются символической двухметровой стеной с множеством проходов. Промышленный намного меньше и грязнее, поскольку там живут только заезжие купцы мелкой руки, которых владелец города не приглашает гостить во дворец. Там же находится Главный Рынок, работающий целый день и всю ночь, где жители могут купить у странствующих торговцев и караванов нужные вещи, рабов и животных. В промышленном районе находятся все увеселительные заведения, чтобы жилой район мог спать спокойно. Производство красок и ковров, кузни, дубильни, мастерские, склады - всё то, что шумит, воняет и не принадлежит горожанам находится в промышленном районе.

Неудивительно что тут мало что растет, улицы широки и грязны, а дома не радуют глаз скудными цветами, сколотой штукатуркой и подозрительными потеками на уровне колена. Хотя общественные туалеты (система канализации была весьма развита и заложена даже до создания города как такового) содержатся в чистоте и общем доступе.
Неместным заходить в жилой район не запрещается, но не рекомендуется, поскольку там легко заблудиться: улицы узкие и извилистые, с множеством поворотов, спонтанно вытекающие в небольшие площади с колодцами или фонтанами и палисадниками у домов, и снова ныряющие в дебри города. Здесь, как нетрудно догадаться, живут люди. Дома, построенные в основном из песчаника, каждый житель украшает и раскрашивает по-своему: здесь и фрески, и цветочные горшки, и мозаики, и узорчатые ставни и двери, и яркие занавеси - все, на что хватает денег и воображения хозяина дома. С высоты жилой район напоминает лоскутное пестрое одеяло.


В жилом районе находится и Зеленый Базар, где процветает мелкая розничная торговля. Там жители Сарда могут продавать вещи своего изготовления и покупать что-то менее ценное и редкое. Если вам нужно купить свежие или сушеные овощи и фрукты, продукты, одеяла, посуду, специи, украшения, одежду любого фасона, плетеные корзины, срезанные цветы или саженцы, ковры, обувь, стекло, вышивку, масла, мелких животных  - вы знаете куда идти. Если вам надо кого-то нанять для мелкой работы - идите туда же, местные мальчишки подскажут вам за мелкую монету к кому обратится.
За жилым районом, в стороне где начинаются джунгли, разбились поля. Система арыков и акведуков исправно снабжает их необходимой водой из реки и колодцев вот уже многие столетия. Там есть заливные луга для сахарного тростника, бахчи для арбузов и дынь, плантации для хлопка, клубники и помидоров, поля для пшеницы, овса и картофеля. Между ними располагаются сады и луга для выпаса скота, растущие там люцерна и клевер служат прекрасным медоносом для пчел. Ульи, которые обычно ставят в садах, помогают охранять созревающие плоды от нахальных посягателей, будь то мальчишки или случайно забредшая корова. Яблоки, груши, персики, немаловажный для вина виноград, сливы, черешня, абрикосы, вишня, апельсины, финики, лимоны, ананасы, киви, инжир - для любого найдется плод по вкусу.
Для тех, кто предпочитает мясо, есть широкий выбор блюд, начиная с верблюжатины и заканчивая крольчатиной. Но будьте осторожны, смакуя крольчатину: нынешний правитель города, Хидерат Зоровавель, объявил что все зайцы и кролики, живущие в стенах города, неприкосновенны. Конечно, у гуляша никто не будет спрашивать где он рос, но все-таки будьте осторожны и убедитесь что охотитесь на кроликов только за пределами города, в полях - это не запрещается и даже приветствуется. В любом случае, у вас все еще остается баранина, говядина, свинина и курятина. Любителям рыбы здесь придется несладко - ближайший крупный водный источник находится в Умбаре.
На той самой скале, в честь которой и назван город, был построен дворец, названный Варна Хери - "Безопасность Госпожи". Строительство было долгим, растянувшись на 40 лет из-за частых атак местных жителей и жаркого климата, но в итоге три этажа были закончены во всем своем великолепии. Сводчатые потолки, барельефы, разноцветные мозаики, сложные абстрактные витражи, арочные проходы, колонны из белого песчаника, многочисленные фонтаны и бассейны, узорчатые стены, изящная гарнитура и мебель, сложные архитектурные и технические задачи... Мастера, нанятые на деньги Ниндарии, старались на славу, и многие нашли свою смерть на этом строительстве, от старости ли, из-за несчастного случая или из-за стрелы дикаря в глазнице. Именно поэтому в дворце Варна Хери перекликается так много стилей.


Обнесенный пятиметровыми стенами в виде вытянутого пятиугольника, где на каждый угол приходилась сторожевая башня, дворец выполняет много функций. Там находятся самые обширные в городе подземелья, где в зависимости от уровня сохраняется определенный режим теплоты и влажности. Зернохранилище, винный погреб, тюрьма и пыточная, склад материалов, хранилище продуктов, сокровищница, зал с колодцем, техническая комната - основные помещения подземелий. На первом этаже располагаются кухни, комнаты обслуги и стражи, оружейная, торжественный зал для пиршеств и приемов, купальни - и это не считая различных комнат-переходов. На втором - гостевые комнаты, библиотека, комнаты придворных (судьи, глав гильдий, советников, казначея), комната переговоров и зал охотничьих трофеев. Третий этаж, самый маленький по площади, полностью занимает нынешний владелец города. В данном случае - господин Хидерат Зоровавель по прозвищу Паучьи Пальцы. Четыре комнаты, что располагаются на личном этаже, Хидерат обозначил как спальню, кабинет, архив и пока что пустующую комнату телохранителя.
Кроме того, поперек длины дворца расположена стена, делящая внутренний двор на две неравные половины, так же как и город внизу. Часть, обращенная к промышленному району, является хозяйственным двором и полностью замощена камнем. Там находятся только конюшни, указатели и переходы, но поток людей и животных что там постоянно находятся вытаптывают всю растительность до полного уничтожения.
Часть внутреннего двора позади дворца, что ближе к жилому району города, по сути своей сад. Только вдоль стены можно увидеть небольшой дом, увитый плющом - там живут особые, повышенной пушистости, кролики, и такие же особенные, огромные и поджарые, зайцы. Первых выращивают ради их нежной шерсти, которая при смешении с овечьей дает редкой легкости и пушистости сукно. Зайцев тех умений что необходимы для работы Хидерата всего семь, они служат посыльными и почтальонами, у каждого имеется ошейник определенного цвета и шлейка, на которую можно крепить тубус с документами. Конечно, посыльные летучие мыши и голуби тоже имеются, но они к сожалению не могут утащить на себе договор о поставках железа на трех листах в двух экземплярах.


Доступ в сад разрешен каждому горожанину, для прогулок и успокоения - это практические единственное место в городе с достаточным увлажнением воздуха, количеством тени и прохлады, тишины и зеленых насаждений. Многим деревьям в саду вот уже несколько сотен лет, долгожителем является трехвековая сосна. Среди всего обилия кустарников и цветов можно часто увидеть небольшие фонтаны, а иногда даже и прудики - они гарантируют так необходимую некоторым растениям (и животным) влагу.
  
У каждого хоть немного значимого входа и выхода круглосуточным караулом стоят стражники. У входов в город - четверо копейщиков, двое всадников и двое проверяющих-варгов, отслеживающих всех выходящих и входящих. У крепостных ворот - два мечника и варг. У входа в сам дворец - двое из личного отряда охраны рода Зоровавель, чья небольшая особенность пугает всех мимопроходящих. Кроме того, по городу раз в два часа совершается обход ополчением в качестве тренировки. На торговых площадях постоянно дежурят четверо копейщиков, которые чаще всего ловят мелких воришек и разнимают драки. Хотя такая сильная охрана ни к чему - все равно господин Хидерат ходит по городу в сопровождении только своей лошади и иногда зайцев, открытый для покушений.

Проверяющий варг
  
Копейщик                                                                           Страж рода Зоровавелей

Мечник

Всадник
Несмотря на острую нелюбовь Хидерата Зоровавель к женщинам, в городе есть две женщины-воина (бывшие рабыни), которых выбрал сам Хидерат и назвал их отряд "Сестры Слез". Они выслушивают жалобы местных жительниц и принимают меры, начиная от доклада проблемы главе города и заканчивая кастрацией оплошавших мужей. Последний вариант является крайним средством и вызывает огромное возмущение у мужского населения, но Хидерат смотрит на подобное сквозь пальцы, не поощряя, но и не наказывая. Все попытки мужчин города присмирить "бешеных сучек" заканчивались отрубленными частями тела и общим избиением у мужского населения.

Власть рода Зоровавель простирается не только на Сард-ми-Эруме, но и на его окрестности в радиусе пяти лиг. На этих пяти лигах лежат поля и сады, несколько хуторов где выращивают скот, карьеры по добыче песчаника и мела и шахта по добыче соли. Границы владений Зоровавелей очень легко отличить: на их землях наконец-то начинается мощеная камнем дорога, вы увидите небольшую сторожку наблюдающего и вам наверняка не один раз попадется конный разъезд стражников, основная задача которых - задержание вражеских сил и предупреждение об опасности всех близлежащих хуторов.

Однако, не стоит думать что Сард-ми-Эруме только защищается. Из юношей и девушек создаются отряды диверсантов-разведчиков под командованием опытного воина, которые выявляют потенциальные угрозы городу (к примеру, слишком близко подошедшее племя кочевников) и по возможности незаметно портят им жизнь, добывая информацию. Это помогает лучше обучить подрастающее поколение физическим и моральным качествам, которые необходимы любому уважающему себя человеку.

Из всего перечисленного мы можем сделать вывод что город Сард-ми-Эруме и его крепость Варна Хери являются достойными архитектурными сооружениями (несмотря на то что большую их часть проектировала женщина), а под властью и руководством разумного человека могут достичь небывалого процветания.