Лорд Майрон

—————— Умбар
Покидая город в ночи, Кхафи отдавала себе отчет что вне стен, ветер будет не так милосерден. Кутаясь в плащ, она предприняла остановку на границе с пустыней. Ей не хотелось заходить в города, чтоб не привлекать внимания и не давать волю пересудам. Идя без каравана одна, Кхафи выглядела достаточно подозрительно. Ведь кто ходит к пустыне один?
Стурлунг. Глупая птица не желающая помогать...
В свете костра, дева прекрасно видела его тушку в нескольких метрах. Нахохлившегося и презирающего её. Достав письменные принадлежности,чтоб скоротать ночь, она начала дописывать свой отчёт.
Господин чародей. Отчетов не было, так как нужно было тщательно изучить информацию что я узнала. Среди моего народа проскальзывает недовольство. Стали пропадать молодые девушки и это точно не кто-то из наших. Мы не продаем своих на рабских рынках.
После возвращении новой главы Дома Мединас, начались подозрительные перестановки среди влиятельных домов. Леди Алисини всегда была достаточно скользкой особой и стремилась к превосходству над слабыми. Сама она урождённая Торонндун. Они не входят в главный совет домов, в отличии от семьи Мединас. Её семья не раз использовала наших следопытов для того чтоб избавиться от конкурентов на рынке вин. У меня пока нет доказательств, но в скором времени кто-то из глав семейств либо умрёт, либо станет безумным. Я предупредила вашего брата быть осторожным. Сама отправляюсь к Минас-Моргулу дабы добыть один гриб, чтоб использовать его в своих целях и обезопасить вашу семью от нападок.
Кхафи
Подзывая Стурлунга, она привязала к его лапе письмо и отправила его. Так девушка сумела избавиться от временного надзора и лишних глаз. Её маленький секрет стоило пока скрыть даже от глаз хозяина. Отправившись дальше по утру, следопыт добралась до приграничного городишки где нашла группу торговцев. Из за песчаной бури они потеряли часть своего товара и теперь не знали что им делать. Возвращаться обратно было уже безвариативно, единственной надеждой было отправиться к Нурну, где бы они сбыли часть оставшегося, и пополнили запасы диковинками. Для неё это был довольно внушительный крюк, но она взялась проводить их до тайного перехода, где скормила их тем паукам что обитали в той части гор. Потеряв одни сутки на этот крюк, Кхафи всё же вышла к третьему дню к вратам великой когда-то крепости. Её зелёные отсветы слегка пугали, но следопыт не раз уже бывала здесь, хоть и не входила внутрь. В прочем именно этим путём ей довелось пробираться всего раз, да и то после, спешно уносить ноги, едва не попав в ловушку пещер. По узкому проходу и крутым ступеням, она поднялась к вышине и оказалась в нужном месте. Провал мглы, дышащий затхлым смардным ароматом смерти. Где-то здесь, не далеко в глубине, в лёгком сумраке и произрастали нужные грибы. Ухмыльнувшись, Кхафи позабавилась тем фактом, что за такой риск всегда стоило просить приличную сумму. Вот только в этот раз цена была - жизнь.

——— Дол-Гулдур
Семеро Назгулов
Лес, мрачный черный лес шептал. Зло, которым дышали корни, буквально насыщало призраков, сама их суть - мрак, смерть и злоба, коей пропитаны были бессмертные, извращенные фэа семерых, - впитывала родственную энергию. Призраки колец были стремительны и жаждали исполнить волю владыки, осознавая свое шаткое положение. Семеро не замечали ни ворчания хуорнов, ни шелест сухих уродливых ветвей. Чем дальше на север неслись Назгулы, тем больше ослабевало темное влияние, но и без того оно подпитало их. 
Светлые чары лесных эльфов ощущались все сильнее, но не останавливались бессмертные слуги Властелина, стремясь к темной госпоже, хранительнице Кирит-Унгола, Великой Темной Ткачихе, что попала в беду. И готовы были души великих некогда королей на все, чтобы исполнить волю хозяина. 
——— Эмин-Дуир

В последние пару дней рутины, что окутала Дол-Гулдур своей мрачной тягучестью, Тар-Майрон словно впитал эту мрачность. Он практически не покидал тронного зала, замерев на своем троне с Палантиром в руке. 
Видящий камень почти что обжигал ладонь майа, столь часто он обращался к нему, накрывая внимательным взглядом окрестности и далекие земли. Где-то на севере Лихолесья происходило нечто странное, как раз там, куда направилась Шэл. Однако слов ее он с того момента не слышал, и это тревожило. Но что тревожило гораздо сильнее - это странное ощущение, накрывшее Майрона аккурат совсем недавно. Что-то изменилось в мире, и эти колебания, неестественные... Нет, не так - давно забытые чувства всколыхнулись в груди. Что-то подобное чувствовал он много тысяч лет назад, только гораздо, гораздо сильнее...
– И сошли они из благословенной земли на землю смертных и бессмертных детей Эру по благословению и Замыслу его, и обратили армии Черного Врага в бегство, загнав их в самые глубины черной крепости... – Гортхаур, глядя в пустоту, повторял эти фразы из раза в раз. В какой-то момент взгляд его пылающих глаз, напоминающих кошачьи, с вертикальным узким зрачком, внезапно сделался иным - озарение и понимание пришло к темному майа. Лицо, прежде задумчивое, исказила злобная ухмылка, похожая на волчий оскал бритвенно острых зубов. 
"Не удержались, значит. Решили вклиниться в ход событий. Но кто?" 
Кто нарушил порядок, Майрон не знал. И все же не мог не беспокоиться о произошедшем. То, что случилось, несло большие риски для происходящего. Терпение, без того натянутое, как звенящая в тиши тетива лука, с хлопком лопнуло. Дух майа воспылал. 
Подорвавшись с трона, Гортхаур поспешил в свои покои. Там еще пахло Шэлоб и теми наслаждениями, коим предавались они, но это сейчас было неважно. Устремившись к стоящей на столе небольшой шкатулке изящной работы самого Гортхаура, он открыл резную крышку и провел кончиками пальцев по лежащим там кольцам. 
С этой шкатулкой и вышел Майрон в центр тронного зала. Семь колец заняли свои места подле начертанных и выбитых в камне звезд, сияя в отсветах факелов драгоценными камнями. Небрежно отбросив шкатулку, Гортхаур призвал к себе слугу и потребовал привести к нему раба. Сам же он в это время принял вид должный - на плечи легла черная накидка-плащ с ярко-алой вышивкой, линиями испещряющая ткань и соединяющаяся в единое око на уровне лопаток, голову увенчала грозного вида корона, придающая и без того величественному майа еще более грозный вид. В руку Майрону лег кинжал, что уже испробовал вкус крови.
Когда в полумрак тронного зала завели худощавого белокожего раба - мужчину лет 40, побитого и запуганного, воля Майрона взяла его в стальную хватку. Хозяин Мордора силой своей притянул к себе жалкое тело смертного, едва не бросив его в центр круга. Свободная рука схватила раба за грязные волосы, кинжал остановился у горла. Гортхаур набрал воздуха в легкие и запел:
Тьма сгустилась, и мрак безраздельный
Будет властвовать ныне и впредь, 
Как я создал союз ваш смертельный, 
Как призвал на земную вас твердь,
Так и ныне я вас призываю
Сквозь преграды явиться сюда, 
Где бы ни были вы, оплетаю
Черной цепью – к себе без труда
Притяну, сквозь пространство и время,
Слуг моих величайших союз.
Вы, семь Naz'gul, чье вечное бремя -
Служба мне. Долг прочнее всех уз. 
Кинжал Гортхаура вошел в глотку человека, раскраивая ее, словно слоеный пирог на праздничном столе. Брызги крови летели на пол, на плащ и одежду Майрона, на рисунок в полу. Камни в кольцах засияли, наполняясь внутренним пламенем, и майа ощутил, что души его слуг как будто и правда притягиваются к нему незримыми черными цепями уз, что древнее многих поколений людей. 
В зале стало почти совсем темно, факелы погасли под порывами ветра, но свет Майрону не был нужен, чтобы узреть бледные силуэты своих слуг, с каждой секундой становящиеся все более осязаемыми. Угнетенные волей Властелина, они под тяжестью его чар припали на колени в гробовом молчании. А голос владыки гремел над ними. 
– Много ли я требовал от вас, сильнейшие? Не явившись на зов, вы показали себя трусливыми умертвиями, а не теми, кто вершит судьбы и несет слово хозяина своего!
Рабы колец молчали, не имея возможности вставить и слово, лишь сильнее припадали к земле, излучая бледно-зеленое свечение.
– Покуда избегали вы моего внимания, слишком многое произошло, чтобы продолжал я не замечать ваших оплошностей. Теперь вернёте упущенное сторицей. Отправляйтесь в лес, найдите Шэлоб и сделайте всё, чтобы она вернулась сюда целой и невредимой. 
Приказ был понятен, прост и сложен одновременно. Черные слуги синхронно встали с колен, безмолвно перешептываясь между собой. 

Орки, стоявшие на страже на стенах Гулдура, поежились, ощущая приступ ледяного ужаса и мурашек, когда нечто страшное и бесформенное, напоминающее зеленые стремительные облака, покинуло крепость, устремляясь к черным чащам Лихолесья. 
———— Древний Лес 
 

——— Дол-Гулдур
Семеро Назгулов
Лес, мрачный черный лес шептал. Зло, которым дышали корни, буквально насыщало призраков, сама их суть - мрак, смерть и злоба, коей пропитаны были бессмертные, извращенные фэа семерых, - впитывала родственную энергию. Призраки колец были стремительны и жаждали исполнить волю владыки, осознавая свое шаткое положение. Семеро не замечали ни ворчания хуорнов, ни шелест сухих уродливых ветвей. Чем дальше на север неслись Назгулы, тем больше ослабевало темное влияние, но и без того оно подпитало их. 
Светлые чары лесных эльфов ощущались все сильнее, но не останавливались бессмертные слуги Властелина, стремясь к темной госпоже, хранительнице Кирит-Унгола, Великой Темной Ткачихе, что попала в беду. И готовы были души великих некогда королей на все, чтобы исполнить волю хозяина. 
——— Эмин-Дуир

В последние пару дней рутины, что окутала Дол-Гулдур своей мрачной тягучестью, Тар-Майрон словно впитал эту мрачность. Он практически не покидал тронного зала, замерев на своем троне с Палантиром в руке. 
Видящий камень почти что обжигал ладонь майа, столь часто он обращался к нему, накрывая внимательным взглядом окрестности и далекие земли. Где-то на севере Лихолесья происходило нечто странное, как раз там, куда направилась Шэл. Однако слов ее он с того момента не слышал, и это тревожило. Но что тревожило гораздо сильнее - это странное ощущение, накрывшее Майрона аккурат совсем недавно. Что-то изменилось в мире, и эти колебания, неестественные... Нет, не так - давно забытые чувства всколыхнулись в груди. Что-то подобное чувствовал он много тысяч лет назад, только гораздо, гораздо сильнее...
– И сошли они из благословенной земли на землю смертных и бессмертных детей Эру по благословению и Замыслу его, и обратили армии Черного Врага в бегство, загнав их в самые глубины черной крепости... – Гортхаур, глядя в пустоту, повторял эти фразы из раза в раз. В какой-то момент взгляд его пылающих глаз, напоминающих кошачьи, с вертикальным узким зрачком, внезапно сделался иным - озарение и понимание пришло к темному майа. Лицо, прежде задумчивое, исказила злобная ухмылка, похожая на волчий оскал бритвенно острых зубов. 
"Не удержались, значит. Решили вклиниться в ход событий. Но кто?" 
Кто нарушил порядок, Майрон не знал. И все же не мог не беспокоиться о произошедшем. То, что случилось, несло большие риски для происходящего. Терпение, без того натянутое, как звенящая в тиши тетива лука, с хлопком лопнуло. Дух майа воспылал. 
Подорвавшись с трона, Гортхаур поспешил в свои покои. Там еще пахло Шэлоб и теми наслаждениями, коим предавались они, но это сейчас было неважно. Устремившись к стоящей на столе небольшой шкатулке изящной работы самого Гортхаура, он открыл резную крышку и провел кончиками пальцев по лежащим там кольцам. 
С этой шкатулкой и вышел Майрон в центр тронного зала. Семь колец заняли свои места подле начертанных и выбитых в камне звезд, сияя в отсветах факелов драгоценными камнями. Небрежно отбросив шкатулку, Гортхаур призвал к себе слугу и потребовал привести к нему раба. Сам же он в это время принял вид должный - на плечи легла черная накидка-плащ с ярко-алой вышивкой, линиями испещряющая ткань и соединяющаяся в единое око на уровне лопаток, голову увенчала грозного вида корона, придающая и без того величественному майа еще более грозный вид. В руку Майрону лег кинжал, что уже испробовал вкус крови.
Когда в полумрак тронного зала завели худощавого белокожего раба - мужчину лет 40, побитого и запуганного, воля Майрона взяла его в стальную хватку. Хозяин Мордора силой своей притянул к себе жалкое тело смертного, едва не бросив его в центр круга. Свободная рука схватила раба за грязные волосы, кинжал остановился у горла. Гортхаур набрал воздуха в легкие и запел:
Тьма сгустилась, и мрак безраздельный
Будет властвовать ныне и впредь, 
Как я создал союз ваш смертельный, 
Как призвал на земную вас твердь,
Так и ныне я вас призываю
Сквозь преграды явиться сюда, 
Где бы ни были вы, оплетаю
Черной цепью – к себе без труда
Притяну, сквозь пространство и время,
Слуг моих величайших союз.
Вы, семь Naz'gul, чье вечное бремя -
Служба мне. Долг прочнее всех уз. 
Кинжал Гортхаура вошел в глотку человека, раскраивая ее, словно слоеный пирог на праздничном столе. Брызги крови летели на пол, на плащ и одежду Майрона, на рисунок в полу. Камни в кольцах засияли, наполняясь внутренним пламенем, и майа ощутил, что души его слуг как будто и правда притягиваются к нему незримыми черными цепями уз, что древнее многих поколений людей. 
В зале стало почти совсем темно, факелы погасли под порывами ветра, но свет Майрону не был нужен, чтобы узреть бледные силуэты своих слуг, с каждой секундой становящиеся все более осязаемыми. Угнетенные волей Властелина, они под тяжестью его чар припали на колени в гробовом молчании. А голос владыки гремел над ними. 
– Много ли я требовал от вас, сильнейшие? Не явившись на зов, вы показали себя трусливыми умертвиями, а не теми, кто вершит судьбы и несет слово хозяина своего!
Рабы колец молчали, не имея возможности вставить и слово, лишь сильнее припадали к земле, излучая бледно-зеленое свечение.
– Покуда избегали вы моего внимания, слишком многое произошло, чтобы продолжал я не замечать ваших оплошностей. Теперь вернёте упущенное сторицей. Отправляйтесь в лес, найдите Шэлоб и сделайте всё, чтобы она вернулась сюда целой и невредимой. 
Приказ был понятен, прост и сложен одновременно. Черные слуги синхронно встали с колен, безмолвно перешептываясь между собой. 

Орки, стоявшие на страже на стенах Гулдура, поежились, ощущая приступ ледяного ужаса и мурашек, когда нечто страшное и бесформенное, напоминающее зеленые стремительные облака, покинуло крепость, устремляясь к черным чащам Лихолесья. 
———— Древний Лес 
 

——— Дол-Гулдур
Семеро Назгулов
Лес, мрачный черный лес шептал. Зло, которым дышали корни, буквально насыщало призраков, сама их суть - мрак, смерть и злоба, коей пропитаны были бессмертные, извращенные фэа семерых, - впитывала родственную энергию. Призраки колец были стремительны и жаждали исполнить волю владыки, осознавая свое шаткое положение. Семеро не замечали ни ворчания хуорнов, ни шелест сухих уродливых ветвей. Чем дальше на север неслись Назгулы, тем больше ослабевало темное влияние, но и без того оно подпитало их. 
Светлые чары лесных эльфов ощущались все сильнее, но не останавливались бессмертные слуги Властелина, стремясь к темной госпоже, хранительнице Кирит-Унгола, Великой Темной Ткачихе, что попала в беду. И готовы были души великих некогда королей на все, чтобы исполнить волю хозяина. 
——— Эмин-Дуир

В последние пару дней рутины, что окутала Дол-Гулдур своей мрачной тягучестью, Тар-Майрон словно впитал эту мрачность. Он практически не покидал тронного зала, замерев на своем троне с Палантиром в руке. 
Видящий камень почти что обжигал ладонь майа, столь часто он обращался к нему, накрывая внимательным взглядом окрестности и далекие земли. Где-то на севере Лихолесья происходило нечто странное, как раз там, куда направилась Шэл. Однако слов ее он с того момента не слышал, и это тревожило. Но что тревожило гораздо сильнее - это странное ощущение, накрывшее Майрона аккурат совсем недавно. Что-то изменилось в мире, и эти колебания, неестественные... Нет, не так - давно забытые чувства всколыхнулись в груди. Что-то подобное чувствовал он много тысяч лет назад, только гораздо, гораздо сильнее...
– И сошли они из благословенной земли на землю смертных и бессмертных детей Эру по благословению и Замыслу его, и обратили армии Черного Врага в бегство, загнав их в самые глубины черной крепости... – Гортхаур, глядя в пустоту, повторял эти фразы из раза в раз. В какой-то момент взгляд его пылающих глаз, напоминающих кошачьи, с вертикальным узким зрачком, внезапно сделался иным - озарение и понимание пришло к темному майа. Лицо, прежде задумчивое, исказила злобная ухмылка, похожая на волчий оскал бритвенно острых зубов. 
"Не удержались, значит. Решили вклиниться в ход событий. Но кто?" 
Кто нарушил порядок, Майрон не знал. И все же не мог не беспокоиться о произошедшем. То, что случилось, несло большие риски для происходящего. Терпение, без того натянутое, как звенящая в тиши тетива лука, с хлопком лопнуло. Дух майа воспылал. 
Подорвавшись с трона, Гортхаур поспешил в свои покои. Там еще пахло Шэлоб и теми наслаждениями, коим предавались они, но это сейчас было неважно. Устремившись к стоящей на столе небольшой шкатулке изящной работы самого Гортхаура, он открыл резную крышку и провел кончиками пальцев по лежащим там кольцам. 
С этой шкатулкой и вышел Майрон в центр тронного зала. Семь колец заняли свои места подле начертанных и выбитых в камне звезд, сияя в отсветах факелов драгоценными камнями. Небрежно отбросив шкатулку, Гортхаур призвал к себе слугу и потребовал привести к нему раба. Сам же он в это время принял вид должный - на плечи легла черная накидка-плащ с ярко-алой вышивкой, линиями испещряющая ткань и соединяющаяся в единое око на уровне лопаток, голову увенчала грозного вида корона, придающая и без того величественному майа еще более грозный вид. В руку Майрону лег кинжал, что уже испробовал вкус крови.
Когда в полумрак тронного зала завели худощавого белокожего раба - мужчину лет 40, побитого и запуганного, воля Майрона взяла его в стальную хватку. Хозяин Мордора силой своей притянул к себе жалкое тело смертного, едва не бросив его в центр круга. Свободная рука схватила раба за грязные волосы, кинжал остановился у горла. Гортхаур набрал воздуха в легкие и запел:
Тьма сгустилась, и мрак безраздельный
Будет властвовать ныне и впредь, 
Как я создал союз ваш смертельный, 
Как призвал на земную вас твердь,
Так и ныне я вас призываю
Сквозь преграды явиться сюда, 
Где бы ни были вы, оплетаю
Черной цепью – к себе без труда
Притяну, сквозь пространство и время,
Слуг моих величайших союз.
Вы, семь Naz'gul, чье вечное бремя -
Служба мне. Долг прочнее всех уз. 
Кинжал Гортхаура вошел в глотку человека, раскраивая ее, словно слоеный пирог на праздничном столе. Брызги крови летели на пол, на плащ и одежду Майрона, на рисунок в полу. Камни в кольцах засияли, наполняясь внутренним пламенем, и майа ощутил, что души его слуг как будто и правда притягиваются к нему незримыми черными цепями уз, что древнее многих поколений людей. 
В зале стало почти совсем темно, факелы погасли под порывами ветра, но свет Майрону не был нужен, чтобы узреть бледные силуэты своих слуг, с каждой секундой становящиеся все более осязаемыми. Угнетенные волей Властелина, они под тяжестью его чар припали на колени в гробовом молчании. А голос владыки гремел над ними. 
– Много ли я требовал от вас, сильнейшие? Не явившись на зов, вы показали себя трусливыми умертвиями, а не теми, кто вершит судьбы и несет слово хозяина своего!
Рабы колец молчали, не имея возможности вставить и слово, лишь сильнее припадали к земле, излучая бледно-зеленое свечение.
– Покуда избегали вы моего внимания, слишком многое произошло, чтобы продолжал я не замечать ваших оплошностей. Теперь вернёте упущенное сторицей. Отправляйтесь в лес, найдите Шэлоб и сделайте всё, чтобы она вернулась сюда целой и невредимой. 
Приказ был понятен, прост и сложен одновременно. Черные слуги синхронно встали с колен, безмолвно перешептываясь между собой. 

Орки, стоявшие на страже на стенах Гулдура, поежились, ощущая приступ ледяного ужаса и мурашек, когда нечто страшное и бесформенное, напоминающее зеленые стремительные облака, покинуло крепость, устремляясь к черным чащам Лихолесья. 
———— Древний Лес 
 

В последние пару дней рутины, что окутала Дол-Гулдур своей мрачной тягучестью, Тар-Майрон словно впитал эту мрачность. Он практически не покидал тронного зала, замерев на своем троне с Палантиром в руке. 
Видящий камень почти что обжигал ладонь майа, столь часто он обращался к нему, накрывая внимательным взглядом окрестности и далекие земли. Где-то на севере Лихолесья происходило нечто странное, как раз там, куда направилась Шэл. Однако слов ее он с того момента не слышал, и это тревожило. Но что тревожило гораздо сильнее - это странное ощущение, накрывшее Майрона аккурат совсем недавно. Что-то изменилось в мире, и эти колебания, неестественные... Нет, не так - давно забытые чувства всколыхнулись в груди. Что-то подобное чувствовал он много тысяч лет назад, только гораздо, гораздо сильнее...
– И сошли они из благословенной земли на землю смертных и бессмертных детей Эру по благословению и Замыслу его, и обратили армии Черного Врага в бегство, загнав их в самые глубины черной крепости... – Гортхаур, глядя в пустоту, повторял эти фразы из раза в раз. В какой-то момент взгляд его пылающих глаз, напоминающих кошачьи, с вертикальным узким зрачком, внезапно сделался иным - озарение и понимание пришло к темному майа. Лицо, прежде задумчивое, исказила злобная ухмылка, похожая на волчий оскал бритвенно острых зубов. 
"Не удержались, значит. Решили вклиниться в ход событий. Но кто?" 
Кто нарушил порядок, Майрон не знал. И все же не мог не беспокоиться о произошедшем. То, что случилось, несло большие риски для происходящего. Терпение, без того натянутое, как звенящая в тиши тетива лука, с хлопком лопнуло. Дух майа воспылал. 
Подорвавшись с трона, Гортхаур поспешил в свои покои. Там еще пахло Шэлоб и теми наслаждениями, коим предавались они, но это сейчас было неважно. Устремившись к стоящей на столе небольшой шкатулке изящной работы самого Гортхаура, он открыл резную крышку и провел кончиками пальцев по лежащим там кольцам. 
С этой шкатулкой и вышел Майрон в центр тронного зала. Семь колец заняли свои места подле начертанных и выбитых в камне звезд, сияя в отсветах факелов драгоценными камнями. Небрежно отбросив шкатулку, Гортхаур призвал к себе слугу и потребовал привести к нему раба. Сам же он в это время принял вид должный - на плечи легла черная накидка-плащ с ярко-алой вышивкой, линиями испещряющая ткань и соединяющаяся в единое око на уровне лопаток, голову увенчала грозного вида корона, придающая и без того величественному майа еще более грозный вид. В руку Майрону лег кинжал, что уже испробовал вкус крови.
Когда в полумрак тронного зала завели худощавого белокожего раба - мужчину лет 40, побитого и запуганного, воля Майрона взяла его в стальную хватку. Хозяин Мордора силой своей притянул к себе жалкое тело смертного, едва не бросив его в центр круга. Свободная рука схватила раба за грязные волосы, кинжал остановился у горла. Гортхаур набрал воздуха в легкие и запел:
Тьма сгустилась, и мрак безраздельный
Будет властвовать ныне и впредь, 
Как я создал союз ваш смертельный, 
Как призвал на земную вас твердь,
Так и ныне я вас призываю
Сквозь преграды явиться сюда, 
Где бы ни были вы, оплетаю
Черной цепью – к себе без труда
Притяну, сквозь пространство и время,
Слуг моих величайших союз.
Вы, семь Naz'gul, чье вечное бремя -
Служба мне. Долг прочнее всех уз. 
Кинжал Гортхаура вошел в глотку человека, раскраивая ее, словно слоеный пирог на праздничном столе. Брызги крови летели на пол, на плащ и одежду Майрона, на рисунок в полу. Камни в кольцах засияли, наполняясь внутренним пламенем, и майа ощутил, что души его слуг как будто и правда притягиваются к нему незримыми черными цепями уз, что древнее многих поколений людей. 
В зале стало почти совсем темно, факелы погасли под порывами ветра, но свет Майрону не был нужен, чтобы узреть бледные силуэты своих слуг, с каждой секундой становящиеся все более осязаемыми. Угнетенные волей Властелина, они под тяжестью его чар припали на колени в гробовом молчании. А голос владыки гремел над ними. 
– Много ли я требовал от вас, сильнейшие? Не явившись на зов, вы показали себя трусливыми умертвиями, а не теми, кто вершит судьбы и несет слово хозяина своего!
Рабы колец молчали, не имея возможности вставить и слово, лишь сильнее припадали к земле, излучая бледно-зеленое свечение.
– Покуда избегали вы моего внимания, слишком многое произошло, чтобы продолжал я не замечать ваших оплошностей. Теперь вернёте упущенное сторицей. Отправляйтесь в лес, найдите Шэлоб и сделайте всё, чтобы она вернулась сюда целой и невредимой. 
Приказ был понятен, прост и сложен одновременно. Черные слуги синхронно встали с колен, безмолвно перешептываясь между собой. 

Орки, стоявшие на страже на стенах Гулдура, поежились, ощущая приступ ледяного ужаса и мурашек, когда нечто страшное и бесформенное, напоминающее зеленые стремительные облака, покинуло крепость, устремляясь к черным чащам Лихолесья. 
———— Древний Лес 
 

В последние пару дней рутины, что окутала Дол-Гулдур своей мрачной тягучестью, Тар-Майрон словно впитал эту мрачность. Он практически не покидал тронного зала, замерев на своем троне с Палантиром в руке. 
Видящий камень почти что обжигал ладонь майа, столь часто он обращался к нему, накрывая внимательным взглядом окрестности и далекие земли. Где-то на севере Лихолесья происходило нечто странное, как раз там, куда направилась Шэл. Однако слов ее он с того момента не слышал, и это тревожило. Но что тревожило гораздо сильнее - это странное ощущение, накрывшее Майрона аккурат совсем недавно. Что-то изменилось в мире, и эти колебания, неестественные... Нет, не так - давно забытые чувства всколыхнулись в груди. Что-то подобное чувствовал он много тысяч лет назад, только гораздо, гораздо сильнее...
– И сошли они из благословенной земли на землю смертных и бессмертных детей Эру по благословению и Замыслу его, и обратили армии Черного Врага в бегство, загнав их в самые глубины черной крепости... – Гортхаур, глядя в пустоту, повторял эти фразы из раза в раз. В какой-то момент взгляд его пылающих глаз, напоминающих кошачьи, с вертикальным узким зрачком, внезапно сделался иным - озарение и понимание пришло к темному майа. Лицо, прежде задумчивое, исказила злобная ухмылка, похожая на волчий оскал бритвенно острых зубов. 
"Не удержались, значит. Решили вклиниться в ход событий. Но кто?" 
Кто нарушил порядок, Майрон не знал. И все же не мог не беспокоиться о произошедшем. То, что случилось, несло большие риски для происходящего. Терпение, без того натянутое, как звенящая в тиши тетива лука, с хлопком лопнуло. Дух майа воспылал. 
Подорвавшись с трона, Гортхаур поспешил в свои покои. Там еще пахло Шэлоб и теми наслаждениями, коим предавались они, но это сейчас было неважно. Устремившись к стоящей на столе небольшой шкатулке изящной работы самого Гортхаура, он открыл резную крышку и провел кончиками пальцев по лежащим там кольцам. 
С этой шкатулкой и вышел Майрон в центр тронного зала. Семь колец заняли свои места подле начертанных и выбитых в камне звезд, сияя в отсветах факелов драгоценными камнями. Небрежно отбросив шкатулку, Гортхаур призвал к себе слугу и потребовал привести к нему раба. Сам же он в это время принял вид должный - на плечи легла черная накидка-плащ с ярко-алой вышивкой, линиями испещряющая ткань и соединяющаяся в единое око на уровне лопаток, голову увенчала грозного вида корона, придающая и без того величественному майа еще более грозный вид. В руку Майрону лег кинжал, что уже испробовал вкус крови.
Когда в полумрак тронного зала завели худощавого белокожего раба - мужчину лет 40, побитого и запуганного, воля Майрона взяла его в стальную хватку. Хозяин Мордора силой своей притянул к себе жалкое тело смертного, едва не бросив его в центр круга. Свободная рука схватила раба за грязные волосы, кинжал остановился у горла. Гортхаур набрал воздуха в легкие и запел:
Тьма сгустилась, и мрак безраздельный
Будет властвовать ныне и впредь, 
Как я создал союз ваш смертельный, 
Как призвал на земную вас твердь,
Так и ныне я вас призываю
Сквозь преграды явиться сюда, 
Где бы ни были вы, оплетаю
Черной цепью – к себе без труда
Притяну, сквозь пространство и время,
Слуг моих величайших союз.
Вы, семь Naz'gul, чье вечное бремя -
Служба мне. Долг прочнее всех уз. 
Кинжал Гортхаура вошел в глотку человека, раскраивая ее, словно слоеный пирог на праздничном столе. Брызги крови летели на пол, на плащ и одежду Майрона, на рисунок в полу. Камни в кольцах засияли, наполняясь внутренним пламенем, и майа ощутил, что души его слуг как будто и правда притягиваются к нему незримыми черными цепями уз, что древнее многих поколений людей. 
В зале стало почти совсем темно, факелы погасли под порывами ветра, но свет Майрону не был нужен, чтобы узреть бледные силуэты своих слуг, с каждой секундой становящиеся все более осязаемыми. Угнетенные волей Властелина, они под тяжестью его чар припали на колени в гробовом молчании. А голос владыки гремел над ними. 
– Много ли я требовал от вас, сильнейшие? Не явившись на зов, вы показали себя трусливыми умертвиями, а не теми, кто вершит судьбы и несет слово хозяина своего!
Рабы колец молчали, не имея возможности вставить и слово, лишь сильнее припадали к земле, излучая бледно-зеленое свечение.
– Покуда избегали вы моего внимания, слишком многое произошло, чтобы продолжал я не замечать ваших оплошностей. Теперь вернёте упущенное сторицей. Отправляйтесь в лес, найдите Шэлоб и сделайте всё, чтобы она вернулась сюда целой и невредимой. 
Приказ был понятен, прост и сложен одновременно. Черные слуги синхронно встали с колен, безмолвно перешептываясь между собой. 

Орки, стоявшие на страже на стенах Гулдура, поежились, ощущая приступ ледяного ужаса и мурашек, когда нечто страшное и бесформенное, напоминающее зеленые стремительные облака, покинуло крепость, устремляясь к черным чащам Лихолесья. 
———— Древний Лес 
 

К всеобщему собранию, преодолев напрасно прошедшее расстояние, наконец добрались и эльфы Линдона. Здесь уже было некоторое столпотворение, поэтому носитель "совиных" доспехов обернулся к своим витязям прекрасным. Высмотрев каждого из командиров, он жестом позвал их ближе. А когда они приблизились отдал приказ.
— Здесь что-то происходит, Лэйнарас рассредоточьтесь следите за тылами, Лорнор на тебя и твоих воинов оставляю подходы с запада, Энларион обойди лесных синдар и следи за ситуацией с востока, Тальвион, ты же отправляйся южнее. Когда будет потребно, рогом я объявлю общий сбор со мной. Ступайте.
Эльфы сделали лёгкий поклон, и каждый из командиров, повёл своих воинов к направлениям указанным командиром, рассредотачиваясь по периметру, на всякий случай. Сам же Солорион спешившись, повёл своего скакуна туда, где стояли остальные. Охотники Леса почтительно пропустили фалатрим, и он оказался в шести шагах от развивающихся событий. Не вмешиваясь, Солорион с изумлением обнаружил тут Истари, и того эльфа, Ворона коего он встречал у Дома Беорна. На последнем впрочем лица не было, хотя Глаурэлин слишком плохо знал его, чтоб отличать усталость от его природной бледности. Лишь то как он припал и состояние одежд его, говорило том, что предположение об усталости верно. 

В этот день, после очередной прогулки с Кин-наи верхом, Туварс корпел над картами, и списками Южной армии. Хотя приятное ощущение после прогулки, всё ещё оставалось до поры. Ему нравилось ехать вплотную прижимаясь телом к красавице с далёкого востока, ощущать кожей шелковистость её волос, чувствовать её дыхание. Это в каком-то смысле вселяло в него вдохновение для работы, и уже это само по себе, аналитический ум Туварса нашёл весьма полезным для себя. Сейчас, он рисовал простые схемы, которые передаст орку Струппе, как тогда когда в Итилиене он послал Струппу устроить засаду на гондорцев. Теперь же, эти "комиксы" рисовал он на случай, если вдруг гондорцы придут когда сам Туварс Супилли будет отсутствовать в Барад Харне. Конечно, он понимал что орк Струппа очень хитрый и матёрый орк, но и ему морэдайн мог преподать небольшой урок по тактике, в виде не сложных схем. Вдруг, он ощутил какое-то неприятное, склизское чувство на уровне эфирного плана, отойдя от стола к окну он расрыл его и попытался вдохнуть полной грудью. 
 Лицо чародея исказилось злостью. Что-то гадкое случилось, — подумал он не зная, что он оказался волею судьбы в пределах обетованной земли, и как внутреннее создание тьмы, коим он стал приняв инициатические магические ритуалы чёрного мага в Минас Моргуле, он почувствовал это. Хотя орки, которые тоже могли ощутить нечто, с лёгкостью от этого чувства отмахнутся, имея эту невообразимо сильную способность, скомкать чувства и сунуть их под балрогов хвост. Выпрямившись, чародей понял что он может бесконечно теряться в догадках, но вскоре он полагал что всё узнает. А пока — пока надо было сосредоточиться на подготовке к операции, по низложению харадской династии Барад Харна, и последующих морских операциях. 

В крепости царила настоящая суета. Обитателям Дол-Гулдура казалось, что теперь, когда работы по укреплению болотного замка закончены, они могли расслабиться, но это оказалось ошибкой. И более чем красноречиво об этом говорил Бурзульг. Не сам, конечно - говорить он не мог. Говорило его тело, переломанное и раскоряченное на кольях аккурат перед воротами крепости, наверху которых, возвышаясь над бойницами, стоял, заложив руки за спину, Гортхаур. Рядом с ним, то и дело сглатывая комок, не желающий покидать горло, мелко трясся один из главных помощников прежнего зама, Зикхург. Орк смотрелся весьма жалко и готов был вот-вот повалиться наземь, не смея даже поднять взгляда маленьких черных глазёнок, один из которых все время косил к носу, на Властелина. Особенно сильно беднягу пугало и до ужаса впечатляло его то, что тело Бурзульга окружали трупы еще четырех несчастных.

- Ты знаешь, почему они мертвы? 
- Д-да, Х-хозяин... - рвано пролепетал Зикхург.  Он был свидетелем жестокой расправы, того, как Владыка, не шевеля и пальцем, скручивал его собратьев в не похожие ни на что шмоты мяса, не получая достойного ответа. - Я... Говорил Бурзу... Бурзульгу, что нужно выко-копать ро-ров перед кре-репостью, но о-он ска-сказал, что это н-не ну-нужно... 

По тому, как вздохнул Майрон, орк уже решил, что и его жизнь закончится здесь же - сейчас его сомнут, как ничтожную букашку, и оставят перед вратами, как напоминание о собственной ничтожности. Но вместо этого Зикхург почувствовал на своей шкуре внимательный взгляд и все же осмелился поднять взгляд, инстинктивно прижимая руки к себе. На лице Гортхаура промелькнула улыбка. 

- Хоть кто-то в этом месте способен думать своей головой без контроля назгула. Ты этим и займешься. 

Развернувшись на пятках, Майрон неторопливо зашагал к лестнице, ведущей вниз со стен, а Зикхург понял, что обмочился. 


* * * 
 
Получив внезапное повышение и не желая закончить как Бурзульг, Зикхург вложил все старание в то, чтобы выполнить приказ Властелина и не разочаровать его. Он лично носился вместе со снагами, подгоняя их хлесткими ударами плетей, пока те таскали к выходу из крепости лопаты, а затем и занялись раскопкой широкого, порядка двух метров, рва. Зикхург все это время вспоминал, как не раз и не два подходил к своему прежнему начальнику и предлагал реализовать эту идею, но тот лишь отмахивался, мол, какой сумасшедший полезет в и без того укрепленную крепость. А теперь болтался на кольях, высунув язык набок и глядя на ведущиеся работы налитыми кровью выпученными глазами. 

- Быстрее, псы! - подгонял надсмотрщик. Под его присмотром до седьмого пота трудилась почти сотня снаг, раскапывая широкую полосу, а землю утаскивая подальше. Как только линия рва со стороны ворот была закончена не считая разрыва у врат, Зикхург приказал притащить все имеющиеся колья и усеять ими дно рва. Трое снаг в процессе работы сами напоролись на собственные ловушки, да так и остались лежать там - ни у кого не было желания тащить трупы в крепость, как бы аппетитно они не выглядели: окровавленные толстые колья внушали должный страх. В эти же рвы скидали и жертв гнева Майрона, включая неудавшегося зама Бурзульга. Зикхург поспешил во внутренний двор, чтобы отчитаться господину, уже почти спустя день, но стражи не пустили его, пояснив, что господин занят. 

Гортхаур и правда был занят - он получил от Туварса Супилли письмо о том, что Пеларгир был захвачен с приемлемыми потерями. Получив врученное слугой перо ворона и обмакнув его в склянку с черной жижей, Майрон начал писать ответ:

"Туварс Супилли рода Папратар, твои успехи по выполнению поставленной мною задачи достигли не только моих ушей. Соглядатаи шлют вести, что Гондор жужжит, словно разворошённый улей, и собирает войска для предполагаемой контратаки. Разрешение на рейд в Барад Харн предоставляю. Позаботься о том, чтобы Гондор не только потерял своё влияние на Умбар и южные земли, но и сломал зубы о Пеларгир. Удержать его - важнейшая стратегическая задача на этом участке конфликта. И не забывай о моем поручении. Вскоре я пришлю в Пеларгир того, кто окажет тебе помощь в основании Первого Зиккурата. До тех пор - выполняй свою задачу и держи город. Возлагаю на тебя большие планы. 

Подписано собственноручно: Тар-Майрон, Властелин Мордора". 

Закончив писать, Гортхаур дал пергаменту высохнуть, свернул его, привязал к лапке крупного крэбайна, который прилетел с письмом Туварса, и отправил в обратный путь. Дела шли довольно неплохо, главное - не потерять полученного преимущества. Активность сил в Лихолесье и Пеларгире явно отвлекут светлых от всего прочего... 

В крепости царила настоящая суета. Обитателям Дол-Гулдура казалось, что теперь, когда работы по укреплению болотного замка закончены, они могли расслабиться, но это оказалось ошибкой. И более чем красноречиво об этом говорил Бурзульг. Не сам, конечно - говорить он не мог. Говорило его тело, переломанное и раскоряченное на кольях аккурат перед воротами крепости, наверху которых, возвышаясь над бойницами, стоял, заложив руки за спину, Гортхаур. Рядом с ним, то и дело сглатывая комок, не желающий покидать горло, мелко трясся один из главных помощников прежнего зама, Зикхург. Орк смотрелся весьма жалко и готов был вот-вот повалиться наземь, не смея даже поднять взгляда маленьких черных глазёнок, один из которых все время косил к носу, на Властелина. Особенно сильно беднягу пугало и до ужаса впечатляло его то, что тело Бурзульга окружали трупы еще четырех несчастных.

- Ты знаешь, почему они мертвы? 
- Д-да, Х-хозяин... - рвано пролепетал Зикхург.  Он был свидетелем жестокой расправы, того, как Владыка, не шевеля и пальцем, скручивал его собратьев в не похожие ни на что шмоты мяса, не получая достойного ответа. - Я... Говорил Бурзу... Бурзульгу, что нужно выко-копать ро-ров перед кре-репостью, но о-он ска-сказал, что это н-не ну-нужно... 

По тому, как вздохнул Майрон, орк уже решил, что и его жизнь закончится здесь же - сейчас его сомнут, как ничтожную букашку, и оставят перед вратами, как напоминание о собственной ничтожности. Но вместо этого Зикхург почувствовал на своей шкуре внимательный взгляд и все же осмелился поднять взгляд, инстинктивно прижимая руки к себе. На лице Гортхаура промелькнула улыбка. 

- Хоть кто-то в этом месте способен думать своей головой без контроля назгула. Ты этим и займешься. 

Развернувшись на пятках, Майрон неторопливо зашагал к лестнице, ведущей вниз со стен, а Зикхург понял, что обмочился. 


* * * 
 
Получив внезапное повышение и не желая закончить как Бурзульг, Зикхург вложил все старание в то, чтобы выполнить приказ Властелина и не разочаровать его. Он лично носился вместе со снагами, подгоняя их хлесткими ударами плетей, пока те таскали к выходу из крепости лопаты, а затем и занялись раскопкой широкого, порядка двух метров, рва. Зикхург все это время вспоминал, как не раз и не два подходил к своему прежнему начальнику и предлагал реализовать эту идею, но тот лишь отмахивался, мол, какой сумасшедший полезет в и без того укрепленную крепость. А теперь болтался на кольях, высунув язык набок и глядя на ведущиеся работы налитыми кровью выпученными глазами. 

- Быстрее, псы! - подгонял надсмотрщик. Под его присмотром до седьмого пота трудилась почти сотня снаг, раскапывая широкую полосу, а землю утаскивая подальше. Как только линия рва со стороны ворот была закончена не считая разрыва у врат, Зикхург приказал притащить все имеющиеся колья и усеять ими дно рва. Трое снаг в процессе работы сами напоролись на собственные ловушки, да так и остались лежать там - ни у кого не было желания тащить трупы в крепость, как бы аппетитно они не выглядели: окровавленные толстые колья внушали должный страх. В эти же рвы скидали и жертв гнева Майрона, включая неудавшегося зама Бурзульга. Зикхург поспешил во внутренний двор, чтобы отчитаться господину, уже почти спустя день, но стражи не пустили его, пояснив, что господин занят. 

Гортхаур и правда был занят - он получил от Туварса Супилли письмо о том, что Пеларгир был захвачен с приемлемыми потерями. Получив врученное слугой перо ворона и обмакнув его в склянку с черной жижей, Майрон начал писать ответ:

"Туварс Супилли рода Папратар, твои успехи по выполнению поставленной мною задачи достигли не только моих ушей. Соглядатаи шлют вести, что Гондор жужжит, словно разворошённый улей, и собирает войска для предполагаемой контратаки. Разрешение на рейд в Барад Харн предоставляю. Позаботься о том, чтобы Гондор не только потерял своё влияние на Умбар и южные земли, но и сломал зубы о Пеларгир. Удержать его - важнейшая стратегическая задача на этом участке конфликта. И не забывай о моем поручении. Вскоре я пришлю в Пеларгир того, кто окажет тебе помощь в основании Первого Зиккурата. До тех пор - выполняй свою задачу и держи город. Возлагаю на тебя большие планы. 

Подписано собственноручно: Тар-Майрон, Властелин Мордора". 

Закончив писать, Гортхаур дал пергаменту высохнуть, свернул его, привязал к лапке крупного крэбайна, который прилетел с письмом Туварса, и отправил в обратный путь. Дела шли довольно неплохо, главное - не потерять полученного преимущества. Активность сил в Лихолесье и Пеларгире явно отвлекут светлых от всего прочего... 

В крепости царила настоящая суета. Обитателям Дол-Гулдура казалось, что теперь, когда работы по укреплению болотного замка закончены, они могли расслабиться, но это оказалось ошибкой. И более чем красноречиво об этом говорил Бурзульг. Не сам, конечно - говорить он не мог. Говорило его тело, переломанное и раскоряченное на кольях аккурат перед воротами крепости, наверху которых, возвышаясь над бойницами, стоял, заложив руки за спину, Гортхаур. Рядом с ним, то и дело сглатывая комок, не желающий покидать горло, мелко трясся один из главных помощников прежнего зама, Зикхург. Орк смотрелся весьма жалко и готов был вот-вот повалиться наземь, не смея даже поднять взгляда маленьких черных глазёнок, один из которых все время косил к носу, на Властелина. Особенно сильно беднягу пугало и до ужаса впечатляло его то, что тело Бурзульга окружали трупы еще четырех несчастных.

- Ты знаешь, почему они мертвы? 
- Д-да, Х-хозяин... - рвано пролепетал Зикхург.  Он был свидетелем жестокой расправы, того, как Владыка, не шевеля и пальцем, скручивал его собратьев в не похожие ни на что шмоты мяса, не получая достойного ответа. - Я... Говорил Бурзу... Бурзульгу, что нужно выко-копать ро-ров перед кре-репостью, но о-он ска-сказал, что это н-не ну-нужно... 

По тому, как вздохнул Майрон, орк уже решил, что и его жизнь закончится здесь же - сейчас его сомнут, как ничтожную букашку, и оставят перед вратами, как напоминание о собственной ничтожности. Но вместо этого Зикхург почувствовал на своей шкуре внимательный взгляд и все же осмелился поднять взгляд, инстинктивно прижимая руки к себе. На лице Гортхаура промелькнула улыбка. 

- Хоть кто-то в этом месте способен думать своей головой без контроля назгула. Ты этим и займешься. 

Развернувшись на пятках, Майрон неторопливо зашагал к лестнице, ведущей вниз со стен, а Зикхург понял, что обмочился. 


* * * 
 
Получив внезапное повышение и не желая закончить как Бурзульг, Зикхург вложил все старание в то, чтобы выполнить приказ Властелина и не разочаровать его. Он лично носился вместе со снагами, подгоняя их хлесткими ударами плетей, пока те таскали к выходу из крепости лопаты, а затем и занялись раскопкой широкого, порядка двух метров, рва. Зикхург все это время вспоминал, как не раз и не два подходил к своему прежнему начальнику и предлагал реализовать эту идею, но тот лишь отмахивался, мол, какой сумасшедший полезет в и без того укрепленную крепость. А теперь болтался на кольях, высунув язык набок и глядя на ведущиеся работы налитыми кровью выпученными глазами. 

- Быстрее, псы! - подгонял надсмотрщик. Под его присмотром до седьмого пота трудилась почти сотня снаг, раскапывая широкую полосу, а землю утаскивая подальше. Как только линия рва со стороны ворот была закончена не считая разрыва у врат, Зикхург приказал притащить все имеющиеся колья и усеять ими дно рва. Трое снаг в процессе работы сами напоролись на собственные ловушки, да так и остались лежать там - ни у кого не было желания тащить трупы в крепость, как бы аппетитно они не выглядели: окровавленные толстые колья внушали должный страх. В эти же рвы скидали и жертв гнева Майрона, включая неудавшегося зама Бурзульга. Зикхург поспешил во внутренний двор, чтобы отчитаться господину, уже почти спустя день, но стражи не пустили его, пояснив, что господин занят. 

Гортхаур и правда был занят - он получил от Туварса Супилли письмо о том, что Пеларгир был захвачен с приемлемыми потерями. Получив врученное слугой перо ворона и обмакнув его в склянку с черной жижей, Майрон начал писать ответ:

"Туварс Супилли рода Папратар, твои успехи по выполнению поставленной мною задачи достигли не только моих ушей. Соглядатаи шлют вести, что Гондор жужжит, словно разворошённый улей, и собирает войска для предполагаемой контратаки. Разрешение на рейд в Барад Харн предоставляю. Позаботься о том, чтобы Гондор не только потерял своё влияние на Умбар и южные земли, но и сломал зубы о Пеларгир. Удержать его - важнейшая стратегическая задача на этом участке конфликта. И не забывай о моем поручении. Вскоре я пришлю в Пеларгир того, кто окажет тебе помощь в основании Первого Зиккурата. До тех пор - выполняй свою задачу и держи город. Возлагаю на тебя большие планы. 

Подписано собственноручно: Тар-Майрон, Властелин Мордора". 

Закончив писать, Гортхаур дал пергаменту высохнуть, свернул его, привязал к лапке крупного крэбайна, который прилетел с письмом Туварса, и отправил в обратный путь. Дела шли довольно неплохо, главное - не потерять полученного преимущества. Активность сил в Лихолесье и Пеларгире явно отвлекут светлых от всего прочего... 

"Они узнали, что я близко. Почти сразу. Имей в виду."

Мыслеречь Шэлоб донеслась до сознания Майрона в тот миг, когда он был в пути из тронного зала, чтобы лично проверить, исполнены ли все его поручения. Замерев у самой двери, за которой молчаливые стражи зала, не двигаясь, смотрели куда-то перед собой, Гортхаур прикрыл глаза. Шэл промелькнула в калейдоскопе образов, которые сменялись, как детали мозаики. На миг Гортхауру показалось, что женщина была слишком напряжена.

"Не подставляйся", - еще раз повторил он, будто втолковывая непослушному ребенку простую истину. Зная характер Ткачихи, немудрено было предположить, что взор ей способна застлать жажда крови за гибель детей. Но если ее так быстро раскрыли, это говорило о многом. Даже лес, до этого сонный, заметно оживился. И если в южной его части, пропитанной мрачной энергией Майрона, это ощущалось весьма заметно, то что уж говорить о тех землях, где находилась Шэл сейчас... Это было не знаком - но настоящим колоколом, извещающим, что колесо начало набирать обороты, раскручиваясь все быстрее, и вскоре война явится на его порог в виде эльфов, которые вряд ли будут долго терпеть присутствие темного майа в лесу. Впрочем, все это было частью плана. 

Улыбнувшись про себя, Гортхаур прошел через сами по себе распахнувшиеся двери, игнорируя стражей, что тут же последовали за ним. Несколько длинных каменных коридоров, помещений и врат - и Властелин оказался во внутреннем дворе крепости. Суета здесь немного спала, а к Майрону поспешил с докладом Бурзульг, до этого отчитывавший снагу за пролитый на складе грог. 

- Повелитель, мы сделали все, что было приказано Призраком. - Урук склонил колено перед майа, и тот, посмотрев на него без тени любопытства, ответил:

- Показывай.
Бурзульг поднялся и первым делом направился к отдельной башне, которая выполняла функцию склада. Снаги по-прежнему бегали здесь, перетаскивая снаряжение и провиант туда-сюда по какой-то одним им ведомой схеме, но в целом выглядело внушительно - как пояснил Бурзульг, это был только один этаж со складируемым добром, а на нижних уровнях располагались похожие склады, где находились оружие, доспехи, запасы со стрелами для лучников и дротиками, не считая уже названного. 

Когда со складами было покончено, заместитель коменданта вместе с Майроном отправился на северную стену, где располагались главные врата в крепость, сокрытую мороком. Эти врата выглядели весьма внушительно: набранные из множества толстых дубовых брёвен, больше похожих на полноценные брусы толщиной около полуметра, врата были обиты почти сантиметровыми листами кованного железа - Гортхаур отчетливо видел на них следы ударов тяжелых кувалд, похоже, работали целыми командами. В высоту врата выходили порядка четырех метров, в ширину - около трёх с половиной.Железные листы были прибиты к брусам на большие заклепки и дополнительно опоясывались толстыми железными полосами, которые дополнительно укрепляли их. Снаружи к этим полосам были намертво прикованы небольшие, но острые кривые шипы почти по всей площади врат, что не позволило бы как следует таранить их - деревянный таран наверняка застрял бы в них, а использования железных за светлыми замечено не было даже во время семилетней осады Барад-Дура, не говоря о нынешних временах. Врата были слишком тяжелыми, чтобы их могли открыть орки, а потому возле них постоянно попарно дежурили олог-хаи, которые при нужде хватались за толстые кованные цепи, прикрепленные к створкам, и оттягивали их, пропуская или выпуская крупные отряды войск, а затем закрывали собственным же усилием.

Осмотрел Гортхаур и сами стены - их укрепили дополнительными двумя "слоями" тяжелых камней, скрепленных раствором, а снаружи, как и врата, обили железом, но более тонким, нежели на воротах, а верхний ряд, где располагались бойницы, отделили от остальной стены горизонтальными полосами, усеянными шипами. В случае осады это не только помешает желающим влезть на стены, но и создаст помехи для наведения лестниц, если таковые будут. По периметру внешней стены также были обустроены небольшие башенки с запасом стрел, на которых могли размещаться лучники, покрывая таким образом большее расстояние и имея возможность прятаться за бойницами от метких эльфийских лучников.

За внешней стеной располагалась промежуточная зона между ней и второй стеной крепости, за которой уже находился внутренний двор. В случае преодоления внешней стены враг столкнулся бы лицом к лицу с основной частью войска, которая и связала бы армию недруга боем возле самых врат, пока лучники на стенах прореживают ряды врага. На случай массовых обстрелов у внутренней стены стояли десятки сколоченных мобильных деревянных стоек-щитов, которые при необходимости можно было быстро расставить рядами и укрыться за ними. 

Следующим объектом посещения стали загоны для троллей, казармы и отдельные помещения для интендантской службы.

- Две дюжины олог-хай, три с половиной тысячи орков, из которых треть - лучники, тысяча тяжелых черных уруков-пехотинцев, - перечислял Бурзульг, семеня рядом с Гортхауром, осматривающим помещения для тренировок, где сотники без устали гоняли подчиненных, воспитывая в них железную дисциплину. - Интендантская служба насчитывает две с половиной сотни орков, из них сотня работает на кухне, еще сотня отвечает за своевременное снабжение, а пятьдесят занимаются сопровождением из Мораннона и обратно, а также разгрузкой на месте обозов с запасами. Три дня назад подошел последний обоз, привезли провизию, запас стрел, сырье для кузнецов - уголь, железо, инструменты. Старший интендант, Брулиг, недавно отчитывался, говорит, всего в достатке. 

Майрон посетил и производственные помещения в глубине крепости. Помимо ятаганов и копий здесь ковали метательные топоры, наконечники для дротиков, тесали рукояти и древка, собирали стрелы. 

В завершение ревизии Властелин прошелся вдоль внешних и внутренних стен, проверив состояние боковых выходов, а также тайного прохода для экстренного отступления из крепости. Орки-шахтеры на славу постарались и вырыли из глубин Дол-Гулдура почти двухкилометровый подземный ход, который оканчивался на юге замаскированным выходом из-под небольшого холма. По всей длине прохода были натянуты несколько веревок, а в начале туннеля они были привязаны к колоколам. Выход из туннеля стерегли посменно два десятка орков, которые в случае угрозы могли быстро оповестить гарнизон об угрозе с тыла. 

Боковые выходы также заметно укрепили. Над вратами с внутренней стороны при помощи ологов на толстых веревках были подвешены несколько крупных глыб, которые при попытке проломить врата сбоку можно было обрушить и таким образом завалить проходы. 

- В целом, оборона выстроена эшелонированно, - дополнил Бурзульг. - Если даже кто и прорвется внутрь через ворота, будет мясорубка с нашими силами в невыгодных условиях под обстрелом лучников. Если промежуточную зону возьмут, можно быстро отойти во внутренний двор и забаррикадироваться камнями со всех сторон. А если возьмут и его - укрыться в самой крепости. Уровневая постройка даст нам отступить до самых глубин  Гулдура, а потом и покинуть крепость через тайный ход, обрушив стойки и завалив его изнутри. 

Гортхаур, удовлетворенный такими результатами, жестом дал понять заместителю, что тот может быть свободен. 

- Мы еще повоюем, - обращаясь ни к кому конкретно, тихо произнес Гортхаур, глядя в темное небо, с которого на землю мелко падал снег, закручиваемый ветром.

"Шэлоб, возвращайся назад, если наткнешься на большие силы противника. Не рискуй понапрасну". 

"Они узнали, что я близко. Почти сразу. Имей в виду."

Мыслеречь Шэлоб донеслась до сознания Майрона в тот миг, когда он был в пути из тронного зала, чтобы лично проверить, исполнены ли все его поручения. Замерев у самой двери, за которой молчаливые стражи зала, не двигаясь, смотрели куда-то перед собой, Гортхаур прикрыл глаза. Шэл промелькнула в калейдоскопе образов, которые сменялись, как детали мозаики. На миг Гортхауру показалось, что женщина была слишком напряжена.

"Не подставляйся", - еще раз повторил он, будто втолковывая непослушному ребенку простую истину. Зная характер Ткачихи, немудрено было предположить, что взор ей способна застлать жажда крови за гибель детей. Но если ее так быстро раскрыли, это говорило о многом. Даже лес, до этого сонный, заметно оживился. И если в южной его части, пропитанной мрачной энергией Майрона, это ощущалось весьма заметно, то что уж говорить о тех землях, где находилась Шэл сейчас... Это было не знаком - но настоящим колоколом, извещающим, что колесо начало набирать обороты, раскручиваясь все быстрее, и вскоре война явится на его порог в виде эльфов, которые вряд ли будут долго терпеть присутствие темного майа в лесу. Впрочем, все это было частью плана. 

Улыбнувшись про себя, Гортхаур прошел через сами по себе распахнувшиеся двери, игнорируя стражей, что тут же последовали за ним. Несколько длинных каменных коридоров, помещений и врат - и Властелин оказался во внутреннем дворе крепости. Суета здесь немного спала, а к Майрону поспешил с докладом Бурзульг, до этого отчитывавший снагу за пролитый на складе грог. 

- Повелитель, мы сделали все, что было приказано Призраком. - Урук склонил колено перед майа, и тот, посмотрев на него без тени любопытства, ответил:

- Показывай.
Бурзульг поднялся и первым делом направился к отдельной башне, которая выполняла функцию склада. Снаги по-прежнему бегали здесь, перетаскивая снаряжение и провиант туда-сюда по какой-то одним им ведомой схеме, но в целом выглядело внушительно - как пояснил Бурзульг, это был только один этаж со складируемым добром, а на нижних уровнях располагались похожие склады, где находились оружие, доспехи, запасы со стрелами для лучников и дротиками, не считая уже названного. 

Когда со складами было покончено, заместитель коменданта вместе с Майроном отправился на северную стену, где располагались главные врата в крепость, сокрытую мороком. Эти врата выглядели весьма внушительно: набранные из множества толстых дубовых брёвен, больше похожих на полноценные брусы толщиной около полуметра, врата были обиты почти сантиметровыми листами кованного железа - Гортхаур отчетливо видел на них следы ударов тяжелых кувалд, похоже, работали целыми командами. В высоту врата выходили порядка четырех метров, в ширину - около трёх с половиной.Железные листы были прибиты к брусам на большие заклепки и дополнительно опоясывались толстыми железными полосами, которые дополнительно укрепляли их. Снаружи к этим полосам были намертво прикованы небольшие, но острые кривые шипы почти по всей площади врат, что не позволило бы как следует таранить их - деревянный таран наверняка застрял бы в них, а использования железных за светлыми замечено не было даже во время семилетней осады Барад-Дура, не говоря о нынешних временах. Врата были слишком тяжелыми, чтобы их могли открыть орки, а потому возле них постоянно попарно дежурили олог-хаи, которые при нужде хватались за толстые кованные цепи, прикрепленные к створкам, и оттягивали их, пропуская или выпуская крупные отряды войск, а затем закрывали собственным же усилием.

Осмотрел Гортхаур и сами стены - их укрепили дополнительными двумя "слоями" тяжелых камней, скрепленных раствором, а снаружи, как и врата, обили железом, но более тонким, нежели на воротах, а верхний ряд, где располагались бойницы, отделили от остальной стены горизонтальными полосами, усеянными шипами. В случае осады это не только помешает желающим влезть на стены, но и создаст помехи для наведения лестниц, если таковые будут. По периметру внешней стены также были обустроены небольшие башенки с запасом стрел, на которых могли размещаться лучники, покрывая таким образом большее расстояние и имея возможность прятаться за бойницами от метких эльфийских лучников.

За внешней стеной располагалась промежуточная зона между ней и второй стеной крепости, за которой уже находился внутренний двор. В случае преодоления внешней стены враг столкнулся бы лицом к лицу с основной частью войска, которая и связала бы армию недруга боем возле самых врат, пока лучники на стенах прореживают ряды врага. На случай массовых обстрелов у внутренней стены стояли десятки сколоченных мобильных деревянных стоек-щитов, которые при необходимости можно было быстро расставить рядами и укрыться за ними. 

Следующим объектом посещения стали загоны для троллей, казармы и отдельные помещения для интендантской службы.

- Две дюжины олог-хай, три с половиной тысячи орков, из которых треть - лучники, тысяча тяжелых черных уруков-пехотинцев, - перечислял Бурзульг, семеня рядом с Гортхауром, осматривающим помещения для тренировок, где сотники без устали гоняли подчиненных, воспитывая в них железную дисциплину. - Интендантская служба насчитывает две с половиной сотни орков, из них сотня работает на кухне, еще сотня отвечает за своевременное снабжение, а пятьдесят занимаются сопровождением из Мораннона и обратно, а также разгрузкой на месте обозов с запасами. Три дня назад подошел последний обоз, привезли провизию, запас стрел, сырье для кузнецов - уголь, железо, инструменты. Старший интендант, Брулиг, недавно отчитывался, говорит, всего в достатке. 

Майрон посетил и производственные помещения в глубине крепости. Помимо ятаганов и копий здесь ковали метательные топоры, наконечники для дротиков, тесали рукояти и древка, собирали стрелы. 

В завершение ревизии Властелин прошелся вдоль внешних и внутренних стен, проверив состояние боковых выходов, а также тайного прохода для экстренного отступления из крепости. Орки-шахтеры на славу постарались и вырыли из глубин Дол-Гулдура почти двухкилометровый подземный ход, который оканчивался на юге замаскированным выходом из-под небольшого холма. По всей длине прохода были натянуты несколько веревок, а в начале туннеля они были привязаны к колоколам. Выход из туннеля стерегли посменно два десятка орков, которые в случае угрозы могли быстро оповестить гарнизон об угрозе с тыла. 

Боковые выходы также заметно укрепили. Над вратами с внутренней стороны при помощи ологов на толстых веревках были подвешены несколько крупных глыб, которые при попытке проломить врата сбоку можно было обрушить и таким образом завалить проходы. 

- В целом, оборона выстроена эшелонированно, - дополнил Бурзульг. - Если даже кто и прорвется внутрь через ворота, будет мясорубка с нашими силами в невыгодных условиях под обстрелом лучников. Если промежуточную зону возьмут, можно быстро отойти во внутренний двор и забаррикадироваться камнями со всех сторон. А если возьмут и его - укрыться в самой крепости. Уровневая постройка даст нам отступить до самых глубин  Гулдура, а потом и покинуть крепость через тайный ход, обрушив стойки и завалив его изнутри. 

Гортхаур, удовлетворенный такими результатами, жестом дал понять заместителю, что тот может быть свободен. 

- Мы еще повоюем, - обращаясь ни к кому конкретно, тихо произнес Гортхаур, глядя в темное небо, с которого на землю мелко падал снег, закручиваемый ветром.

"Шэлоб, возвращайся назад, если наткнешься на большие силы противника. Не рискуй понапрасну". 

"Они узнали, что я близко. Почти сразу. Имей в виду."

Мыслеречь Шэлоб донеслась до сознания Майрона в тот миг, когда он был в пути из тронного зала, чтобы лично проверить, исполнены ли все его поручения. Замерев у самой двери, за которой молчаливые стражи зала, не двигаясь, смотрели куда-то перед собой, Гортхаур прикрыл глаза. Шэл промелькнула в калейдоскопе образов, которые сменялись, как детали мозаики. На миг Гортхауру показалось, что женщина была слишком напряжена.

"Не подставляйся", - еще раз повторил он, будто втолковывая непослушному ребенку простую истину. Зная характер Ткачихи, немудрено было предположить, что взор ей способна застлать жажда крови за гибель детей. Но если ее так быстро раскрыли, это говорило о многом. Даже лес, до этого сонный, заметно оживился. И если в южной его части, пропитанной мрачной энергией Майрона, это ощущалось весьма заметно, то что уж говорить о тех землях, где находилась Шэл сейчас... Это было не знаком - но настоящим колоколом, извещающим, что колесо начало набирать обороты, раскручиваясь все быстрее, и вскоре война явится на его порог в виде эльфов, которые вряд ли будут долго терпеть присутствие темного майа в лесу. Впрочем, все это было частью плана. 

Улыбнувшись про себя, Гортхаур прошел через сами по себе распахнувшиеся двери, игнорируя стражей, что тут же последовали за ним. Несколько длинных каменных коридоров, помещений и врат - и Властелин оказался во внутреннем дворе крепости. Суета здесь немного спала, а к Майрону поспешил с докладом Бурзульг, до этого отчитывавший снагу за пролитый на складе грог. 

- Повелитель, мы сделали все, что было приказано Призраком. - Урук склонил колено перед майа, и тот, посмотрев на него без тени любопытства, ответил:

- Показывай.
Бурзульг поднялся и первым делом направился к отдельной башне, которая выполняла функцию склада. Снаги по-прежнему бегали здесь, перетаскивая снаряжение и провиант туда-сюда по какой-то одним им ведомой схеме, но в целом выглядело внушительно - как пояснил Бурзульг, это был только один этаж со складируемым добром, а на нижних уровнях располагались похожие склады, где находились оружие, доспехи, запасы со стрелами для лучников и дротиками, не считая уже названного. 

Когда со складами было покончено, заместитель коменданта вместе с Майроном отправился на северную стену, где располагались главные врата в крепость, сокрытую мороком. Эти врата выглядели весьма внушительно: набранные из множества толстых дубовых брёвен, больше похожих на полноценные брусы толщиной около полуметра, врата были обиты почти сантиметровыми листами кованного железа - Гортхаур отчетливо видел на них следы ударов тяжелых кувалд, похоже, работали целыми командами. В высоту врата выходили порядка четырех метров, в ширину - около трёх с половиной.Железные листы были прибиты к брусам на большие заклепки и дополнительно опоясывались толстыми железными полосами, которые дополнительно укрепляли их. Снаружи к этим полосам были намертво прикованы небольшие, но острые кривые шипы почти по всей площади врат, что не позволило бы как следует таранить их - деревянный таран наверняка застрял бы в них, а использования железных за светлыми замечено не было даже во время семилетней осады Барад-Дура, не говоря о нынешних временах. Врата были слишком тяжелыми, чтобы их могли открыть орки, а потому возле них постоянно попарно дежурили олог-хаи, которые при нужде хватались за толстые кованные цепи, прикрепленные к створкам, и оттягивали их, пропуская или выпуская крупные отряды войск, а затем закрывали собственным же усилием.

Осмотрел Гортхаур и сами стены - их укрепили дополнительными двумя "слоями" тяжелых камней, скрепленных раствором, а снаружи, как и врата, обили железом, но более тонким, нежели на воротах, а верхний ряд, где располагались бойницы, отделили от остальной стены горизонтальными полосами, усеянными шипами. В случае осады это не только помешает желающим влезть на стены, но и создаст помехи для наведения лестниц, если таковые будут. По периметру внешней стены также были обустроены небольшие башенки с запасом стрел, на которых могли размещаться лучники, покрывая таким образом большее расстояние и имея возможность прятаться за бойницами от метких эльфийских лучников.

За внешней стеной располагалась промежуточная зона между ней и второй стеной крепости, за которой уже находился внутренний двор. В случае преодоления внешней стены враг столкнулся бы лицом к лицу с основной частью войска, которая и связала бы армию недруга боем возле самых врат, пока лучники на стенах прореживают ряды врага. На случай массовых обстрелов у внутренней стены стояли десятки сколоченных мобильных деревянных стоек-щитов, которые при необходимости можно было быстро расставить рядами и укрыться за ними. 

Следующим объектом посещения стали загоны для троллей, казармы и отдельные помещения для интендантской службы.

- Две дюжины олог-хай, три с половиной тысячи орков, из которых треть - лучники, тысяча тяжелых черных уруков-пехотинцев, - перечислял Бурзульг, семеня рядом с Гортхауром, осматривающим помещения для тренировок, где сотники без устали гоняли подчиненных, воспитывая в них железную дисциплину. - Интендантская служба насчитывает две с половиной сотни орков, из них сотня работает на кухне, еще сотня отвечает за своевременное снабжение, а пятьдесят занимаются сопровождением из Мораннона и обратно, а также разгрузкой на месте обозов с запасами. Три дня назад подошел последний обоз, привезли провизию, запас стрел, сырье для кузнецов - уголь, железо, инструменты. Старший интендант, Брулиг, недавно отчитывался, говорит, всего в достатке. 

Майрон посетил и производственные помещения в глубине крепости. Помимо ятаганов и копий здесь ковали метательные топоры, наконечники для дротиков, тесали рукояти и древка, собирали стрелы. 

В завершение ревизии Властелин прошелся вдоль внешних и внутренних стен, проверив состояние боковых выходов, а также тайного прохода для экстренного отступления из крепости. Орки-шахтеры на славу постарались и вырыли из глубин Дол-Гулдура почти двухкилометровый подземный ход, который оканчивался на юге замаскированным выходом из-под небольшого холма. По всей длине прохода были натянуты несколько веревок, а в начале туннеля они были привязаны к колоколам. Выход из туннеля стерегли посменно два десятка орков, которые в случае угрозы могли быстро оповестить гарнизон об угрозе с тыла. 

Боковые выходы также заметно укрепили. Над вратами с внутренней стороны при помощи ологов на толстых веревках были подвешены несколько крупных глыб, которые при попытке проломить врата сбоку можно было обрушить и таким образом завалить проходы. 

- В целом, оборона выстроена эшелонированно, - дополнил Бурзульг. - Если даже кто и прорвется внутрь через ворота, будет мясорубка с нашими силами в невыгодных условиях под обстрелом лучников. Если промежуточную зону возьмут, можно быстро отойти во внутренний двор и забаррикадироваться камнями со всех сторон. А если возьмут и его - укрыться в самой крепости. Уровневая постройка даст нам отступить до самых глубин  Гулдура, а потом и покинуть крепость через тайный ход, обрушив стойки и завалив его изнутри. 

Гортхаур, удовлетворенный такими результатами, жестом дал понять заместителю, что тот может быть свободен. 

- Мы еще повоюем, - обращаясь ни к кому конкретно, тихо произнес Гортхаур, глядя в темное небо, с которого на землю мелко падал снег, закручиваемый ветром.

"Шэлоб, возвращайся назад, если наткнешься на большие силы противника. Не рискуй понапрасну". 

"Они узнали, что я близко. Почти сразу. Имей в виду."

Мыслеречь Шэлоб донеслась до сознания Майрона в тот миг, когда он был в пути из тронного зала, чтобы лично проверить, исполнены ли все его поручения. Замерев у самой двери, за которой молчаливые стражи зала, не двигаясь, смотрели куда-то перед собой, Гортхаур прикрыл глаза. Шэл промелькнула в калейдоскопе образов, которые сменялись, как детали мозаики. На миг Гортхауру показалось, что женщина была слишком напряжена.

"Не подставляйся", - еще раз повторил он, будто втолковывая непослушному ребенку простую истину. Зная характер Ткачихи, немудрено было предположить, что взор ей способна застлать жажда крови за гибель детей. Но если ее так быстро раскрыли, это говорило о многом. Даже лес, до этого сонный, заметно оживился. И если в южной его части, пропитанной мрачной энергией Майрона, это ощущалось весьма заметно, то что уж говорить о тех землях, где находилась Шэл сейчас... Это было не знаком - но настоящим колоколом, извещающим, что колесо начало набирать обороты, раскручиваясь все быстрее, и вскоре война явится на его порог в виде эльфов, которые вряд ли будут долго терпеть присутствие темного майа в лесу. Впрочем, все это было частью плана. 

Улыбнувшись про себя, Гортхаур прошел через сами по себе распахнувшиеся двери, игнорируя стражей, что тут же последовали за ним. Несколько длинных каменных коридоров, помещений и врат - и Властелин оказался во внутреннем дворе крепости. Суета здесь немного спала, а к Майрону поспешил с докладом Бурзульг, до этого отчитывавший снагу за пролитый на складе грог. 

- Повелитель, мы сделали все, что было приказано Призраком. - Урук склонил колено перед майа, и тот, посмотрев на него без тени любопытства, ответил:

- Показывай.
Бурзульг поднялся и первым делом направился к отдельной башне, которая выполняла функцию склада. Снаги по-прежнему бегали здесь, перетаскивая снаряжение и провиант туда-сюда по какой-то одним им ведомой схеме, но в целом выглядело внушительно - как пояснил Бурзульг, это был только один этаж со складируемым добром, а на нижних уровнях располагались похожие склады, где находились оружие, доспехи, запасы со стрелами для лучников и дротиками, не считая уже названного. 

Когда со складами было покончено, заместитель коменданта вместе с Майроном отправился на северную стену, где располагались главные врата в крепость, сокрытую мороком. Эти врата выглядели весьма внушительно: набранные из множества толстых дубовых брёвен, больше похожих на полноценные брусы толщиной около полуметра, врата были обиты почти сантиметровыми листами кованного железа - Гортхаур отчетливо видел на них следы ударов тяжелых кувалд, похоже, работали целыми командами. В высоту врата выходили порядка четырех метров, в ширину - около трёх с половиной.Железные листы были прибиты к брусам на большие заклепки и дополнительно опоясывались толстыми железными полосами, которые дополнительно укрепляли их. Снаружи к этим полосам были намертво прикованы небольшие, но острые кривые шипы почти по всей площади врат, что не позволило бы как следует таранить их - деревянный таран наверняка застрял бы в них, а использования железных за светлыми замечено не было даже во время семилетней осады Барад-Дура, не говоря о нынешних временах. Врата были слишком тяжелыми, чтобы их могли открыть орки, а потому возле них постоянно попарно дежурили олог-хаи, которые при нужде хватались за толстые кованные цепи, прикрепленные к створкам, и оттягивали их, пропуская или выпуская крупные отряды войск, а затем закрывали собственным же усилием.

Осмотрел Гортхаур и сами стены - их укрепили дополнительными двумя "слоями" тяжелых камней, скрепленных раствором, а снаружи, как и врата, обили железом, но более тонким, нежели на воротах, а верхний ряд, где располагались бойницы, отделили от остальной стены горизонтальными полосами, усеянными шипами. В случае осады это не только помешает желающим влезть на стены, но и создаст помехи для наведения лестниц, если таковые будут. По периметру внешней стены также были обустроены небольшие башенки с запасом стрел, на которых могли размещаться лучники, покрывая таким образом большее расстояние и имея возможность прятаться за бойницами от метких эльфийских лучников.

За внешней стеной располагалась промежуточная зона между ней и второй стеной крепости, за которой уже находился внутренний двор. В случае преодоления внешней стены враг столкнулся бы лицом к лицу с основной частью войска, которая и связала бы армию недруга боем возле самых врат, пока лучники на стенах прореживают ряды врага. На случай массовых обстрелов у внутренней стены стояли десятки сколоченных мобильных деревянных стоек-щитов, которые при необходимости можно было быстро расставить рядами и укрыться за ними. 

Следующим объектом посещения стали загоны для троллей, казармы и отдельные помещения для интендантской службы.

- Две дюжины олог-хай, три с половиной тысячи орков, из которых треть - лучники, тысяча тяжелых черных уруков-пехотинцев, - перечислял Бурзульг, семеня рядом с Гортхауром, осматривающим помещения для тренировок, где сотники без устали гоняли подчиненных, воспитывая в них железную дисциплину. - Интендантская служба насчитывает две с половиной сотни орков, из них сотня работает на кухне, еще сотня отвечает за своевременное снабжение, а пятьдесят занимаются сопровождением из Мораннона и обратно, а также разгрузкой на месте обозов с запасами. Три дня назад подошел последний обоз, привезли провизию, запас стрел, сырье для кузнецов - уголь, железо, инструменты. Старший интендант, Брулиг, недавно отчитывался, говорит, всего в достатке. 

Майрон посетил и производственные помещения в глубине крепости. Помимо ятаганов и копий здесь ковали метательные топоры, наконечники для дротиков, тесали рукояти и древка, собирали стрелы. 

В завершение ревизии Властелин прошелся вдоль внешних и внутренних стен, проверив состояние боковых выходов, а также тайного прохода для экстренного отступления из крепости. Орки-шахтеры на славу постарались и вырыли из глубин Дол-Гулдура почти двухкилометровый подземный ход, который оканчивался на юге замаскированным выходом из-под небольшого холма. По всей длине прохода были натянуты несколько веревок, а в начале туннеля они были привязаны к колоколам. Выход из туннеля стерегли посменно два десятка орков, которые в случае угрозы могли быстро оповестить гарнизон об угрозе с тыла. 

Боковые выходы также заметно укрепили. Над вратами с внутренней стороны при помощи ологов на толстых веревках были подвешены несколько крупных глыб, которые при попытке проломить врата сбоку можно было обрушить и таким образом завалить проходы. 

- В целом, оборона выстроена эшелонированно, - дополнил Бурзульг. - Если даже кто и прорвется внутрь через ворота, будет мясорубка с нашими силами в невыгодных условиях под обстрелом лучников. Если промежуточную зону возьмут, можно быстро отойти во внутренний двор и забаррикадироваться камнями со всех сторон. А если возьмут и его - укрыться в самой крепости. Уровневая постройка даст нам отступить до самых глубин  Гулдура, а потом и покинуть крепость через тайный ход, обрушив стойки и завалив его изнутри. 

Гортхаур, удовлетворенный такими результатами, жестом дал понять заместителю, что тот может быть свободен. 

- Мы еще повоюем, - обращаясь ни к кому конкретно, тихо произнес Гортхаур, глядя в темное небо, с которого на землю мелко падал снег, закручиваемый ветром.

"Шэлоб, возвращайся назад, если наткнешься на большие силы противника. Не рискуй понапрасну". 

Майрон прекрасно почувствовал, как на короткое время в душе Ткачихи всполыхнула не то злость, не то обида. Этот эпизод они проходили далеко не в первый десяток раз, и оба прекрасно понимали причины, но что-то изменить было нельзя. Паучиха жаждала внимания, будто питалась им, как Унголианта светом древ, а Гортхаур давал ей столько, сколько позволяли обстоятельства, не в ущерб делам государства. 

"Шэл, сейчас все несколько серьезнее, чем обычно. И я говорю серьезнее. Не подставляйся".

Все же он не сдержался и решил немного успокоить Шэлоб, дав понять, что ему действительно не все равно. Конечно, сила ее по сравнению с парой-тройкой остроухих велика, но эльфийская сталь жалит очень уж неприятно. 

Когда темная королева покинула тронный зал, Гортхаур все-таки решил немного развеяться. Покинув его следом, он вышел во внутренний двор и неспешно прошелся по своим владениям внутри крепости, не обращая внимания на то, как орки и снаги шугались в стороны или лебезили перед Владыкой, падая на колени. 

- Мой властелин, - подбежал к нему один из уруков, что вернулись из леса. - Бурзульг. Там.. Это... Пару дней назад Фимболг, предводитель варг-рейдеров, что приезжал как подкрепление, следом за Бледным Королем ринулся, вроде хотел с ним пойти. 

- Неважно, - отмахнулся Гортхаур, не сбавляя шага, отчего Бурзульгу пришлось спешить за ним. - Продолжайте укреплять Дол-Гулдур. Когда светлые решат напасть, они должны биться об эти стены, как морские волны о волнорез. Клинки бойцов должны разить наверняка. Следи за качеством производства оружия и брони, снаряжайте всех как можно лучше. Мне нужны готовые войска, а не жалкая куча дерьма, ты понял меня, ничтожество? 

- Да, Мой Повелитель, - склонился Бурзульг и скрылся с глаз, в душе жалея, что рискнул обратиться и считая, что был беспричинно унижен. 

Майрон прекрасно почувствовал, как на короткое время в душе Ткачихи всполыхнула не то злость, не то обида. Этот эпизод они проходили далеко не в первый десяток раз, и оба прекрасно понимали причины, но что-то изменить было нельзя. Паучиха жаждала внимания, будто питалась им, как Унголианта светом древ, а Гортхаур давал ей столько, сколько позволяли обстоятельства, не в ущерб делам государства. 

"Шэл, сейчас все несколько серьезнее, чем обычно. И я говорю серьезнее. Не подставляйся".

Все же он не сдержался и решил немного успокоить Шэлоб, дав понять, что ему действительно не все равно. Конечно, сила ее по сравнению с парой-тройкой остроухих велика, но эльфийская сталь жалит очень уж неприятно. 

Когда темная королева покинула тронный зал, Гортхаур все-таки решил немного развеяться. Покинув его следом, он вышел во внутренний двор и неспешно прошелся по своим владениям внутри крепости, не обращая внимания на то, как орки и снаги шугались в стороны или лебезили перед Владыкой, падая на колени. 

- Мой властелин, - подбежал к нему один из уруков, что вернулись из леса. - Бурзульг. Там.. Это... Пару дней назад Фимболг, предводитель варг-рейдеров, что приезжал как подкрепление, следом за Бледным Королем ринулся, вроде хотел с ним пойти. 

- Неважно, - отмахнулся Гортхаур, не сбавляя шага, отчего Бурзульгу пришлось спешить за ним. - Продолжайте укреплять Дол-Гулдур. Когда светлые решат напасть, они должны биться об эти стены, как морские волны о волнорез. Клинки бойцов должны разить наверняка. Следи за качеством производства оружия и брони, снаряжайте всех как можно лучше. Мне нужны готовые войска, а не жалкая куча дерьма, ты понял меня, ничтожество? 

- Да, Мой Повелитель, - склонился Бурзульг и скрылся с глаз, в душе жалея, что рискнул обратиться и считая, что был беспричинно унижен. 

Кто говорит, что я вообще собираюсь подставляться? - женщина изогнула бровь, подходя к Повелителю. С одной стороны, она прекрасно понимала, что в таком состоянии, как сейчас, Майрон проявил максимум заботы и внимания, на которое был способен. Сейчас все его мысли и устремления были направлены на решение куда более глобальных задач.
С другой - её как женщину не могла не царапнуть его холодность. Это всегда невероятно бесило Шелоб и только понимание истинной причины помогало как-то смирить нрав.
Но как бы то ни было, в одном он был прав: стоило наведаться в проклятые леса. Эхо боли доносилось не только до Гортхаура. Паучиха практически воочию видела то, что остроухие твари смели делать с её детьми. Пора им было показать, что хваленое эльфийское бессмертие - не более, чем слова.
 

"Эрион. Когда восстановишь силы и будешь достаточно силен для того, чтобы выполнить моё поручение, отправляйся в Умбар. Отыщи там брата Туварса Супилли и убеди его, что преданность домов Мордору будет гораздо выгоднее в долгосрочной перспективе, чем грызня между собой и попытки удержать свою независимость. Делай, что хочешь, но не давай поводов воспринять твои действия ни за слабость, ни за излишнюю агрессию. Прояви гибкость и дипломатические навыки. От убийств также не воздерживаю, но только при крайней нужде. Не подведи меня в этот раз и не забывай отчитываться об успехах, которые, я надеюсь, не заставят себя ждать.
Как прикажешь, Повелитель, - сухо ответил назгул, не поднимаясь, впрочем, с кресла. Он уже начал потихоньку восстанавливаться - как говорится, дома и стены помогают. В прямом смысле, уж колдуны постарались. Но до момента, когда можно будет выдвинуться в Умбар, времени должно пройти немного больше.
Эрион задумался о том, что именно приказывал ему Гортхаур. С одной стороны, задание не предполагало наличия орков - лекарь не слишком жаловал этих тварей, хотя и находил полезными. Это хорошо. Но с другой стороны, солнце. На юге очень много солнца. Это плохо и очень неприятно. Но зато - зато! - не надо больше будет просиживать штаны в Дол-Гулдуре. И, тем более, пересекаться с Хэлкаром. И этот момент, пожалуй, перевешивал всё остальное.
Но всё это было не так важно на самом деле. Проблема состояла в том, что Эрион никогда не умел быть гибким. Когда был смертным - не хотел, не видел в этом необходимости. Да, иногда приходилось подстраиваться под глупые местные законы, но крайне редко. Да что уж там - Эрион потому и назгулом стал, чтоб с чистой совестью забыть про какие-то там законы. Законы - они для всех. Но не для него! Но иронично: если раньше ему просто приходилось проявлять изобретательность, чтоб не прогибаться, но в попытках получить свободу он стал рабом. Не снагой, слава Мелькору, но решать самому, что делать - это было теперь недоступно.
Хотя.. посмотреть, как изменился Умбар со дня, когда Эрион видел его в последний раз, было заманчиво.

=== Дагорлад
Марш передовых частей мордорской северной армии продолжался. Угрюмые, почти родные пейзажи Дагорлада сменились протирающейся до горизонта степью. В этих землях издревле мало кто жил, так как чаще всего здесь проходили армии, вторгающиеся на запад с востока. Когда-то этими землями владел Гондор и его данники из числе северных людишек, а теперь здесь жили остатки когда-то разбитых племен, неудачники проще говоря. Занимались местные в основном грабежами караванов на торговых путях, которые еще худо бедно сохранялись. Это была полностью разбойная степная вольница. Но войско Фимболго было слишком жирным куском для этих скотов, и кроме парочки стычек с разъездами варг-рейдеров ничего примечательного не произошло. Фимболг намерено отпускал пленных восвояси, чтобы они разносили весть о большом походе за добычей, к которому могли присоедениться смельчаки. Весть опередила марширующих орков, облетя стоянки степных бандитов и стойбища кочевников. Шайки и покинувшие свои кланы искатели поживы стали присоединяться к черному воинству. Всего набралось около четырех сотен верховых, вооруженных чем попало, но в основм копьями, плетеными щитами, дротиками и луками. Клинового оружия почти не было, а из доспехов были разве что овчинные тулупы и войлочные шапки. В общем в бою от них мало пользы, разве что смогут спутать противника и отвлечь внимание на флангах, обстреливая врага из дротов и луков. Отправлять пресследовать бегущего врага их тоже можно, но эта мразь скорее бросится обдирать трупы, чем выполнит задачу. Однако Моргулу нужны были люди, и даже эти конеложцы и любители кхандской травы сойдут на какое-то время. 
Погода портилась, тучи заволокли небо, что было оркам на руку, так как ненавистный фонарь наконец-то скрылся. Но стало ощютимо прохладнее, и Фимболг стал опасаться того, что может ждать их дальше. Нужно было и припасы пополнять, и о согреве подумать. Замерзнуть или сдохнуть с голодухи не хотелось. Вскоре в степях стал идти легкий снег и продвижение войска несколько замедлилось. Однако впереди уже маячили серой стеной Рунийские горы. Изучая карту, на изрисованном куске кожи Фимболг прикинул, что они держат верное направление и объявил последний рывок.
==== В сторону гор Руна.

Изменение погоды северянин почуял одновременно с эльфами. Проследив, чтобы на дворе никого не осталось, он побежал к стойлу. Перво наперво нужно укрыть загон, что было бы плёвым делом, но сейчас оборотень был не готов, поскольку совершенно не ожидал столь раннего наступления холодов. 
Крытки были уложены в сарае за хранилищем и разгребать его сейчас, было отнюдь не сиюминутным делом. Нечленораздельно проворчав ругательство, Беорн решил начать с ульев. Те были выполнены в виде деревянных тумб, с выдолбленными по краям квадратными отверстиями. Наскоро перетаскав их в закрытый предбанник сарая, где пчёлам ничего не угрожало, северянин с трудом распрямился. Дело было совсем не в физической боли, ибо такая мелочь ни коим разом не могла бы его напрячь, но что то начинало терзать дух оборотня. Что-то злое и совершенно чуждое его вольной природе. 
Бросив взгляд в сторону стойла, Беорн прикинул сколько у него времени. Ветер только набирал обороты и пока что внешние ограждения вполне могли защитить животину. Он направился к дому. Войдя, северянин мрачно посмотрел на своих гостей.
- Беда всё же не приходит одна - пробурчал он, остановив взгляд на Вороне. 
Затем рассадил за столом всю компанию, что чем то неуловимо напоминала ту встречу с гномами. Те так же нелепо смотрелись за его огромным столом и массивными стульями. Хотя эти конечно были повыше. 
Затопив камин, Беорн налил гостям медовухи. Пока те самозабвенно наслаждались напитком, оборотень, облокотившись на одну из колон, молчаливо наблюдал за ними. Теперь кажется, уже ни у кого не получится спрятать голову в песок. Хотя конечно от опасностей Беорн никогда не бежал. Тем более от тех, что могли угрожать всему живому. Услышав про старую крепость у леса, северянин усмехнулся в бороду. Прав был старый прохвост. Зло действительно поднимает голову.
- Значит в Дол Гулдур. - Коротко заключил Беорн. И тут за домом раздалось ржание. Поведя носом, оборотень обнажил клыки и сощурился.
- Не слишком ли много эльфов? - Прорычал он, бросив взгляд на Ворона.
В дверь постучали.

Развлечься в компании Ткачихи, на краткий миг отбросив от себя все переживания и мысли о грядущих планах, было приятно, однако темный майа не мог посвятить этому столько времени, сколько желал. А потому покинул Шэлоб, пока та еще восстанавливала силы после их бурного воссоединения под каменными сводами болотной крепости. 

Тронный зал ощущался несколько иначе. Физическое воплощение Гортхаура воспринимало его чуть прохладнее, чем было прежде, а значит, чары набирали силу. Не будь здесь его, население Дол-Гулдура давно забралось бы в самые глубины его, кутаясь в свои плащи. Перекатывая из руки в руку Палантир, Майрон думал. 

Хэлкар выдвинул свои, пока немногочисленные, войска на север, в Гундабад и Карн-Дум. Туварс Супилли готовится к скорой схватке за Пеларгир, от которой будет зависеть весьма многое. Северные народы, гномы и эльфы сплочаются, чтобы противостоять суровой зиме. Все развивалось хоть и несколько иначе, чем представлял в своих думах Майрон, но не самым худшим образом. Слишком привязывать свою позицию к Дол-Гулдуру Властелин тоже не спешил - он ни на минуту не забывал, что за восточными горами его возвращения по-прежнему ждет собственное государство и главная цитадель, которая вскоре должна быть закончена. 

Гортхаур почувствовал перемещения пробудившейся Паучихи, и когда она вошла в тронный зал, лишь махнул рукой, подзывая женщину к себе. В этот раз улыбки на его лице не было. 

За годы нашего союза я хорошо изучил твои повадки, Шэл. Слишком хорошо, чтобы не догадаться о твоих намерениях. Голод и жажда убийства плещется во взгляде твоем, которые утолит только кровь. Пауки не смогут уйти далеко от Дол-Гулдура, а что до тебя... Если твердо твое желание - иди, но не попадись эльфам. Их дозоры регулярно изничтожают твоих расплодившихся детей. До меня доносится эхо их боли, сраженных эльфийскими стрелами. Я не хочу, чтобы ты подставлялась зазря. 

Не прошло и пары мгновений, как Майрон снова погрузился в себя. Видящий камень в его руке зажегся пламенем, а взор Властелина устремился на север. Из головы Гортхаура не выходила и по сей момент та светлая сущность, о которой докладывал Эрион. При мысли об этом назгуле Владыка подавил легкий приступ злобы, накативший из глубины души. Для него он уже придумал задание, где тот сможет проявить свои способности. По крайней мере, Майрон надеялся на это. 

"Эрион. Когда восстановишь силы и будешь достаточно силен для того, чтобы выполнить моё поручение, отправляйся в Умбар. Отыщи там брата Туварса Супилли и убеди его, что преданность домов Мордору будет гораздо выгоднее в долгосрочной перспективе, чем грызня между собой и попытки удержать свою независимость. Делай, что хочешь, но не давай поводов воспринять твои действия ни за слабость, ни за излишнюю агрессию. Прояви гибкость и дипломатические навыки. От убийств также не воздерживаю, но только при крайней нужде. Не подведи меня в этот раз и не забывай отчитываться об успехах, которые, я надеюсь, не заставят себя ждать.