Вестэмнет

[Арвен 174]

Голос Леголаса погрустнел, как только тот заговорил о своем доме. Воспоминания об отце, в сердце которого закралась тьма, ранили его сильнее, чем он то показывал. И от досады у Арвен сжалось сердце: будь она так же сильна, как её отец, она бы не задумываясь ни на мгновенье повернула бы коня в сторону Ласгалена и гнала бы его денно и нощно, лишь бы быстрее прибыть на родину её доброго друга и помочь тому, кто являлся для него смыслом жизни. Но Арвен не была наделена достаточной силой, это злило и расстраивало Ундомиэль. И лишь сидящий за её спиной эльф одним своим прикосновением уносил все печали. 

Арвен почти остановила коня, пустив его медленным шагом и повернулась к Леголасу в пол оборота. Лица их оказались близки и Арвен, прикрыв глаза, осторожно прикоснулась своим носом к носу эльфа, а затем коротко поцеловала его в щёку, чуть было не коснувшись губ, когда Куэ оступился. 

- Всё будет хорошо, мой друг. Я всегда буду рядом, - Арвен шепнула это на ухо Леголасу, а затем развернулась и пустила коня быстрее, чтобы догнать гондорцев. Не хватало ещё, чтобы они решили, что эльфы решили сбежать. Поровнявшись с людьми, Арвен улыбнулась Амдиру.

- А ведь земли Гондора омывает море, если верить картам, что были у моего отца. Вы когда-нибудь видели его, Амдир? 

[Фарамир 150]

[AVA]cs624623.vk.me/v624623316/38cf9/d4OAncbU-Ak.jpg[/AVA]
[NIC]Амдир[/NIC]
[sTA]Гонец[/sTA]

 

Амдир слушал эльфа молча, изредка понимающе кивая головой. То, о чем говорил принц, было ему знакомо не понаслышке. До того, как стать Стражем Цитадели Амдир был простым солдатом и защищал Каир-Андрос от первых набегов с востока. И память его хранила воспоминания о том, как менялись люди вокруг него при приближении врага. Не все и не сразу, но он видел, как страх подтачивал сердца и ослаблял души. Амдир видел, как люди бросали оружие и обращались в бегство - самые достойные были не застрахованы от этого. Те же, кто оставался стоять, навсегда сохранял во взгляде и на челе отпечаток пережитого ужаса. 

- Я видел, как темные тучи собираются у горизонта,- ответил он тихо и медленно,- и как мрак опускается на землю, заставляя верить, что утро никогда не наступит. Я видел, как меняются мои друзья... так что я понимаю, о чем ты говоришь, Леголас Трандуилион. 

Он помолчал немного, словно погрузившись в свои невеселые мысли, потом наконец повернулся к Арвен и сдержанно улыбнулся ей.

- Да, леди Арвен,- ответил он,- я видел море, когда бывал в Дол-Амроте. Но белые горы моему сердцу милее - я родился и вырос в Минас-Тирите, и в иные земли душа никогда не звала меня.

[Леголас 105]

Леголас с благодарностью улыбнулся Арвен и снова сжал ее в объятиях чуть сильнее - незаметно для человека. Эта их близость, ставшая уже совершенно привычной,но при том оставшаяся приятно волнительной, подогревала ему кровь и отгоняла прочь мрачные мысли. Если бы только Арвен знала, что одним своим присутствием, одним разрешением сжимать себя в объятиях она помогает больше, возможно, чем смог бы помочь самому Леголасу даже ее отец всей силой своей целебной магии. Впрочем, принц надеялся, что Ундомиэль понимает это без слов, по тому, как крепко он обнимает ее, по тому, как громко колотится сердце в груди, к которой она прижималась спиной. Не выпуская Ундомиэль из своих рук, Леголас вновь взглянул на Амдира. 

- Прошу, дорогой Амдир,- сказал он мягко и учтиво, чуть склонив голову,- не будем говорить о тьме и страхе в такой прекрасный день. Взгляните, как солнце золотит траву, как ветер гонится за его светом и колышет волны бескрайней степи... Долго ли еще до границ Гондора? Или лучше - расскажи нам о море? Я никогда не видел его, но, пока мы плыли по Андуину, слышал крики чаек, и от этого вспомнил все легенды, что читал, когда был еще совсем юнцом. Для нас, синдар, море - не родная стихия, на милее зеленые берега и темные чащи, но в моей крови я отчего-то чувствую жар, когда думаю о нем - таком могущественном и огромном... Скажи, Амдир, оно и правда такое, как о нем говорят?

[Арвен 174]

- Просто - Арвен, - эльфийка искренне улыбалась. Отчего-то на душе было так легко с того самого момента, как они все тронулись в путь. Даже Амдир не смущал Арвен так, как смущал её в Эдорасе. Слова Леголаса убаюкивали, хоть спать Ундомиэль совсем и не хотела, а в скором времени их ждал привал. Солнце, клонящееся к закату ещё сильнее окрасило осеннюю траву, сделав из золота чистую медь. Голоса успокаивали и убаюкивали, уносили далеко - к морю, которого Ундомиэль не видела ни разу за свою долгую жизнь. Казалось бы - бери коня, да скачи, куда вздумается, но не тут-то было. Когда Арвен была юна - отец не отпускал её далеко, заботясь о своей дочери, когда она стала старше - наступила война, которая не давала ощущения безопасности во время путешествия, ведь ежесекундно могут напасть враги.

- Так удивительно. Мы с Леголасом прожили по три тысячи лет и не видели моря. Никогда даже не задумывались, что можно просто ускакать вдаль, туда, где оно ласкает берег, смягчает острые грани камней, бьётся о скалы, и любоваться им дни и ночи напролёт, - Арвен мечтательно улыбнулась. - Ведь на свете столько всего неизведанного, а мы знаем об этом только из книг и от других эльфов, которые отваживались на путешествия в дальние страны. Какой прок жить вечно, если мудрость твоя черпается из книг, покрытых пылью такой же старой, как и ты? Если ты не можешь отправиться туда, куда глядят твои глаза и манит сердце? Если обладая знанием и силой ты лишь сидишь и ничего не делаешь, пытаясь собирать новые крупицы знаний и открывая новые возможности силы? - Арвен печально вздохнула, но прикосновения Леголаса заставили её забыть все тревоги. Ведь только сейчас ей стало хорошо и спокойно. Впервые за долгие годы душа Ундомиэль обрела покой и умиротворение. 

- Солнце садится. Вон там виднеется несколько деревьев, давайте остановимся у них. Куэ не нравится открытая степь, он привык к лесам, там ему будет спокойнее, - Арвен ласково потрепала жеребца по гриве, а тот в ответ одобрительно фыркнул. 

[Фарамир 150]

[AVA]cs624623.vk.me/v624623316/38cf9/d4OAncbU-Ak.jpg[/AVA]
[NIC]Амдир[/NIC]
[sTA]Гонец[/sTA]

 

Амдир кивнул Арвен - солнце клонилось к закату, на степь опускалась ночь.

- Завтра днем мы доедем до границы,- сообщил он эльфам,- потом - еще одна ночевка, и мы в Минас-Тирите. Остановимся на ночлег здесь.

Остановив коня у невысоких деревьев, Амдир спешился, снял с седла дорожный тюк с припасами и привязал скакуна. Жизнь в полевых условиях научила его многому, и он легко развел костер и расстелил на земле несколько покрывал. Свой тяжелый подбитый мехом плащ он предложил Арвен.

- Ночью в степи холодно,- сказал он деве,- укутайся. Садитесь к костру, так и быть, я расскажу вам о море, хоть на меня оно и не произвело большого впечатления. 

Быстро и методично доставая припасы и мехи с вином, Амдир начал свой рассказ - он говорил о том, как впервые вышел на прибрежную линию и долго смотрел, как темные тяжелые волны гонят к берегу белые барашки. О том, как чайки кружатся над поверхностью, время от времени бросаясь в воду за рыбой. Он неспешно рассказал о том, каким черным становилось море в шторм, и каким бархатно-синим бывало в период полного штиля. Говоря об этом, гондорец и сам увлекся, погрузившись в воспоминания, и речь его текла ровно и мелодично, будто он почти что пел им о громаде моря. 

Вокруг быстро темнело, и, замолчав и оглядевшись, Амдир устало зевнул.

- Простите меня, добрые эльфы,- сказал он,- но я - просто человек, и я устал. Завтра утром встаем с рассветом, так что и вам советую хорошенько отдохнуть.

С этими словами он завернулся в одно из покрывал, улегся на мягкую траву, отвернулся и вскоре затих.

[Леголас 105]

У костра Леголас сел вплотную к Арвен, прижавшись плечом к ее плечу - большого мехового плаща хватило им обоим, хотя Леголасу вовсе не было холодно, но сидя под ним вместе с Ундомиэль, он ощущал, что они наедине, несмотря на присутствие человека. Под плащом он осмелился незаметно сжать ее руку, и все время, пока Амдир рассказывал о море, принц нежно пальцем гладил тыльную сторону ее ладони. 

С ним творилось что-то непонятное. Теперь, когда они больше не сидели на лошади, это чувство стало отчетливей, обретало форму, и Леголас ощущал странную дрожь внутри, и вместе с тем в груди его - где-то рядом с сердцем - рождался восхитительный, упоительный покой. Прежде он только слышал и читал об этом - он знал, что подобное происходило с эльфами лишь один раз за всю их бесконечную жизнь. И сейчас, приходя к пониманию происходящего, он вдруг испугался упустить хотя бы мгновение этого волшебного падения. Это было как очередное приключение - только на этот раз он знал, что приключение получится длиною в жизнь. Принц был совершенно не уверен, что Арвен ответит ему взаимностью, но его в ту секунду это не волновало. Новое чувство поглощало его, будило в сердце восторг и трепет, сравнимый с самыми счастливыми моментами в его жизни - первая прогулка по лесу. Первая охота. Первый побег из дома - и превосходя их все. Чувство было таким огромным, что Леголас на его фоне казался себе крохотным листком, но теперь - листком на величественном древе, именуемом любовью. 

Когда Амдир закончил, отвернулся и, кажется, заснул, принц чуть сильнее сжал руку Арвен.

- Прости меня,- сказал он тихо-тихо,- со мной происходит что-то странное. И, наверно, мне стоит уйти в степь, провести ночь там. Иначе... Иначе я не знаю, что произойдет. Я знаю тебя много лет, но теперь, кажется, впервые вижу по-настоящему... и это... это...- он неловко замолчал и бережно отнял у нее свою ладонь,- прости меня,- повторил он совсем шепотом.

[Арвен 174]

Сидеть вот так вот у костра под одним плащом с Леголасом оказалось куда приятнее, чем Арвен могла себе вообразить. А это робкое и невинное поглаживание вызывало мелкую дрожь по всему телу. Ей хотелось сидеть вот так вечно, остаться тут и быть под этим плащом всегда, ощущать тепло Леголаса, его ласковые руки, которые прижимали её к себе, пока они ехали на коне. Голова шла кругом от пьянящего запаха костра и от миллиардов звёзд, раскинувшихся над их головами.

- Тебе не за что передо мной извиняться, - под плащом Арвен нашла руку Леголаса и удержала его на месте, не давая выскользнуть из этого тёплого кокона, окутавшего их обоих. Но тепло было не из-за этого куска меха - тело Леголаса, прижимавшегося к Арвен было горячее углей костра, что уже не горел, а тлел, отгоняя своим дымом редких мошек. - Если ты собрался уходить, то уйдём мы вместе. А лучше останься тут, со мной. Мне ещё никогда не было так спокойно, ещё ни разу в жизни меня не покидали мысли об опасностях, таящихся за каждым углом. Прошу, останься.

Всё это время Арвен не выпускала руки эльфа, не давая ему встать, а теперь она уже притянула его к себе, обнимая. Мгновенье и невинные объятья переросли в нечто большее ровно в ту секунду, когда Ундомиэль едва ощутимо коснулась своими губами губ Леголаса. Эльфийку будто молнией поразило от этого прикосновения, на секунду её даже охватил страх, что ответь Леголас на её поцелуй, она лишилась бы чувств.

[Леголас 105]

...и Леголас ответил. Никогда в жизни его губы не касались чужих губ вот так. Никогда прежде он никого так не обнимал - три тысячи лет он лишь слышал о том, что бывает между мужчиной и женщиной, и подобные вопросы его не волновали вовсе, но теперь новые ощущения обрушились на него как те морские волны, о которых рассказывал Амдир. Тело будто само знало, что нужно делать, как реагировать на прикосновения, и как касаться в ответ. Леголас целовал Арвен сперва робко и трепетно, едва касаясь, почти не двигая губами, но уже через несколько секунд, словно по шажку заходя в ледяную воду, он уже готов был погрузиться целиком. Поцелуй стал смелее. Он продолжал держать ее за руку, не удерживая в объятиях, давая в любой момент отстраниться, но внутренне страшась этого больше всего на свете. 

В голове его рождались и вспыхивали звездами тысячи песен и мелодий, но все они были слишком простыми, слишком пресными, чтобы описать то, что происходило с принцем сейчас. Это было как падение в глубочайшую пропасть, чтобы потом, с самого ее дна взмыть вверх, ощущая, как ветер сушит слезы на глазах, и в душе рождается совершенно новая музыка - зрелая, совершенная, незнакомая пока, но щемяще прекрасная. Леголас понимал, что его прежнее я умирает, но это была приятная смерть, приходящая лишь затем, чтобы через мгновение он возродился совершенно новым эльфом. Раньше был только он один, Леголас Трандуилион. Теперь же его сердце билось в унисон с другим, и так оно пребудет до скончания мира. 

[Арвен 174]

Весь мир замер в этот момент для Ундомиэль. Шум ветра в траве, трещание дорогающих палок, сопение, а то и храп, гондорцев - всё пропало и вокруг воцарилась тишина. Осталось лишь их тяжёлое дыхание и звуки колотящихся сердец. Под звёздным небом были только они одни и более никого, сами звёзды, казалось, светили слабее, чтобы укрыть их мраком, сохранить их покой и не дать ничему нарушить эту идиллию.

Арвен притянула к себе Леголаса, падая в мягкую траву степей, которая приняла её, будто бы ждала уже давно, чтобы окутать пушистыми травами гибкий стан Ундомиэль. теперь уже многострадальный плащ Амдира оказался сверху на Леголасе, составляя импровизированную палатку и защищая их от посторонних любопытных взглядов. Эльфийка была не в силах оторваться от губ принца, которые теперь целовали её с напором, а не робко и едва касаясь, как ранее. Она не смела открыть глаз, боясь прервать столь сладкий сон, спугнуть его, будто робкого зверька. 

- Надеюсь, они спят, - только и смогла шепнуть Ундомиэль в коротких перерывах между поцелуями. Её горячие ладони гладили спину эльфа, чуть прижимая его к себе тем самым. Изредка Арвен проводила по волосам Леголаса, поглаживая их и запуская в них пальцы. 

Арвен ощущала, что всё вокруг неё стало таким настоящим, обрело новый смысл, даровало новую цель для неё самой. Только теперь, казалось, всё встало на свои места, последний кусочек мозайки нашёл своё место и с гордостью занял его. Вот именно тот, кого искала Арвен всю свою жизнь и наконец нашла.

[Леголас 105]

Леголас чувствовал, что становится ветром, запахом трав, звездным шатром над головой, тихими звуками степи, биением двух родственных сердец так близко друг от друга - он чувствовал, что растворяется в Арвен, и они вот-вот станут единым целым - одна, цельная, совершенная в своей завершенности душа в разных телах, которые сейчас переплетались в волшебном танце страсти.

Инстинкты сами подсказывали, что нужно делать. Руки, никогда никого не ласкавшие, гладили, касались, сжимали, потом чуть торопливо, но точно, справились со шнуровкой и пуговицами, чтобы наконец Леголас смог ощутить под пальцами горячую кожу. Каждый его вдох становился ее вдохом, каждый удар сердца следовал за ее сердцем. Поцелуям не было конца, но, чувствуя рядом присутствие спящего человека, Леголас делал все это совершенно беззвучно - ни стона, ни всхлипа, хотя на самом деле ему хотелось кричать, разрывая ночную тишину. Он помог и Арвен избавить себя от пут одежды, и теперь они прижимались друг к другу так плотно, словно хотели просочиться друг с другом, слиться окончательно. 

Леголас на мгновение замер, сквозь тьму взглянул в глаза Арвен, и встретил ее чуть затуманенный, но ничуть не испуганный взгляд. Еще мгновение, один вздох чуть громче прочих, и их единение стало полным. 

[Арвен 174]

И если Леголас каким-то чудесным образом смог сдержаться от каких-либо звуков, то Арвен это было не под силу: тихий стон слетел с её губ и затерялся где-то в ночи. Сотни ярчайших звезд загорались и сгорали до тла от одного лишь движения эльфа. Арвен прижимала к себе возлюбленного, ощущая, как его сердце бьется в унисон с её собственным. На каждое прикосновение она податливо отзывалась, беспорядочно гладя Леголаса.

Ничего подобного ранее испытывая, Арвен отдавалась этому пьянящему чувству полностью, погружаясь в него, отдавая в ответ всю себя. Бурный поток наслаждения и страсти уносил Ундомиэль все дальше, то давая ей сделать вдох, то снова погружая с головой в пучину, лишая возможности дышать. Собирая всю волю в кулак, Арвен старалась сдерживать себя, но тяжелое дыханье, разбавляемое тихими, едва слышными, стонами слетало с её губ. Казалось, что на свете нет ничего, кроме их двоих, переплетающих горячие тела, соединяющих их воедино, отдающихся страсти полностью.

На одно мгновенье для Арвен мир вокруг замер, притаился, затих, но лишь для того, чтобы в следующую секунду взорваться калейдоскопом красок, чувств, наслаждения. Ундомиэль с силой впилась поцелуем в губы Леголаса, дабы хоть как-то подавить стон, желающий вырваться наружу и разбить вдребезги хрупкую ночную тишину. На смену этому напряженному состоянию пришли покой и тягучее чувство усталости, навалившееся неподъемным грузом на хрупкие плечи Арвен.

[Леголас 105]

Леголас топил в поцелуях собственные стоны. В какой-то момент ему стало так непереносимо хорошо, что показалось, он правда вот-вот умрет, но тут же, словно высокий черный купол темного неба пошел ослепительными трещинами, и свет, до сих пор таившийся внутри него, хлынул наружу. Они с Арвен теперь окончательно стали единым целым, их души схлестнулись, как волны, бегущие навстречу друг другу, и слились, взметнувшись к нему в последний раз жарким наслаждением, чтобы через несколько мучительно сладких секунд рухнуть вниз и стать идеальной гладью. 

Леголас удержался на руках, чтобы не повалиться на Арвен всем весом своего тела, уткнулся горячим лбом между ее плечом и шеей, тяжело дыша, и несколько мгновений пытался совладать со своим дыханием. Потом наконец повалился в траву рядом с той, кого судьба так неожиданно - и так естественно - даровала ему, притянул Арвен к себе и снова замер, наслаждаясь тяжелой сладкой усталостью. 

У него с глаз, казалось, спала последняя пелена. Прежде он был мальчишкой - закрытым бутоном, но теперь ощущал, что наконец стал тем, кем природа и всевидящие создатели мира его замыслили. Он, словно легендарный король Тингол, блуждал по лесу, брел сквозь тьму и неизвестность, не ведая дороги и цели, чтобы выйти к ней, к своей прекрасной Мелиан. И вместе они теперь были способны на гораздо большее, чем каждый по отдельности. Свет их душ, слившись воедино, обрел силу творить, рассеивать тьму и защищать то, что было им дорого. 

Понимание обрушилось на него, как ливень с чистых небес. Леголас коснулся губами изгиба изящного уха Арвен и прошептал едва слышно:

- Я хочу домой.

[Арвен 174]

Сердце Арвен никак не могло сбавить темп, пытаясь изнутри проломить клетку из кости, в которую было заключено. Тяжелые вздохи заставляли грудь Арвен вздыматься, будто она долго бежала от погони, а не продавалась любовным утехам.

Не без усилий Арвен смогла натянуть свой дорожный костюм, дабы не предстать перед Амдиром в том, в чем появилась на свет. Уже одевшись она юркнула обратно в объятья Леголаса, умиротворенно улыбаясь.

- Теперь нам в Гондоре делать нечего, мы можем вернуться в Ласгален тогда, когда ты пожелаешь, - Арвен носом провела по щеке эльфа, зашептав ему на ухо, - Обрадуем твоего отца. Он давно мечтал о таком исходе для нас. Может быть радость за сына вернет его к свету.

Она уютнее устроилась в объятьях, наслаждаясь запахом травы, окружающей их. Сотни различных ароматов переплетались, порождая на свет один единственный запах, который Ундомиэль запомнит на всю жизнь - аромат счастья.

- Мы ведь ещё не покинули Рохан, возможно, нам удастся договориться с Амдиром, чтобы он позволил нам вернуться. А если не позволит, то мы сбежим, - голос Арвен был тихим и спокойным. Такой умиротворенной она не ощущала себя никогда. Эльфийка приподнялась на одном локте, с улыбкой посмотрев на Леголаса. Она наклонилась и запечатлела на шее Леголаса поцелуй, и ещё один, чуть выше, и ещё. Она дошла до губ, припав к ним нежным поцелуем. Опьяненное удовольствием тело желало продолжить ласки, но холодный и трезвый голос разума возвращал к реальности, в которой солнце уже показало первый лучик, а значит - скоро проснется Амдир. Преодолев себя, Арвен отстранилась и вновь уютно устроилась в объятьях Леголаса.

[Леголас 105]

Леголас неохотно выпустил ее - ему самому не мешало одеться прежде, чем проснется человек. Однако, справившись с дорожным костюмом, эльф снова устроился рядом с Арвен под многострадальным плащом. Теперь они с Ундомиэль сидели, обнявшись, у чуть тлеющего костра.

- Ты права, - тихо заговорил Леголас, и казалось, даже голос его теперь звучал иначе. Изменения были почти неуловимы, но принц ощущал их очень отчетливо, и они ничуть его не пугали. - В Гондоре не наша война, там нас никтоине ждет. Благодаря тебе, Ундомиэль, я наконец сумел принять самого себя. Я так долго прятался, так долго избегал своего предназначения, что заставил всех, даже себя, поверить, что я такой, каким хотел казаться, но моя душа всегда знала, что это претворство. Но теперь я наконец все понял. Я принц. Я наследник, и я должен защищать свой дом, а не бежать из него, надеясь на помощь других, - он вдруг повернулся к Арвен и сжал ее руки своими, заглядывая возлюбленной в глаза, - ты чувствуешь это, звезда моя? Ты чувствуешь свет, который зародился в нас, когда души наши соприкоснулись? Ты станешь моей Мелиан, охранительницей границ? Моей единственной любовью, светочем - моим и Ласгалена, который вместе мы снова сделаем прекрасным и светлым, очистив от скверны. И он станет прекрасней, чем был когда-то Дориат?- он замолчал, с надеждой глядя в глаза Арвен.

[Арвен 174]

- Стану! Я сделаю всё, что только в моих силах и чуточку больше, - Арвен сжала ладонь Леголаса, с улыбкой глядя ему в глаза. Она искренне верила, что способна на невозможное, Арвен жизнь была готова отдать, лишь бы знать, что её возлюбленный ей доволен, знать, что он в безопасности и счастлив. Это для Ундомиэль было дороже всех сокровищ мира, дороже сильмариллов, дороже даже собственной жизни.

Рассвет неспешно шагая, будто царь, входил в свои права, золотя особенно длинные травинки, озаряя их россыпью янтаря. Куэ уже не спал и мирно пощипывал травку - казалось, что и конь был доволен происходящим. Этого жеребца подарил ей отец, наказав оберегать его, и Арвен следовала совету отца, получая взамен любовь и преданность этого гордого и сильного животного. 

С большим нежеланием Арвен выскользнула из-под плаща Амдира, выпрямляясь и потягиваясь. Ундомиэль не сомкнула глаз этой ночью ни на мгновенье, то чувствовала себя при этом отдохнувшей и обновлённой, будто не было за плечами всей этой жизни и родилась она только сейчас. Впрочем, в какой-то степени это было правдой - в душе Ундомиэль пели птицы и казалось, что нет предела её возможностям.

- Амдир, проснись, славный воин Гондора, уже рассвет, - Арвен присела рядом со спящим человеком и осторожно коснулась его плеча. Искренняя улыбка играла на губах Арвен, а в глазах - искорки. Такой счастливый вид выдавал её с головой.

[Фарамир 150]

[AVA]cs624623.vk.me/v624623316/38cf9/d4OAncbU-Ak.jpg[/AVA]
[NIC]Амдир[/NIC]
[sTA]В шоке[/sTA]

 

Амдир заворочался во сне, заворчал, потом повернулся на спину, сел и протер глаза. 

- Доброго утра, почтенные...- он замолчал на полуслове, переводя взгляд с Леголаса на Арвен, которая улыбалась ему так лучезарно, словно он был ее давно потерянным родственником, на которого она случайно наткнулась, гуляя по степи. Амдир еще не вполне очнулся ото сна, но родился он совершенно точно не вчера, и одного взгляда на этих двоих хватило, чтобы понять, что произошло между ними, пока он спал. В волосах Арвен запутались транивки, да и вообще вид они имели довольно растрепанный, лицо раскраснелось, и довольный вид было ни с чем не спутать. Леголас же - тоже довольно помятый, но буквально лоснящийся от удовольствия, выглядел таким гордым собой, словно в одиночку победил все силы Мордора разом. Амдир и в зеркале наблюдал такое выражение лица - много лет назад, когда лег с первой деревенской красоткой из Ламедона. Неожиданная ревность, казалось, почти забытая, взыграла в гонце вновь и он, недовольно хмурясь, поднялся на ноги, сверля любовничков тяжелым взглядом.

- Что же,- сказал он негромко,- и правда - доброго утра, эльфы. Может быть, это, конечно, не мое дело, но разве в Эдорасе вы не говорили, что вы - сердечные друзья, а ты, Арвен, кажется, ехала к некоему Арагорну, будущему королю Гондора? Или это все выдумки? Тогда мне сложно представить, к чему вы все это рассказывали. 

[Леголас 105]

Леголас, хоть и был в очень легком и благодушном настроении, от слов Амдира, обращенных к Арвен, вдруг ощутил приступ благородного гнева. В конце-концов, этот человек разговаривал с его единственной, с его возлюбленной! И подобный тон был недопустим. Отчего-то сейчас, после всего того, что произошло между ним и Арвен, Леголас пришел к пониманию, что целью его жизни теперь является в первую очередь - защита Ундомиэли от всего мира сразу, и от каждого зла в нем по отдельности, а уже потом - шли все остальные цели. 

Он нахмурился и выступил вперед.

- Амдир, я попросил бы вас уважительней относиться к леди Арвен. Вы совершенно правы - то, что произошло, никоим образом вас не касается. - он поспешил улыбнуться, чтобы смягчить свои резкие слова, но не отступая от них,- давайте оставим этот вопрос и поговорим о другом. - он шагнул к Амдиру, прижимая руки к груди,- дорогой Амдир, со мной и Арвен произошла удивительная вещь - уверен, вы сможете нас понять. Мы не виделись много лет, и теперь, встретившись, вдруг осознали, что любим друг друга,- принц подошел к Ундомиэль и взял ее за руку, не сводя взгляда с лица Амдира,- и кроме того, я осознал, что мне необходимо вернуться домой, в Ласгален - чем скорее, тем лучше. И если бы вы помогли нам - провели нас по землям Рохана, где так много патрулей, до Лимлайта, я бы навсегда остался вашим должником. - Леголас был предельно искренним, решив, что уловками и хитростью Амдира было уже не пронять. Да к тому же теперь его новая натура всеми силами противилась любой лжи. Он был чист и целостен - и в его новом мире не было места никакому лиху.

[Арвен 174]

- Ехала, - честно призналась Арвен. - Но я была слепа и приняла интерес и любопытство за любовь. Теперь же я знаю, каково, когда твоё сердце бьётся в одном ритме с другим. Я не врала тебе про Арагорна, но внезапно поняла, что врала я себе. Прошу, прости нас за это. 

Арвен крепко сжала руку принца, глядя на него с улыбкой. Простое и невинное прикосновение, а Ундомиэль уже не могла скрыть счастливой улыбки. Сколько же лет она врала сама себе, выдавая то, что она испытывала к Арагорну за любовь? Продолжи она и дальше в это верить, она могла бы потерять настоящую любовь навсегда. Куча вопросов и грустных мыслей накинулись на Арвен, как стервятники на труп, но стоило ей взглянуть на Леголаса, чуть сильнее сжать его руку, как всё это исчезало, уступая место окрыляющему чувству любви.

- В эти тёмные времена столь светлое чувство встречается не часто. Я бы могла говорить об этом часами, но к чему слова, если ты и сам всё видишь, Амдир? Не отказывай нам, прошу тебя, - Арвен отпустила руку Леголаса и подошла почти вплотную к мужчине, взяв его ладонь в свою, - Мы могли бы уже убежать сотню раз, ещё там, в Эдорасе мы могли бы сбежать. Но мы были честны с тобой. Ты нас не удержишь, так не заставляй же нас делать то, о чем мы позднее будем вспоминать с сожалением.

[Фарамир 150]

[AVA]cs624623.vk.me/v624623316/38cf9/d4OAncbU-Ak.jpg[/AVA]
[NIC]Амдир[/NIC]
[sTA]В шоке[/sTA]

 

На Амдира все эти высокие слова производили совершенно обратный эффект. Он чувствовал, как внутри него закипает горячая злоба.

- Вы что, за идиота меня держите!? - почти закричал он, наступая на эльфов, как мумак на хоббита,- хотите сделать из меня своего проводника?! Должником ты мне будешь, принц Леголас! Да вы совсем, видно, лишились ума! Да я скорее свяжу вас и сдам первому попавшемуся роханскому патрулю! Любовь у них приключилась, видите ли! Нет уж, господа хорошие,- голос его опустился до угрожающего полушепота,- я везу вас в Гондор, как мы и условились. Я сдам вас обоих командующему Фарамиру - как добровольцев или как моих пленников - и пусть он решает, куда вам ехать - в Ласгален, в Имладрис или в сам Мордор, будь он трижды неладен! - Амдир замолчал, тяжело дыша и переводя тяжелый взгляд с Леголаса на Арвен. На него словно затмение нашло, и, будь он воспитан чуть хуже, он бы пустил в ход кулаки - такой вопиющей была эта ситуация.

[Леголас 105]

Пока гондорец орал на них, Леголас не переставал доброжелательно улыбаться. Ему вместе с вновь обретенной любовью, казалось, открылась сама суть вещей. Он теперь видел сквозь внешнюю оболочку, глубже, зорче, чем прежде. И он прекрасно понимал, почему Амдир так разошелся. В нем говорило самое человеческое чувство из всех, какими Илуватар наделил младших своих детей - в человеке говорила ревность. Самому Леголасу ревность была неведома, но он понимал, что для Амдира сейчас разумные аргументы будут звучать, как очередная попытка выставить его идиотом, и приведут они к совершенно обратному эффекту. Сам Леголас сейчас постигал глубины и масштабы обрушившегося на него чувства, принимал то, что оно дарило ему, забрав часть души и передав ее Арвен. Он был спокоен и счастлив, несмотря на бушующего гондорца. 

Не выпуская руки возлюбленной, Леголас ступил вперед и тихо-тихо, глядя человеку прямо глаза, запел:

- Звезды на небе рождались из силы одной,

Эта же сила раскрасила зори румянцем. 

Ей подчиняясь, горы восстали из пыли,

С ней вырастали деревья в зеленых лесах...

 

Силою этой живы цветы и трава,

Ею напоены звери земные и птицы,

Волей ее рождается в мир человек - 

В ней - бесконечность времени и жизни рассвет.

 

Светочем станет она в любой мрачной тьме.

Свежестью в зной и теплым огнем в холода.

Силу эту познает каждый, кто будет рожден.

Имя ее... - на последнем слове он отвернулся от Амдира и взглянул в глаза Арвен,- Любовь. 

 

В песню эту Леголас вложил сейчас всю теплоту, весь вновь рожденный свет своего сердца, всю незримую и неведомую магию той силы, о которой пел, ибо за несколько часов любовь в его сердце стала такой безбрежной, что ему каждого в мире хотелось сделать хоть на немного столь же счастливым, каким был он сам - даже этого озлобленного человека. И желание это он от всего сердца вложил в свою песню.

[Арвен 174]

Амдир готов был рвать и метать, что очень удивило Арвен, ведь ещё несколько минут назад он был вполне спокоен. Эльфийка не могла найти слов, чтобы успокоить этого человека. Да и вообще, могла ли она это сделать? Арвен была в растерянности, но на помощь ей пришел возлюбленный. Он пел для Амдира, глядя ему в глаза и лишь на последних словах взглянул на Арвен. Взгляда было достаточно, она всё поняла сразу: Амдир был столь зол, потому что влюбился в Арвен, а та выбрала другого, да и не просто выбрала, а провела с ним ночь. Ундомиэль стало жалко этого человека - ведь наверняка где-то есть девушка, влюблённая в него, но боящаяся открыть свои чувства. И только сейчас до Арвен докатилась ужасная истина, которая упала, будто снежный ком на голову: будь её чувство к Леголасу не взаимно, она не смогла бы жить дальше. 

Арвен сделала шаг навстречу Амдиру, взяла его за руку и тихо запела:

Я прошу тебя, засыпай 
В мягкой неге златых полей.
В сновиденьях увидишь край,
Нет его для тебя родней.

Древо белое зацветет
По одной лишь воле твоей. 
И покой в твою душу придет.
И навеки останется в ней. 

Ты во сне увидишь весну -
Деву юную, всю в шелках. 
А проснувшийся поутру, 
Ты забудешь про бренный страх.

В сновиденьях любовь придет,
О которой давно мечтал.
В дар тебе она принесет
Поцелуи, которых не знал. 

Я прошу тебя, засыпай 
В мягкой неге златых полей. 
Не гонись ты за мной в тот край,
Нет которого мне милей.

 

Голос эльфийки, чистый и звонкий, был полон силы. Силой этой Арвен хотела успокоить Амдира, даровать ему умиротворение. Когда песня затихла, Ундомиэль отпустила руку мужчины и вернулась к своему возлюбленному.

[Фарамир 150]

[AVA]cs624623.vk.me/v624623316/38cf9/d4OAncbU-Ak.jpg[/AVA]
[NIC]Амдир[/NIC]
[sTA]Only human after all[/sTA]

 

Поначалу, когда эльфы снова затянули песни, Амдиру показалось, что вот сейчас он точным ударом кулака в точеную челюсть оборвет этот бесконечный концерт, но уже после первых слов песни Леголаса он почувствовал, как гнев по капле, по крупинке покидает его. С глаз словно спадала пелена, заставляя вновь видеть все в истинном свете. Что-то было нечисто с этими землями, с этим ветром с востока - или с ним самим, но Амдир вдруг осознал, что собирался напасть на безоружных странников, все преступление которых заключалось во внезапно вспыхнувшей любви друг к другу. Амдир любви не знал - он влюбился в Арвен с первого взгляда, но то была дань ее красоте. Он знавал девиц и некоторые из них очень ему нравились - но, конечно, с любовью эти связи не имели ничего общего. 

Но теперь - словно открылось окно в пыльной темной комнате, и свет солнца и ароматы полей ворвались в нее, даря облегчение и радость. Амдир все еще чувствовал отголоски зависти, но теперь она говорила ему, что и для него такое счастье достижимо. Он вздохнул.

- Ну что мне с вами делать,- покачал гонец головой,- отвезти вас обратно в Эдорас я не могу - меня там засмеют. А сами вы до Врат Рохана не доедете, это уж наверняка. - он повернулся к Леголасу,- к тому же, что значит, ты будешь моим должником, принц Леголас? Я беру на себя большую ответственность, если решу проводить вас до границ. А что ты, лесной царевич, можешь предложить мне, стражу Цитадели? Ведь я рискую своей честью и доверием моих братьев рохиррим.

[Леголас 105]

Леголас почувствовал, как изменилось настроение Амдира - обретя любовь, принц, казалось, обрел новую силу. Если прежде он обладал счастливой способностью в самой глубокой тьме разглядеть луч света, то теперь он мог и другим показывать путь к этому свету. И сейчас, избавившись от тисков злости и мрака, Амдир успокоился и снова стал самим собой. Человеком, со всеми человеческими слабостями, но при том - человеком благородным и с добрым сердцем. 

Вопрос его, однако, привел Леголаса в замешательство, хоть и всего на мгновение. И правда - что он, лихолесский царевич, мог предложить этому человеку, которого он, возможно, больше никогда не увидит? Сокровищ? Денег? Раздумывал Леголас, впрочем, не долго. Он быстро запустил руку в дорожную сумку, которая все еще была при нем, порылся в ней и вытащил последнюю из грамот, подписанных рукой его отца - ему самому она была больше не нужна. 

- Вот, - сказал принц, протягивая грамоту Амдиру,- возьми это, и распорядись ею, как считаешь нужным. Оставь себе или отдай своему командиру, или кому угодно еще. Это вверительная грамота, говорящая, что предъявитель ее действует в соответствии с волей моего отца, короля Трандуила. С нею любой, кто ее предъявит, будет принять в землях, дружественных Ласгалену. А если пути заведут тебя - или любого другого владельца этой грамоты - в сам Ласгален, назови мое имя, и тебе помогут мои братья. Я прослежу, чтобы так и было. 

[Арвен 174]

Речи Амдира заставили Арвен улыбнуться. Ведь всё это значило, что они отправляются в Ласгален под опекой гондорца, который ещё пару минут назад был готов испепелить их на месте только за то, что они полюбили друг друга. Ундомиэль подозвала коня, который всё это время пасся в сторонке, не вмешиваясь в дела двуногих.

- Спасибо тебе, Амдир. У меня такой грамоты, к сожалению, нет, но ты всегда будешь дорогим гостем в Ривенделле, если путь твой заведет тебя в земли моего отца, - Арвен потрепала гриву подошедшего коня, который довольно зафыркал от ласки со стороны хозяйки.

Куэ недовольно фыркнул, ощутив на себе вес двоих ездоков, но более своё недовольство никак не показал. Арвен же, ощущая прикосновения рук возлюбленного, буквально сияла от счастья.

- Леголас, я тут подумала... Нам нужно отправиться в Ривенделл к отцу, - Арвен погладила ладонь Леголаса, чуть повернувшись и посмотрев на него с улыбкой, - Мы должны сказать отцу о наших чувствах. Тем более...после этой ночи...Он обязан знать о моих чувствах к тебе.

Арвен повернулась ещё чуть сильнее и нежно коснулась губ возлюбленного. Уже давно она не ощущала себя такой живой, нужной кому-то, важной частью чьей-то жизни. Кто бы мог представить, что спустя столько лет в ней проснётся чувство именно к этому эльфу? 

- Я люблю тебя, - Ундомиэль шепнула эти слова и отвернулась от Леголаса, подгоняя коня.

[Фарамир 150]

[AVA]cs624623.vk.me/v624623316/38cf9/d4OAncbU-Ak.jpg[/AVA]
[NIC]Амдир[/NIC]
[sTA]Only human after all[/sTA]

 

С тяжелым, но немного наигранным вздохом Амдир принял из рук Леголаса грамоту. Он пока понятия не имел, куда ее деть и как ею распорядиться. Но чутье подсказывало ему - приобретение это может оказаться полезным, если не ему самому, то, вероятно, Гондору. Он принял решение - сейчас поможет эльфам, а потом, когда придет подходящий момент, и правда воспользуется этим козырем. В конечном счете, никогда не знаешь, как повернется жизнь, вот уже и в Рохане эльфы встречаются и валяют друг друга по траве - кому рассказать в Минас-Тирите, не поверят ни за что. Главное, впрочем, было не рассказывать об этом Денетору и проследить, чтобы Латимир и Артарос не донесли это до ушей наместника. 

- Ну ладно,- согласился он, улыбнувшись Арвен,- спасибо за ваши обещания - я принимаю их. Так куда мы поедем? К Лимлайту? Или к Вратам Рохана? Предупреждаю, если нам встретятся патрули рохиррим, говорить с ними буду я - никаких песен, никаких выходок. Я скажу им, что сопровождаю вас в границам, и вы находитесь под моим надзором. Все ясно?