Покои наместника

[Gandalf 198]

Личные покои наместника Денетора II.

[Денетор II 87]

Денетор II, Наместник Гондора мерил свои покои бесконечными шагами от письменного стола к окну и обратно. Ночь была тихой, но в груди старого правителя свило гнездо беспокойство. Дурное время, дурные вести, дурные люди вокруг. Из темных уголков души Денетора лезли страхи и сомнения: выстоит ли Гондор в новой войне? Не предадут ли в нужный момент люди, не побоятся ли? Справится ли младший сын с бременем, что ныне ляжет на его плечи? Правильным ли курсом он, Наместник, ведет ладью своего государства? Следом за страхом, приходила апатия и злость. Опускались руки, хотелось лечь навзничь на свое ложе и забыть обо всем, запереться с книгой в покоях и ждать, пока когти тоски не отпустят сердце. И в то же время поднималась злость. Злость на себя, свою немощность, старческую подозрительность и нерешительность. Где те времена, когда он вел за собой конницу? Когда трепетало знамя с Белым Деревом над тысячами начищенных шлемов и враги бежали в ужасе, лишь заслышав поступь его войска. Ушли времена, ушли, закатилось его солнце. И некому оставить армию и страну. Погиб Боромир, погибла последняя отрада его сердца, ушел вслед за матерью... А может лгут слухи? Может выжил? Чудом, волей случая или Богов? Но нет, Денетор не дает себе поблажек, не позволяет сердцу обманываться ложной надеждой. И от того так тяжело на душе. И кажется, будто душная тьма наваливается со всех сторон. Наместник задыхается, он открывает настежь окна, глотает воздух и запивает его вином. Нет ему покоя в ночные часы. Хочется упасть и лежать, хочется немедленно вызвать к себе советников и полководцев и отправить их защищать честь Гондора, хочется немедля достать Палантир из ларца и снова убедиться, что война грядет. Нет ничего хуже бессилия и неизвестности. Но Денетор чувствует себя дряхлым и разбитым. Ему кажется, что бесчисленные орды, которые он видел в Видящем Камне, уже здесь, маршируют под стенами Минас Тирита.
Каждое утро Наместник собирает свою волю в кулак и решительно садится на свой резной трон. Показывает своим подданным пример, показывает, что кровь Нуменора в его жилах - не водица, что рука его тверда, и у Гондора есть будущее. Но каждый вечер его опутывает липкая паутина сомнений, вязкая апатия, в которой он утопает как муха в сиропе, будто бы кто-то выпил его силу и оставил беззащитным перед ночной тьмой.
Вот и в эту ночь Денетор мерил шагами комнату и боролся с собой.
-Предатели, слабовольные глупцы... я отправил гонца к сыну еще днем, но нет вестей. Сможет ли младший хоть чуть-чуть уподобиться старшему? Боромир, Боромир, где же ты, сын мой в час, когда ты нужен отцу и стране?
На утро Наместник планировал Малый совет, на котором желал услышать вести и обсудить положение дел. Да и Фарамира стоило вводить к курс дел. Сын, как-никак. Гонец с письмом отбыл на поиски Фарамира еще днем, но пока вестей не было.

[Денетор II 87]

Гонец с отчетом явился к середине ночи. Личная охрана хотела было его не пустить, но Денетор лично вышел из покоев и рявкнул:
-Пропустить!
Стражники поклонились, не позволив себе больше ни жеста. Нрав у Наместника был тяжелый и спорить с ним никто не собирался.
-Подайте вина и закусок. - Распорядился Денетор, у которого проснулся аппетит - А ты ступай за мной.
Гонец почтительно поклонился и проследовал за Наместником в его кабинет.
-Докладывай, - Денетор сурово свел брови на переносице - отчего так долго?
-Мой государь, - почтительно и с раскаянием в голосе начал гонец - я обошел все места в которых ожидал увидеть принца. И его покои, и казармы, и стены, и оружейные... но Фарамира нигде не было.
Внесли блюдо с мясом, сыром и овощами. Денетор придирчиво выбрал себе кусок по-аппетитнее и отправил в рот. Гонцу еды он не предложил, в прочем, тот был рад и тому, что наместник не излил на него свой гнев. Отношения государя и его младшего сына всегда были щекотливой темой. И настроение Денетора в этом вопросе всегда было непредсказуемым. Мог гневно посмотреть за слишком лестный отзыв, а мог пинком выгнать за нелестный. Подбирать слова всегда стоило с осторожностью ибо, в конечном итоге, единственным человеком, которому разрешалось критиковать принца Фарамира, был сам Наместник.
-И где ты нашел его?
-В саду, мой государь. Он изволил читать книгу, а потом вести беседу с дунаданами и некой леди.
-Леди? - Денетор захохотал - Ночью, в саду, в компании солдат? О да, такие леди часто следуют за армией в походе. - Внезапный приступ гнева подкатил к горлу Наместника и тот поспешил залить его вином - Письмо передал?
Гонец кивнул и открыл было рот, чтобы продолжить свой рассказ, но Наместник прервал его резким взмахом руки.
-Ступай. Немедленно.
Воин торопливым шагом покинул покои, предварительно низко поклонившись, а Денетор продолжил свое ночное бдение у окна. Он снова был с Тьмой один на один, и Тьма эта шла не снаружи, она прочно угнездилась внутри.

[Фарамир 150]

Улицы

 

Ночная стража пропустила его без лишних вопросов, словно только его-то и ждали уже очень давно. Впрочем, учитывая, что сказал отцовский гонец, вероятно, именно так и обстояло дело - Фарамир предполагал, что отец мог очень разгневаться, что целый день от сына не было никаких вестей. Дело было, разумеется, не в родительской тревоге, а в неподчинении, хоть и невольном. Вероятно, по мнению наместника, младший (теперь - единственный, напомнил себе Фарамир) сын должен был являться пред его очи, едва мысль такая приходила Денетору в голову. Увы, такого мастерства Фарамир не достиг, а потому сейчас, остановившись у тяжелой дубовой двери отцовских покоев, на мгновение ощутил себя мальчишкой, которого вот-вот накажут. Наказывали Фарамира не слишком часто - Боромир всегда вступался за него, часто брал вину на себя - но этот подсознательный страх, что отец будет им недоволен, отчитает или даже велит выпороть его, жил в Фарамире с самого глубокого детства, и сейчас вдруг нахлынул, разом лишая уверенности в себе.

Фарамир вдохнул и выдохнул, спеша взять себя в руки. Только сейчас он осознал, что подмышкой все еще сжимает увесистый том похождений Сигурда - дурацкого рыцаря. Впрочем, этот факт даже немного развеселил и успокоил Фарамира. Он снова решительно вдохнул и постучал.

- Это я, отец,- объявил он громко,- можно мне войти?

[Денетор II 87]

Наместник, стоя у окна обозревал прекрасный белый город, укутанный ночной темнотой. На постах перекликались дежурные, мелькали огоньки факелов и светильников. Денетор всем сердцем любил свой город и свою страну. Даже сейчас, когда его одолевали сомнения и страхи, он знал, что Гондор превыше всего. Боромир тоже истово веровал в это, а вот Фарамир... Наместник встряхнул головой и запретил себе сомневаться в сыне. Каким бы он ни был - это его, Денетора, кровь. И в конце концов, младший сын его тоже не пальцем делан. Справится. Со всем справится... Но перед глазами вставали бесчисленные полчища Тьмы.
Наместник терзался сомнениями, стоя у окна и крутя в пальцах опустевший бокал из под вина. Некстати разболелся локоть - ныла старая рана. В ночной тишине за дверями раздались шаги, а потом голос Фарамира.
Пришел таки. Молодец, сын...
Но голос Наместника остался суровым.
-Входи, Фарамир.
Денетор отошел от окна, поставил пустой кубок на стол и опустился в кресло. Осмотрел вошедшего сына с ног до головы, отметил потрепанную книгу подмышкой.
И правда что ли читал? И что он там видел в ночной темноте...?
-Итак, ты явился. Что ты мне скажешь, сын?

[Фарамир 150]

Фарамир поборол в себе желание спрятать книгу за спину. И почему только ему не пришло в голову взять из библиотеки фолиант, повествующий о славных временах величия Нуменора, а не эту глупую повесть?

Он подошел к креслу отца ближе и замер в паре шагов, не отводя и не опуская глаз. Капитан помнил, что пришел поговорить о важном и срочном деле. Помнил он и о том, что отец его не относился к людям, легко впускающим кого бы то ни было в свои мысли и личное пространство, но сейчас желание уладить возможный конфликт в зародыше отступило, стоило Фарамиру взглянуть в глаза отцу. Во взгляде Наместника ему почудилось странное, даже пугающее выражение, не имевшее ничего общего с обычной суровостью или раздражением. В глазах отца Фарамир на миг увидел пустоту. Пустоту, в которой не было ни тьмы, ни света, ни надежды, ни отчаяния – ничего.

- Я надеялся, что ты не спишь,- начал он негромко,- твой гонец сказал, что разыскивал меня целый день, и я должен извиниться и перед ним, и перед тобой за то, что не пришел раньше. Я знаю, что ты почти каждую ночь не смыкаешь глаз в полном одиночестве…- капитан чувствовал, что говорит что-то не то – слова недостойные воина, может быть, но сейчас он говорил совершенно искренне,- и это тревожит меня.

[Денетор II 87]

Наместник машинально размял локоть, слушая речь сына.
Неужели он пришел сюда, чтобы просто поинтересоваться моим самочувствием? Думает, что я настолько стар и дряхл, что скоро не смогу править? Стервятники, вокруг стервятники... Не дождетесь! Не скоро вам пировать на моих костях!
-Надо же, ты знаешь чем  я занимаюсь по ночам! Тогда позволь спросить тебя, что ты делаешь в сомнительной компании в саду, в то время, как должен быть среди своих людей. Ибо ты нынче командуешь не горсткой следопытов! Весь Гондор смотрит на тебя, как ранее смотрел на твоего брата! Сошелся ли ты с командирами отрядов? Смог ли показать себя достойным командиром? Узнал ли о нуждах армии, ее состоянии, раненых, обмундировании... о всем том, что должен знать мой сын? Моя правая рука на поле битвы! Но нет, нет, Фарамир, вместо этого ты читаешь пошлые книжонки о рыцарях, у которых за душой лишь старая кляча, да ржавый меч! Ты, который должен стать правителем страны! Не те идеалы, не те мысли... война на пороге, а ты читаешь такое... тьфу!
К концу своей тирады Наместник все больше и больше распалялся, находя поводы выразить свое недовольство. Гнев, страх, раздражение, боль потери, все это подступало к горлу, но вместо того, чтобы вылиться слезами скорби по старшему сыну, вырывалось упреками на голову младшего.
-Не те вещи тревожат тебя! - Денетор раздраженно дернулся в кресле, налил себе вина и осушил половину кубка залпом - О да, да, ты прав - продолжил Наместник желчно - я скоро помру, но кто займет мое место? Кто защитит страну и народ? Сможешь ли ты стать защитой и опорой нашим людям? Но нет, ты читаешь романы и, вместо того, чтобы жениться на девушке из хорошего рода и подарить мне внуков, чтобы наш великий род не прервался, ты прозябаешь в обществе каких-то потаскух!
Денетор тяжело вздохнул, дыхание его прерывалось от выплескивающихся чувств, прикрыл глаза рукой, ссутулил плечи, потом снова их расправил. Глотнул еще вина. Его взгляд прояснился, но под глазами залегли тени.
-За чем ты пришел, Фарамир? Что действительно послужило причиной? Если бы ты тревожился обо мне, пришел бы раньше и не посреди ночи. Отвечай.

[Фарамир 150]

Во время всей этой тирады Фарамир не пошевелился, не отвел взгляда и не дрогнул. Он привык к потокам желчных, злых и ироничных слов со стороны отца, и сейчас точно знал, в чем была их причина. Капитан подозревал, что Наместник видит в нем не просто никчемную замену настоящего Первого Стража Башни – он видит в нем виновника смертей тех, кого он любил. Фарамир отнял здоровье у матери, появившись на свет. Фарамир не поехал в Ривенделл, и место его в этом путешествии занял Боромир, так и не вернувшийся из него домой. И Фарамир знал, что разубеждать отца в этом, доказывать свою непричастность к этим смертям совершенно бесполезно. Также как бесполезно уповать на собственную боль потерь, которую они могли разделить,  а не преумножать. Можно было лишь занимать положенное ему место и не забываться гневом, слушая несправедливые обвинения.
- Я виноват,- сказал он, и в этих двух словах значения было куда больше, чем признание вины за позднее появление и неподобающее чтение,- и я знаю, что брату моему я не самая лучшая замена. Но, как и было должно, я принял командование и сошелся с командирами. Что же до того, что ты скоро… помрешь,- он едва заметно запнулся на грубом слове,- то я надеюсь, что этого не случится. Кроме тебя, у меня никого не осталось.
Он снова запнулся, кашлянул и наконец на мгновение отвернулся. Доказывать отцу свою любовь и чистоту своих помыслов было также бесполезно, как доказывать собственную невиновность в смертях матери и брата.
- Я пришел поведать тебе о том, кого я встретил, пока был в саду,- заговорил Фарамир снова, решительней, откинув сантименты, которые явно пришлись не ко двору. – в Минас-Тирит  прибыл Арагорн, сын Араторна. Он скрывает свою личину, но завтра будет на совете.

[Денетор II 87]

-Вот значит как... - ярость снова зашевелилась в груди, но Денетор сдержался - и кто же пригласил этого бродягу на военный совет Гондора? И да, я полагаю, мы все должны ликовать и бросать цветы ему под ноги. Торонгил, Арагорн... зачем он пожаловал сюда? Сядь, Фарамир. - Денетор указал рукой на ступени, у подножия которых стоял его трон.
-Скажи мне сын мой, неужели и в твое сердце успели заронить семена смуты? Неужели и ты считаешь, что мы должны уступить трон бродяге? Просто потому, что он пришел сюда и предъявил права? И, даже если он не сделал этого до сих пор, он обязательно это сделает. И это приведет Гондор к краху. Я видел это собственными глазами. Род Исилдура угас, засохло белое древо. Нет нужды цепляться за сказки. В прочем, расскажи мне о том откуда и зачем он пришел, коль уж ты встретил его. И нет ли у него вестей о Боромире...
Наместник не сдержался и имя сына соскользнуло с его губ само. Хотя он и пообещал себе, что не будет выспрашивать слухи и сплетни, будто баба, ждущая мужика с войны. Но лучше уж у сына, чем с мольбой заглядывать в глаза дунадана. Не так постыдно. Денетор знал, что Фарамир очень любил своего брата. Они всегда были горой друг за друга. И что боль утраты наверняка терзает сердце его, теперь единственного, сына.

[Фарамир 150]

Фарамир был готов к этому вопросу. Идя к отцу, про себя он придумал тысячу ответов на него, и все их отверг. Будь он не самим собой, сейчас было бы самое время напомнить, что секунду назад отец обвинял его в безалаберности и бесполезности – к чему же тогда сейчас он ждал его поддержки и интересовался его мнением. Но Фарамир был тем, кем был, и злой ответ в его сознании потух, не успев вспыхнуть. Любое другое сердце было бы плодородной почвой для семян смуты, вспаханной отцовской холодностью и годами недооцененных трудов, но не Фарамира.
- Мое сердце, мой разум и мой меч верны тебе, и никому другому,- ответил он, не спеша садиться и глядя отцу прямо в глаза. В ответе этом не было ни лишнего пафоса, ни тщеславной позы – это была правда, как она есть, и произносилась тем тоном, каким и следует произносить правдивые слова – ровным и спокойным.
Фарамир опустился на ступени и устроил книгу рядом с собой, помолчал пару мгновений, потом продолжил – задумчиво, будто говорил сам с собой.
- Арагорн еще не предъявлял никаких прав, но даже если и собирается это сделать, то им необходимо подтверждение большее, чем простые слова и королевская кровь в его жилах. Но я видел, как люди, сопровождавшие его, отреагировали, когда он скинул с себя маску простого следопыта. И невозможно не считаться с этим. Мы не единственные, кто слышал пророчества о возвращении короля Гондора, и народ наш измучен тревогами и страхами, а потому готов верить в чудесное спасение, стоит наследнику Исилдура занять трон. Ты правитель, отец, и ты лучше, чем кто бы то ни было, понимаешь, что допустить смуту и раскол в народе мы не можем. Особенно сейчас, когда мир так хрупок, и война вновь на пороге. И нет…- капитан опустил глаза, и в голосе его зазвучала нескрываемая горечь,- вестей о Боромире я от него не слышал.

[Денетор II 87]

Денетор внимательно посмотрел в глаза сына, и губы его тронула улыбка.
Он верен мне. Верен... одной тревогой меньше. Один камень с души долой. А он не лжет мне? Нет, не лгут с такими глазами. Да и не стал бы мой сын мне лгать. Мой сын. Единственный.
-Люди всегда шли за ним, - Денетор вздохнул и снова потер ноющий локоть - неважно, назывался он Торонгилом или Арагорном. Он неплохо командует людьми, я должен признать. Но все же, он бродяга... и, знаешь, у него нет дома. Дома, который он мог бы защищать, любить и превозносить. Он - перекати-поле. Но ты прав, Фарамир, мы не станем его гнать. Потому что в нашей войне каждый враг нашего врага - наш друг. Плохой он или хороший, он будет полезен Гондору. Пусть приходит утром. Но помни, сын, надеждой для нашего народа должен стать ты, а не Арагорн. Я хочу чтобы на тебя так смотрели и за тобой шли. - Денетор пристально посмотрел на сына и мысленно, про себя добавил: Потому что я считаю, что ты достоен этого. Вслух же он произнес другое - Я также слышал, что в город прибыл Гендальф Серый. Его ты видел? Ждать ли его на совете?
Денетор устремил свой взгляд в потолок, но потом снова опустил голову. После слов сына темные когти на сердце немного разжались. Дышать стало легче и, даже, появилась уверенность, что они смогут собрать себя в кулак и достойно ответить врагу.

[Фарамир 150]

Фарамир и сам знал, какая ответственность легла на его плечи теперь, когда он стал командующим, заняв место своего брата, и иногда, в предрассветные часы, его душил страх. Люди любили его и шли за ним, готовы были умирать с его именем на устах, но настойчивый шепот в мозгу напоминал ему, что точно также они шли бы в бой, произнося любое другое имя. И от ужаса и подступающей тьмы сжималось сердце. Годы в тени славы брата, отца и предков могли подточить любую решимость, любую уверенность… но минуты сомнений проходили, и за ночью следовал рассвет. И тот, кто утрачивал надежду, не мог стать надеждой сам. Фарамир понимал это, и сомнения его отступали.
- Его помыслы неведомы мне,- сказал капитан,- именно поэтому я условился встретиться с ним до совета и поговорить с глазу на глаз хотя бы немного. Там, в саду, было слишком много лишних глаз и ушей для такого разговора, лично же я смогу узнать гораздо больше,- он легко улыбнулся,- буде на то твоя воля. Нашему народу нужен символ надежды, но это не все, что требуется для победы. Ему нужны также сильная воля и твердая рука, а не только красивый стяг. Боромир научил меня этому, и я надеюсь, что уроки его не пропали даром. А Гэндальф…- Фарамир снова на мгновение умолк. Митрандир был еще одной неудобной темой в разговоре с отцом. Давным-давно маг стал чем-то вроде наставника Фарамиру, у него, тогда еще совсем мальчишка, капитан учился мудрости поколений и умению видеть глубже поверхности. Но эта связь была тоже своего рода символом его невольного  предательства – Фарамир предпочитал учиться у заезжего волшебника, а не у родного отца – так, должно быть, думал Денетор, и это не добавляло уверенности в верности младшего сына. Потому теперь Фарамир ответил осторожно,- я тоже слышал, что он прибыл в город, но я не видел его и, думаю, именно тебе нужно встретиться с ним первым.

[Денетор II 87]

-Разумное решение - проворчал Денетор - встретиться с Торонгилом до совета. Я одобряю. Больше всего мне не хочется неожиданной смуты. Но, Фарамир, запомни хорошенько, люди должны идти за тобой, а не за ним. Кем бы он ни был. Истинно, одного стяга мало. Пусть он будет опорой тебе и мне, а не мы будем укрываться в тени его славы. Он может быть хорошим воином и мудрым полководцем, но ты, как правитель, должен увлечь его за собой. Ибо в том и состоит мудрость вождя - призвать под свой стяг сильнейших, но не дать им занять твое место.
Денетор сурово посмотрел на своего сына, пытаясь донести до него истинность своих мыслей. Сможет ли Фарамир не потеряться в тени чужой славы и харизмы? Боромир бы смог, но где теперь Боромир..?
Да хватит, хватит же терзаться! Где твой разум, Наместник? Где железная воля, позволявшая сносить любые потери, не опуская рук? Это старость... проклятая старость... да полно, не так ты и стар! Есть еще сила в руках, чтобы удержать меч. И разум еще тверд. Это все проклятая ночная тьма... скорей бы рассвет!
-Что же до Гендальфа, он никогда не считал необходимым поставить кого бы то ни было в известность о своем прибытии. Ни письмом, ни словом. И моим людям не известно где он сейчас. Будто бы в воду канул. Старый чародей. - в устах Наместника слово "чародей" было уж очень созвучно с менее лестным "прохиндеем" - Тем не менее, я буду ожидать его появления на совете. В извечной манере "как снег на голову". А теперь ступай, Фарамир. Я жду тебя утром с докладом, достойным Стража Белой Башни.

[Фарамир 150]

Фарамир не смог скрыть секундного удивления во взгляде, посмотрев на отца после его слов. То, что сказал Наместник, было больше похоже на похвалу, чем почти все, что капитан слышал от него в последнее (довольно долгое, чего греха таить) время. Он медленно поднялся, снова сжимая в руках книгу, почтительно склонил голову.
- Я не обману твоих надежд, правитель,- проговорил Фарамир – чуть более торжественно, чем собирался.
Он развернулся и двинулся было к выходу из покоев отца, но вдруг почувствовал, что решимости, родившейся в нем в эту секунду, хватит и еще на одну «выходку». Пусть это все испортит, и отец выгонит его с позором, но Фарамир не мог хотя бы не попытаться. Он снова повернулся к отцу и, чуть хмурясь, заговорил негромко и как мог ровно.
- Скоро рассвет, и тебе нужно отдохнуть отец. Я чувствую, что ночные тени и тревоги о грядущем мучают тебя, как и старые раны. Но сегодня не дай им  подступить слишком близко – все важные дела пусть останутся до завтра. Хочешь…- он неуверенно переступил с ноги на ногу, потеребил потертый переплет своей книги – вот уж точно не жест будущего правителя, но это уже не имело никакого значения,- хочешь я почитаю тебе? – и капитан замер, глядя на отца, готовый получить в ответ насмешку, но в своем желании помочь непреклонный.

[Денетор II 87]

-Нет, Фарамир, ступай, - Денетор вновь поднялся со своего кресла, плеснул себе вина и пошел к окну - со своими хворями я справлюсь сам. И тебе следует к завтрашнему дню подготовиться. Так что ступай к себе и ляг спать.
Наместник сощурился, пытаясь рассмотреть предрассветную суету города. Кое-где уже начинали орать первые петухи, хотя солнце еще даже не показалось из-за горизонта. Ночь была долгой, но, на удивление, визит Фарамира слегка облегчил тяжкое бремя раздумий наместника. Надолго ли? Разговор с сыном трудно было назвать даже лучом надежды, скорее просветом в едва разошедшихся черных тучах. Но все же он был. Денетор тяжело вздохнул. Младший сын еще не успел покинуть его покои, а измученный разум уже желал прильнуть к Видящему камню и удостовериться, что положение дел не стало хуже. Это было сродни тому, как нервные жены ежеминутно бегают к колыбели, посмотреть, живо ли их дитя. И тем себя изводят, изматывают... так то ж глупые бабы. А он-то, он-то что? Но тревога за страну, за народ, не сродни ли она волнениям за детей? Денетор опустил потяжелевшие веки, в который раз проклял предательскую слабость тела и духа, глотнул, ставшего в момент кислым вина.
Мне тоже нужно лечь. Утро вечера мудренее. Быть может, завтра будет лучше, чем вчера?

[Фарамир 150]

- Я понял,- он снова склонил голову и постарался не впустить в свой тон досаду,- до завтра, правитель.

Фарамир, хоть и ждал подобного ответа, едва сдержался, чтобы не извиниться за свою глупость. Вот это точно было бы уже слишком – помыслы его были чисты, а намерения исходили от чистого сердца, да и правитель, кажется, не собирался ни насмехаться, ни сердиться на него. Но капитан при всем при том ощутил себя беспомощным маленьким мальчиком, вышедшим с деревянным мечом против чудовищных отцовских демонов – и, конечно, бороться с ними нужно было иными способами. Раз за разом доказывая свою полезность, как военачальника, к примеру, а не предлагая убаюкать тревоги отца дурацким чтивом.

- Идиот,- прошептал Фарамир сам себе под нос, закрыв дверь отцовских покоев,- какой же ты идиот.

Сна у капитана не было ни в одном глазу – за годы службы в Итилиэне он привык обходиться очень малым количеством сна, не теряя при этом ни бдительности, ни остроты мысли, а сейчас ему бы и подавно не удалось уснуть. Фарамир остановился у внешних дверей, где несли службу двое стражников. Оба они отдали ему честь, и Фарамир махнул им рукой.

- Все спокойно? – спросил он.

- Так точно, капитан! – отчеканил один из них – совсем еще мальчишка, и в его манере докладывать чувствовалось не столько желание выслужиться, сколько понравиться командиру. Фарамир почти всегда встречал такое к себе отношение, если в его отряде появлялись новобранцы – воины из уст в уста передавали, каков из себя капитан Фарамир, и стоило признать – подчиненные ему люди любили своего командира, но Фарамир иногда начинал сомневаться, достаточно ли любви, чтобы стать хорошим военачальником? Разве не должны люди заодно и бояться его?

Второй стражник – постарше, улыбнулся Фарамиру приветливо, но без панибратства, его тон был достаточно почтительным, когда он заговорил:

- Что-то стряслось, капитан?

Фарамир покачал головой. Ему хотелось уединения, но уединения в обществе, чтобы не пришлось слушать голос собственных сомнений и больше ничего. Интересно – подумалось ему – занялся ли уже Дамрод выполнением его поручения? Завтра на Совете необходимо было донести отцу об этой инициативе и сообщить о тревожных вестях из Умбара. Сегодня же у него еще оставалось несколько часов на то, чтобы забыть обо всем и не омрачать сердце осознанием грядущих трудностей и бед.

- Доброй ночи,- обратился он сразу к обоим стражам.

- Доброй ночи, капитан! – с готовностью откликнулись оба.

================> Казармы гарнизона

[Денетор II 87]

После ухода Фарамира, Денетор все же отправился в спальню и смог сомкнуть глаза на несколько оставшихся часов. Когда лучи солнца стали уверенно заглядывать в окна, Наместник поднялся, по-военному быстро переоделся, умылся и побрился. Расторопные слуги уже накрывали ему стол к завтраку. Откушав, Денетор распорядился перенести в тронный зал большой овальный стол и расставить стулья. Своему секретарю он велел заточить перья и быть готовым записывать все то, что будет происходить. Раздав поручения, Наместник ненадолго задержался у окна. Прищурившись от яркого света, он с некоторой тоской изучал золотящиеся в лучах солнца шпили, башни и каменные стены Белого города. Днем тревоги и сомнения терзали его гораздо меньше, но неприятный привкус во рту и сосущее чувство в районе солнечного сплетения никуда не делось. Мысли о грядущем совете вызывали раздражение. Митрандир и Арагорн... чтоб их варги в овраге загрызли. Появление этих двоих могло как укрепить дух воинства, так и внести смуту. Основным, как всегда, был вопрос подачи. Но Наместника почти воротило от мысли о том, что ему придется признать истинность Короля. Но это все потом. Пусть Арагорн сначала выиграет войну и останется жив. А это вам не баб-селянок по амбарам тискать. Волноваться о своем положении раньше времени не стоило.
Денетор расправил свое одеяние, взял с рабочего стола карты и направился в тронный зал, чтобы занять свое место и ожидать прихода остальных.

[Арагорн 63]

Из Великие врата Минас-Тирита

С тех времен, когда Арагорн часто бывал здесь, на самой высокой точке города, мало чего изменилось. Неизменный фонтан с засохшим символом Гондора. Те же безмолвные гордые стражи, стоящие подле него. Как будто ничего не произошло с тех пор, когда сын Араторна посетил тогдашнего наместника Эктелиона. Но изменения ощущались. И весьма удручающие. В прошлые времена благородный Эктелион встречал гостей уже у самого входа чуть ли не со всей семьей.

У самых ворот тронного зала, Элессар кивнул Фарамиру, и поправившись, первым толкнул створку. Скорее всего, Денетор ждал их обоих. А потому большим сюрпризом это бы не стало.

[Фарамир 150]

Чем ближе длинный гулкий коридор подводил их дверям тронного зала, тем тревожней становилось на сердце у Фарамира. Было ли дело в том, что усталость его с каждой минутой становилась все тяжелее, или в том, что за все время пути от Врат они с Арагорном не обменялись больше ни единым словом, но капитана терзало предчувствие, что вот-вот случится что-то если не непоправимое, то весьма неприятное. Но он гнал от себя эти мысли, и когда спутник его толкнул дверь и вошел, последовал за ним, выпрямив спину и глядя вперед открыто и прямо.
В зале уже все было готово к совету - отец сидел в кресле и выглядел несравненно лучше того, как выглядел накануне ночью. В солнечном свете, падавшем сквозь высокие стрельчатые окна, его лицо казалось непроницаемо суровым. Но это был скорее добрый знак. Наместник, кажется, был в ровном настроении и готов выполнить все необходимые формальности предстоящей встречи.
Митрандира в зале еще не было.
Фарамир поравнялся с Арагорном, и когда оба они подошли к столу, остановился и почтительно склонил голову.
- Приветствую, правитель,-  проговорил капитан учтиво.

[Теодред 240]

Гендальф Белый быстро шел по улице верхнего яруса, опираясь на посох и обгоняя ранних прохожих. Холодный горный ветер обдувал его белоснежную бороду и неласково трепал плащ и. Маг недовольно запахнул одежды, продолжив свой путь. Широкими шагами он преодолел воротную арку и вышел на простор верхнего двора. Порывы ветра стали еще сильнее.
На самом верху крепости царила тишина и покой. Если бы не охрана у входа и не Стражи Башни у засохшего дерева, то можно было подумать, что все в округе вымерло. Но, наверняка Денетор уже не спал и был готов начать свой совет. Маг поспешил дальше.
Однако, у самого края стены он невольно остановился, бросив взгляд на восточное небо. Мгла, которую пронизывали сполохи молний, окутывала горные хребты. Гендальф нахмурился, сжимая свой посох. Денетор мог и подождать. Где-то там в Мордоре ковались злобные замыслы... Маг провел взглядом от горных хребтов Мордора на Север, докуда хватало взора. Тьма копилась и там, где в руинах лежал Золотой Лес... Гендальф прикрыл глаза, погружаясь в свои мысли. Он вспоминал тот момент, когда Владыка Эльронд сообщал ему о падении Лориена... Маг тяжело вздохнул и пошел дальше, минуя Белое Древо и его стражу.
У входа в королевские палаты тоже стояли стражники. Один из них хотел было приостановить спешащего волшебника, но один лишь гневный взгляд Гендальфа остудил его пыл. Раздраженным движением маг толкнул створку двери, входя внутрь.
Денетор уже встречал гостей, как и предполагал Гендальф. Арагорн и Фарамир стояли перед ним, но больше никого не было. Ни Имрахиля, ни послов со стороны Рохана.
- Приветствую тебя, Денетор, сын Эктелиона, Наместник трона Гондора. - проговорил маг, приближаясь к двум тронам. - В недобрый час мы собрались вместе, но, как я вижу, присутствуют не все.
[NIC]Гендальф Белый[/NIC]
[sTA]Маг всегда приходит вовремя, не раньше и не позже[/sTA]
[AVA]http://savepic.net/98839.jpg[/AVA]
[sGN]В любой непонятной ситуации вызывай орлов...[/sGN]

[Денетор II 87]

Денетор поднялся со своего кресла, когда в зал вошел Фарамир и Арагорн.
-Я приветствую тебя сын мой. И тебе привет, Арагорн сын Араторна. Садитесь. - Денетор только-только закончил говорить, как двери зала вновь распахнулись и появился Гендальф.
Кто бы сомневался?
-И тебя я приветствую, Митрандир. Воистину в недобрый час мы все здесь собрались. Прошу. - Наместник широким жестом указал магу на пустующие кресла за столом.
Будто бы этот старый прохиндей хоть когда-то появлялся в добрый час...
Денетор опустился в свое кресло, внимательно обозрел всех троих пришедших. Воистину в этот раз совет и правда был Малым.
Но ничего, время для большого совета еще придет...
-Итак, какие вести вы принесли мне? - Наместник обратил свой взор на Арагорна. Следопыт притащил с собой на совет какой-то сверток.
Не иначе как регалиями будет потрясать, будто бы срамом, вынутым из штанов... что ж, что ж, посмотрим, хватит ли у него духа прямо заявить о своих амбициях. И Митрандир с ним заодно. Стервятники. А что же мой сын?
Денетор бросил взгляд на Фарамира. На лице его наследника отражалась усталость бессонной ночи.
Так и не спал, оболтус. Будем надеяться, что голова у него ясная.

[Фарамир 150]

Когда в зале появился Митрандир, Фарамир почувствовал, как у него слегка отлегло от сердца. В обществе мага он всегда чувствовал себя уверенней, чем в обществе кого бы то ни было еще, за исключением, разве что, Боромира. Он мельком улыбнулся бывшему наставнику, надеясь, что отец этой улыбки не заметит. Ему никогда не нравилось, что младший сын столько времени проводит в компании заезжего чародея, но сейчас это имело мало значения.
Как военачальник сил Гондора, держать ответ перед Наместником Фарамир должен был первым. Он перевел на отца серьезный взгляд. Бессонная ночь все еще давала о себе знать - в глаза словно бросили горсть песка, а в голове неприятно шумело, но капитан взял себя в руки.
- Вести с границ тревожные, повелитель,- заговорил он привычным размеренным негромким голосом - ровно таким, чтобы заставить слушавших прислушаться чуть внимательней,- вчера вечером я отправил группу разведчиков в Умбар под командованием своего доверенного офицера - на основе добытых ими сведений я составлю план предстоящих действий. По последним сведениям, южные и западные княжества готовы прислать войска для обороны столицы в случае необходимости, но мы не получали вестей из Рохана уже довольно давно. Я думаю, они ждут, пока будут зажжены сигнальные огни. В этот тревожный час нам следует держаться вместе,- он бросил быстрый взгляд на Митрандира, словно ждал от него одобрительного кивка, но потом посмотрел на Арагорна,- однако я полагаю, что Арагорн располагает более свежими сведениями о происходящем за пределами наших земель. Пока нет сведений от разведывательного отряда, он может поведать нам об этом,- капитан снова вернулся взглядом к отцу.

[Арагорн 63]

 

 

Арагорн вошел вслед за Фарамиром, подошел к столу и приветственно кивнул наместнику.

- Здравствуй, наместник Денетор.- Элессар опустился на стул после предложения присесть. И тут в залу вошел Гэндальф. По выражению лица наместника было ясно, что тот вовсе не рад его появлению. Да и самого Арагорна Денетор уж точно не желал видеть.

-Рад снова видеть тебя, Гэндальф. Ты, как всегда, вовремя. - Сын Араторна поднялся со своего места и кивнул магу в знак почтения. После чего снова уселся обратно и стал слушать доклад Фарамира. Дополнить было нечего. Время настало собирать все силы в единый кулак. Но сперва следует разобраться с главным вопросом.

-Я пребываю в Гондоре несколько месяцев. За это время многое могло измениться. Последний раз, когда мы проходили через Рохан, орки уже вовсю хозяйничали там. Но я здесь не за тем, что-бы отчитываться о проведенном времени. - Следопыт вновь поднялся, осторожно глянул на Митрандира, словно ища одобрения у него в глазах. Потом вернул внимание к наместнику.

- Я думаю, ты знаешь, зачем я здесь. И я не ищу конфликта из-за моих прав на трон. - Сын Араторна выпрямился, уверенно глядя Денетору прямо в глаза. В последний раз, когда они виделись, наместник был тогда еще совсем юнцом, бегающим возле своего отца Эктелиона. Он мог и не помнить о том полководце, что когда-то дружил с его отцом.

[Теодред 240]

Гендальф присел в свободное кресло, слушая доклады.
- Я думаю, ты знаешь, зачем я здесь. И я не ищу конфликта из-за моих прав на трон.

Кинув мимолетный недовольный взгляд на Арагорна. Слишком уж резко тот заявил о своих правах. Денетору это точно не понравится. Волшебник уже представил себе, как вскипает от гнева Денетор, и быстро поднялся с кресла, вскинув руки в примирительном жесте.
- Тише, Арагорн, сын Араторна. Мы не за тем здесь собрались, чтобы гневить друг друга и препираться о власти. Оставим этот вопрос для более подходящего времени, когда решим проблемы насущные.
Гендальф пошел по кругу, говоря в такт шагам.
- Мы должны быть едиными в это темное время. Сейчас когда... - Белый маг замолчал на полуслове. Не время еще сообщать им эти, поистине, ужасные новости. Пока не время. - Когда зло снова набирает силу, необходимо вспомнить о древних союзах, о Денетор, сын Эктелиона.
Гендальф замер перед наместником, оперевшись на посох с усталым видом.
- Золотой Лес лежит в руинах, после атаки орков Мордора. Эльфы могут попросить помощи, но они так же могут и предложить немалую помощь. Так же и Рохан пострадал от нападков людей с Востока. Мы не должны забывать о друзьях, Наместник...   
[NIC]Гендальф Белый[/NIC]
[sTA]Маг всегда приходит вовремя, не раньше и не позже[/sTA]
[AVA]http://savepic.net/98839.jpg[/AVA]
[sGN]В любой непонятной ситуации накуривай Радагаста[/sGN]

[Денетор II 87]

Нельзя сказать что Денетор остался доволен словами сына. Не этого он ждал от стража Белой Башни, совсем не этого, но когда со своего места встал Арагорн, все отступило на второй план.
И этот бродяга вот так вот приходит к мне в тронный зал и просто заявляет: отдай мне трон, но я не хочу с тобой ссорится? Да у какого ишака из-под хвоста он вылез? Кто учил его себя вести? И что, я этому голодранцу без гроша за душой должен отдать любимую страну?!
Следом за Арагорном буквально подскочил Митрандир.
Ну конечно, неотесанный болван Арагорн вспылил, а старый лис теперь пытается меня умаслить словами о долге, союзниках и общем враге...
-Итак, о чем же ты пришел поговорить со мной, сын Араторна? Ты не желаешь передо мной отчитываться, хотя я лишь спросил у  тебя, своего союзника - это слово Денетор выделил специально для Гендальфа - о том, какие вести ты принес. но что я вижу взамен этого? О каких правах ты говоришь, следопыт? Расскажи мне...
Взор у Наместника стал жестким и пронзительным. Он знал свою власть и свое право.
-А ты, Митрандир, говоришь о помощи эльфам, что ж, где их посланник? Где их заверения о том, что они нам союзники? Нет, эльфы как всегда попрятались в своих лесах и ждут, пока мы, люди, измотаем врага. Они выйдут лишь тогда, когда трупы моих людей устелят Пеленнорское поле. Вот тогда они в своем блеске и сиянии появятся и добьют врага. И будут воспевать свою победу в песнях. Ничего хорошего я не жду от эльфов. Я послал к ним старшего сына за помощью, и что? Где ныне Боромир, ответь мне, Гэндальф.
Денетор сжал кулаки, но не позволил себе повысить голос.
-Что касается Рохана, это наши давние друзья и союзники. И мы поможем им, чем сможем.