Улицы верхних ярусов

[Gandalf 198]

Здесь живут богатые горожане, зажиточные купцы, именно здесь останавливаются почётные гости. Здесь идёт размеренная спокойная жизнь, ярус изобилует фонтанами и беседками.

[Анариэль 38]

В городе говорили лишь о войне и о славной битве, которая была выиграна с помощью каких-то духов. Надежда на победу в буквальном смысле разгоралась в людях. Но Анариэли не было большого дела до этого, она лишь ждала вестей о сыне наместника. Он не писал ей уже более полугода, но надежда вновь встретить Фарамира всё ещё жила в сердце девушки, не оставляя его ни на мгновенье.

Денёк выдался на удивление тёплым, поэтому Анариэль решила провести его в саду, в том месте, где они познакомились с Фарамиром. Это дерево будто бы обладало какой-то магией и силой: оно успокаивало, заставляло не думать о дурном и странным образом дарило надежду. А может это всё была лишь фантазия девушки, которая отчаянно желала увидеть любимого. Как бы то ни было, место это она любила и бывала тут часто. 

Княжна удобно устроилась у корней деревьев, прикрыв глаза и наслаждаясь тишиной. В последние дни до неё доходили слухи о том, что младший сын наместника вернулся в город вместе с небольшим отрядом. Так же по городу прокатывались и менее радостные вести - люди говорили о смерти старшего сына Денетора - всеми любимого Боромира, который должен был стать наместником после своего отца. Что же, если сопоставить эти две вести - всё было даже похоже на правду: наследник погиб, следом идёт младший сын и теперь жизнь Фарамира куда ценнее, поэтому он и был призван в Минас-Тирит. Но почему тогда он не встретился с ней? Почему не написал? Почему? Пол года от него не было ни весточки и теперь он приезжает в город и не дает знать об этом. Ответ напрашивался только один - Фарамир не хотел её видеть. Это разрывало сердце девушки, поэтому она предпочитала верить, что Фарамир ещё не вернулся, чем в то, что он забыл её.

Ничто вокруг не нарушало покой Анариэли, поэтому она тихо запела, слов было не разобрать, но мотив был печальным. 

[Фарамир 150]

Формально - из Покоев Наместника

 

Фарамир проспал всего пару часов - сказывалась военная выучка. В иные, темные дни, неся службу в Итилиэне, этим количеством сна он мог обходиться и несколько дней подряд, и теперь, проснувшись, умывшись студеной водой, побрившись и одевшись, капитан чувствовал себя вполне свежим. Первым делом он отправился к казармам - нужно было раздать новые распоряжения разведчикам. Одному из капитанов, который только недавно вернулся из Итилиэна Фарамир велел собрать группу торговцев, отправляющихся в Эребор для переговоров с гномами. Их следовало снарядить минимумом оружия, но предоставить им развернутые витиеватые походные грамоты с заверениями в дружбе и предложениями сотрудничества. Фарамир был хорошо посвящен в состояние финансов Гондора, чтобы предложить адекватную цену за услуги гномьих оружейников и строителей. Вместе с этим отрядом должен был отправиться второй - уже со стандартным вооружением и снаряжением  разведчиков, в чью задачу входило сперва охрана торговцев, а потом, оставив двух воинов с торговцами, - разведовательная миссия в сожженном Лориэне. Связному этого отряда должно было выделить трех стрижей с приказом отправить одного в момент отделения от торговцев, и еще одного - по проведению осмотра местности. 

После этого Фарамир уточнил, не вернулся ли в Минас-Тирит Митрандир, и, получив отрицательный ответ, велел отправить ворона в Каир-Андрос, Имрахилю, чтобы узнать, как обстояли дела на границах, и пришли ли в себя защитники крепости после нападения назгула. Фарамир ждал первых донесений от разведчиков, отправленных накануне, только ближе к вечеру, и прежде всего сейчас стоило поговорить с Арагорном - к нему у капитана была особая просьба, и донести ее до дунадана он хотел лично, без участия Гэндальфа или отца. 

Однако, когда с первыми делами было покончено, ноги Фарамира словно сами понесли его обратно, к Верхнему ярусу. За всеми этими тревогами он совершенно забыл о том, что собирался сделать сразу, по возвращению в город. Но долг снова помешал ему, и теперь капитан вовсе не был уверен, что осуществление его плана все еще уместно. Он не получал писем от Анариэли уже несколько месяцев, что и неудивительно - из Итилиэна он уехал еще в начале лета, и с тех пор не возвращался туда. Вполне вероятно, что ее и не было в Минас-Тирите, при приближении войны княжна могла вернуться домой, в Лоссорнах, и вовсе забыть о том, с кем виделась всего раз в жизни пять лет назад. Капитан гнал от себя тоскливые мысли - сейчас было совершенно не до того, но ноги сами несли его в тот сад, где состоялась их первая и единственная встреча. В глубине души Фарамир надеялся на чудо, хоть и понимал, что в реальной жизни так не бывает - никому судьба не дает сразу два шанса, особенно если первый ты уже упустил. 

Но капитан хотел хоть минуту провести в тени знакомых ветвей, прежде, чем отправиться по делам дальше. Он шагал по тропинке, почти не глядя. Все эти годы письма Анариэли были нежными и милыми, но сделать из них какой-то далеко идущий вывод было сложно, именно поэтому в разговоре с отцом накануне Фарамир о ней и не упомянул. Хотя, может быть, следовало бы?...

Он вдруг оступился и замер. Откуда-то из-за высоких кустов доносилось негромкой мелодичное пение, и Фарамир почувствовал, как сердце его пропустило удар. Этого просто не могло быть! Это было слишком невероятно. Он ускорил шаги, потом почти побежал по тропинке и, завернув за угол, к знакомому раскидистому дереву, замер. 

- Не может быть,- прошептал капитан, чувствуя, как на лице его распускается неуверенная радостная улыбка,- так просто не бывает. 

[Анариэль 38]

Девушка пела, прикрыв глаза и не обращая внимание на на что вокруг. Мысли её были далеко, хоть тело и находилось в Минас-Тирите. В её фантазии витали в облаках, в них она была счастлива и не одинока. Рядом с ней в мечтах всегда был только Он, тот, что никогда не отпускал её руки и часами обнимал, вдыхая аромат её волос. Слишком сладкие мечты, которые, казалось, были несбыточными ни в этой жизни, ни в какой-либо иной, просто потому что так хорошо не бывает.

Анариэль, будто проснувшись ото сна, услышала шаги - кто-то тихо шел по тропинке, шурша редкими сухими листьями. Девушка не придала тому значения - мало ли кто гуляет в парке в такое время дня. Она продолжила пение, но уже не уносясь в даль, полную мечтаний, а прислушиваясь к шагам, которые раздавались всё ближе и ближе. Вот уже они раздались совсем рядом и затихли. Но на их место пришел тихий голос, голос от которого дыхание прервалось и звук песни утих. Анариэль боялась повернуться, из-за своего пения она плохо его расслышала, но сердце, которое видело порой куда лучше глаз, твердило о том, что она должна обернуться. Секунды, казалось, стали равны годам. Тихое шуршание листвы не нарушалось ничем, кроме тяжелого дыхания девушки. Прошло мгновенье, еще одно и вот она заставила себя повернуться на голос.

- Не верю, -тихо шепнула она. Так просто не бывает. Это какое-то наваждение.

Анариэль поднялась и буквально побежала вперед, не думая ни о чем. В пару шагов она преодолела расстояние, разделяющее их и ничего не говоря крепко обняла Фарамира, прижавшись к нему. Девушку совершенно не беспокоило то, что она дрожала, будто лист на ветру, а по раскрасневшимся щекам прокатилось несколько слезинок. Анариэль крепко прижимала к себе Фарамира, всё ещё не веря, что это не сон, который растает как и все те, другие, что были раньше.

[Фарамир 150]

Слова были больше не нужны.

Когда Анариэль побежала к нему, Фарамир успел сделать лишь несколько шагов вперед, прежде, чем заключить ее в объятия. Он больше не думал, не анализировал, не вспоминал прошлого,не думал о будущем. Здесь и сейчас существовали лишь они двое - вдали от всего мира, совершенно одни, но наконец-то вместе.

Фарамир чуть отстранил девушку от себя, но лишь затем, чтобы в следующий миг впиться в ее губы страстным горячим поцелуем. Это было возмутительно неприлично, но это не имело ровным счетом никакого значения. Фарамир так часто видел этот момент во сне, пока был вдали от Анариэли, что сейчас его охватило ощущение, что на свете не было более естественной и правильной вещи, чем целовать ее. Он запустил руку в мягкие волосы на затылке девушки, прижимая ее к себе плотнее, и отпустил лишь затем, чтобы глотнуть воздуха и снова вернуться к поцелую. Под  сомкнутыми веками у капитана вспыхнули и сгорели дотла миллионы ярких звезд, и, казалось, само время замерло, пока они сливались в этом отчаянном и таком долгожданном поцелуе. 

Он сумел отпустить ее лишь через несколько долгих восхитительных минут и, дрожа от волнения, заглянул ей в глаза.

- Ты не сон,- прошептал он, чуть задыхаясь,- это правда ты, милая.

[Анариэль 38]

Ноги Анариэль подкосились от этого столь долгожданного поцелуя и не держись она за Фарамира - осела бы на землю. Голова шла кругом от дурманящего чувства, что это наконец происходит не во сне, а наяву. Столько раз она представляла это в своих мечтах, что уже и отчаялась, что это произойдет в действительности.

- Я так долго ждала тебя. Но ни на секунду я отчаявалась. Я так давно мечтала об этом. Милый мой Фарамир. Прошу, не пропадай больше никогда, - Анариэль торопливо шептала слова своему возлюбленному. Дыхания не хватало, она делала короткие вдохи и снова продолжала шептать, ни на секунду не размыкая рук, будто боясь, что стоит разомкнуть объятья и Фарамир пропадет, растает вместе с предрассветным туманом.

Анариэль чуть привстала на носочки и не открывая глаз начала покрывать короткими поцелуями лицо Фарамира, ища губы. Этот поцелуй был столь нежным, как и все остальные, но не таким быстрым. Девушка будто была путником, заплутавшим в пустыне и наконец-то нашедшим источник воды. Она не могла в полной мере утолить желания целовать этого мужчину. Румянец уже давно прилил к её щекам, но никакого смущения девушка не испытывала - всё происходящее было именно тем, чем являлось и что-то внутри подсказывало, что так оно и должно быть.

- Я столько раз хотела написать, как сильно я люблю тебя. Но я боялась, что бумага не передаст всех тех чувств, что я испытываю к тебе. Я полюбила тебя ещё в тот день, когда увидела и более твой образ не покидал мои мысли, - Анариэль сказала это чуть отстранившись от возлюбленного и глядя в эти прекрасные глаза, обладатель которых украл её сердце.

[Фарамир 150]

После первого страстного порыва теперь сердце Фарамира затопила нежность. Он чувствовал, что улыбается сейчас, должно быть, как последний идиот, но ничего не мог с этим поделать. Капитан ласково погладил девушку по щеке, убрал за ухо выбившуюся прядку золотых волос. 

- Ты оберегала меня все эти годы,- проговорил он,- мне кажется, что я жив и невредим лишь благодаря тебе. Я тоже полюбил тебя с первого взгляда, и теперь жалею лишь о тех бесконечных днях, которые мы потеряли, находясь вдали друг от друга. О, Анариэль... Анариэль, я люблю тебя...

Решение родилось в нем мгновенно, как вспыхивает в небе зарница. Оно было таким простым, таким логичным и правильным, что Фарамир на миг даже удивился, как эта мысль раньше не пришла ему в голову. 

Он снова склонился к девушке, запечатлел на ее губах еще один нежный поцелуй, потом, отстранившись, отогнул ворот своей рубахи и бережно, словно хрупкую птичку из-за пазухи, вытащил серебряный медальон на длинной тонкой цепочке.

- Я обещал тебе, что буду хранить его до тех пор, пока не смогу наслаждаться твоим образом наяву, вместо нарисованного, и теперь я возвращаю тебе его,- он снял медальон с шеи и сразу, не выпуская одной руки Анариэли, опустился перед ней на одно колено,- но взамен я прошу твоей руки,- глаза Фарамира блестели, когда он смотрел на Анариэль снизу вверх,- скажи, милая Анариэль, станешь ли ты моей женой?

[Анариэль 38]

Анариэль не могла поверить своим ушам. Все мечты об их совместной жизни разом пронеслись перед глазами и стали такими реальными, что на мгновенье у девушки захватило дух. Понадобилось несколько секунд, прежде чем княжна справилась с накрывшей её с головой волной эмоций.

- Конечно же я согласна! - Анариэль из последних сил сдерживала себя, чтобы не начать танцевать или петь от восторга, охватившего её. Всё было по настоящему, взаправду. Это уже были не простые мечты. Не зря отец твердил ей всегда "Все мечты сбываются, стоит лишь верить.". 

Анариэль притянула к себе Фарамира и обняла его, уткнувшись лицом ему в грудь. Она стояла так, почти не двигаясь, слыша и чувствуя, как бьется его сердце - так же радостно, как и её собственное. Улыбка не сходила с губ княжны, даже когда та отстранилась, глядя возлюбленному в глаза.

- Ты знаешь о том, что делаешь меня самой счастливой на этом свете? Я каждый день думала о тебе, каждую ночь ты не оставлял меня в моих снах. И вот теперь ты рядом и всё так, как не было даже в самых нескромных моих снах. Я готова целовать тебя дни и ночи напролёт, я готова обнимать тебя целую вечность, - девушка вновь крепко обняла Фарамира, продолжив шептать ему в ухо. - С твоего позволения я сегодня же напишу отцу. Уверена, он не будет против. Он всегда заботился только о моем счастье. А моё счастье - это ты. Я столько ждала тебя и не напрасно. Признаться, я боялась, что моя любовь не окажется взаимна, даже боялась этого. Но ты рядом и всё хорошо.

Анариэль, всё так же крепко обнимая Фарамира, потянулась к его губам и поцеловала его. Трепетно, нежно, осторожно, будто боясь спугнуть. Руки, до этого момента мирно покоящиеся на спине Фарамира, начали поглаживать его. Странное желание продолжать гладить его, прикоснуться к горячей коже туманило и пьянило, заставляя прижиматься всё сильнее. Анариэль всеми силами останавливала себя, но сладкая истома не давала покоя, чувство теплоты, расходящееся откуда-то изнутри по всему телу, не давали сил остановиться.

[Фарамир 150]

Прикосновения Анариэли, казалось, обжигали его даже сквозь плотную ткань сюртука и рубаху. Фарамир чувствовал, как у него начинается нещадно кружиться голова, а одежда неудобной и тесной. Сейчас, смешанное с беспредельным счастьем, это ощущение пьянило сильнее самого крепкого вина, и на мгновение капитан испугался, что не сможет справиться с собой. Но и отпустить девушку, отстранить ее от себя, он тоже был не в состоянии. Однако необходимо было сделать над собой это усилие, иначе все это могло закончиться совсем уж неприлично, а впервые познать свою будущую супругу Фарамир намеревался в тени их спальни на ароматных простынях, а никак не здесь, среди переплетения ветвей, как какой-нибудь эльф из развратных рассказиков. 

Он напряженно выдохнул и отстранился от Анариэли, не выпуская ее из объятий, но сделав их менее интимными. 

- Остановись, любимая,- почти взмолился он с тихим смехом,- если ты продолжишь так меня касаться, я за себя не ручаюсь...- он в последний раз поцеловал ее, и наконец отпустил, но тут же взял за руку, словно боялся перестать касаться ее даже на мгновение,- нет,- сказал он серьезно,- твоему отцу напишу я. Немедленно. А потом тебе предстоит познакомиться с моим,- капитан невесело усмехнулся,- и хорошо, что меня ты встретила до того, как познакомилась с ним. Он - великий человек, но очень.... своеобразный. Хотя,- он легко поцеловал ее в уголок губ,- уверен, о такой невестке, как ты, он и мечтать не смел, так что все будет хорошо.

[Анариэль 38]

- Прости, я не знаю, что нашло на меня, - виноватая улыбка появилась на губах княжны, а щёки залил густой румянец. Сейчас, уже контролируя себя, Анариэль понимала, что могли повлечь её действия и понимала, в каком положении могла бы оказаться, мысленно поблагодарив Фарамира за то, что он смог взять себя в руки. 

- Если ты считаешь, что так будет лучше, - на мгновенье Анариэль даже испугалась - настолько серьёзным стало лицо Фарамира в момент, когда он заговорил о своем отце. Анариэль была наслышана о характере Денетора, поэтому готовилась к худшему. Но всё же надежда на хороший исход была: Анариэль - не простая горожанка, её отец - князь одного из крупнейших княжеств. Возможно, это хоть немного  смягчит суровый характер Денетора.

- Я не боюсь его. Каким бы человеком он не был - ты его сын и наследник, а я - вполне неплохая партия, - Анариэль улыбнулась возлюбленному, чуть сжав его руку в своей ладони. - Я ждала пять лет твоего возвращения. Но ожидание нашей свадьбы будет ещё более мучительным. Ведь я буду знать, что ты где-то рядом. Я понимаю, что ты не всегда сможешь быть рядом со мной. Но прошу тебя, не покидай меня надолго. 

Анариэль взяла Фарамира под руку и зашагала по парку, сияя от счастья, переполнявшего её.

- Мама уже давно знает обо всём. Можно я напишу ей и обрадую? Ручной сокол моего брата вмиг доставит ей письмо. Она утешала меня своими письмами в минуты, когда я готова была отчаяться, - Анариэль озорно улыбнулась, заглядывая в глаза Фарамиру и заговорщецки шепча, - А уж какой шум поднимется в городе. Я отказала всем претендентам на мои руку и сердце. А теперь откроется причина моих отказов.

[Фарамир 150]

Идти рядом с ней, держать ее за руку - все это происходило словно во сне, но в то же время впервые, казалось, за всю жизнь Фарамир был точно уверен, что наконец не спит. Наконец мир вокруг приобрел свою конечную, завершенную форму, обрел краски, запахи, стал осязаемым и живым. И Фарамир наконец был живым - посреди города, готовящегося к войне, он наконец обрел мир. 

- Конечно, напиши ей,- ответил он Анариэли,- я хочу познакомиться с ней, чтобы она убедилась, что я - достойный кандидат на руку ее драгоценной дочери. Что до моего отца... то ты права - волноваться не о чем. Только сегодня ночью он сам сказал мне, что хочет, чтобы я женился. А лучшей партии, чем ты, мне не найти. Может быть, увидев, что я счастлив - наконец-то счастлив - и он порадуется за меня, и наша любовь, а потом, должно быть, и наши дети развеют тьму вокруг него. Я бы очень этого хотел, но это не главное. Главное, что я люблю тебя, и в Минас-Тирите, да что там! Во всем Гондоре не найдется человека счастливей меня!

Они подошли к выходу из сада, и Фарамир, не думая о приличиях, не отпускал руки Анариэли. Прохожие учтиво здоровались и с сыном наместника, и с княжной, и капитан буквально спиной ощущал на себе их любопытные взгляды. Но ему было совершенно все равно - ведь в скором времени весть о женитьбе принца-наместника и так облетит всю столицу, чего скрывать сейчас? 

- Я не могу обещать, что мы будем вместе постоянно,- сказал он печально, шагая по улице в сторону голубятен,- в Гондоре готовятся к войне, а теперь, когда Боромира не стало, командую войсками я, и на моих плечах лежит большая ответственность. Но я обещаю тебе проводить с тобой каждую свободную минуту - теперь меня не отошлют из столицы, мое место здесь. А ты, любимая, можешь начинать готовить свадебный наряд,- он остановился и, хоть они и стояли посреди улицы, притянул девушку к себе и нежно поцеловал ее в щеку,- о, если бы не эта проклятая война, я бы каждый миг провел с тобой, мое солнце... мой свет... Любимая моя,- он прикрыл глаза, борясь с порывом поцеловать ее откровенней.

[Анариэль 38]

- Я не посмею тебя отрывать от дел, тем более в такие времена, - Анариэль смущённо улыбнулась, чуть отстранившись и густо покраснев, - давай не при людях? До свадьбы. Я не хочу, чтобы моему отцу наговорили глупостей про меня, и, уж тем более, про тебя. 

Анариэль вновь просияла в улыбке, медленно шагая под руку с Фарамиром. Она ловила на себе непонимающие взгляды, но лишь улыбалась в ответ. Многие из тех, кто жил в городе уже давно и часто бывал на верхнем ярусе, были знакомы с княжной и любили её: она всех встречала добродушной улыбкой, никогда не отказывала в помощи и была внимательна и чутка к каждому. Некоторые мужчины с некоторой завистью смотрели на Фарамира и эти взгляды лишь задорили Анариэль.

- Какая разница, какой свадебный наряд, если у меня будет главное украшение на всём свете - твоя любовь? Любовь преображает людей, - Анариэль плотнее прижалась к Фарамиру, не переставая улыбаться ни на мгновенье. Томительное ожидание стоило того, что сейчас происходило. - Но ты прав. Наряд стоит начать готовить заранее. Я выберу себе самое красивое платье, но достаточно скромное, чтобы наши родители не сочли меня вульгарной, - Анариэль тихо хихикнула, совсем как маленькая девочка. Она не верила, что это не сон: Фарамир, свадьба, красивое платье, гости. Всё было не взаправду. 

- Ах, боюсь, что все незамужние дамы Минас-Тирита будут огорчены, узнав, что такой завидный жених был уведён у них из-под носа, - Анариэль огляделась по сторонам и удостоверившись, что в тихой улочке, куда они забрели, нет людей, притянула к себе Фарамира и нежно его поцеловала, наслаждаясь каждым мгновеньем. 

[Фарамир 150]

Фарамир хотел уже что-то ответить на ее милые щебетания, но поцелуй оборвал его на полуслове, и он с трепетом отдался ему. На этот раз нежные касания снова перешли в страстные. Фарамир был человеком достаточно выдержанным, и точно знал свои границы, за которые переходить не следовало, и теперь балансировал на грани, но вкладывал в этот поцелуй все годы томительного ожидания, все мысли об Анариэли, все мечты о ней. Он и прежде целовал девушек, но сейчас происходило нечто совершенно удивительное. Ему казалось, он отрывается от земли, парит над брусчаткой мостовой, и тело его словно было наполнено теплым солнечным светом и стало совершенно невесомым. 

Он оторвался от губ Анариэли с трудом, когда почувствовал, что снова теряет контроль над собой. 

- О, милая, прости мне мои приземленные мысли,- прошептал он, почти прижавшись губами к ее уху,- но я не могу дождаться, когда сделаю тебя своей окончательно, когда тела наши смогут почувствовать то, что сейчас чувствуют души. Как же я хочу, чтобы миг этот поскорее настал. Как же я хочу... тебя,- он замолчал - немного сконфуженный своей откровенностью, но тут же улыбнулся девушке,- идем же скорее,- он потянул ее за руку - голубятня располагалась сразу за углом тихой тенистой улочки, где они остановились,- я хочу скорее написать князю Армендилу о том, как люблю его дочь, и какой счастливой я собираюсь ее сделать.

[Анариэль 38]

Девушка, залившаяся краской и потерявшая дар речи, послушно последовала следом за Фарамиром. Только сейчас она в полной мере осознала, что её ожидает после свадьбы и паника овладела Анариэлью. Она уже давно знала, откуда берутся дети, а некоторые замужние подружки ещё и шушукались о том, что это приятно, но вдруг Анариэль что-то сделает не так? Ведь Фарамир, если верить тому, что щебетали знакомые княжны, уже знавал женщин. Но наряду с этим страхом возникали сладостные картины... от этих мыслей Анариэль отвлеклась, только добравшись до голубятни.

- Я напишу матери, а ты напиши моему отцу. Наверняка, тут есть и бумага и чернила. Жаль, сокол уже улетел с письмом для брата, придётся взять голубя, - Анариэль огляделась по сторонам: у стола стоял пожилой мужчина, управлявший голубятней и уже доставал бумагу, перья и чернила, улыбаясь, - Спасибо Вам большое.

- Не за что, милая, если что-то понадобится, зовите, - старик вышел, оставив Анариэль и Фарамира наедине друг с другом. 

Княжна взяла клочок бумаги и вывела на нём всего несколько строк.

"Мама, помнишь, я писала тебе о Фарамире? Наконец он вернулся, я дождалась его. Не без твоей помощи, но я смогла это сделать. Он попросил моей руки. Я самая счастливая на свете. Приезжайте с отцом в Минас-Тирит, как только сможете. С любовью, твоя дочь"

Девушка плотно скрутила письмо и поспешила в сторону нужного голубя. За пять лет, что она писала письма Фарамиру, это место стало ей родным, а старичок, управляющий им, без страха доверял своих птиц девушке. Когда голубь с письмом скрылся в небе, княжна повернулась к возлюбленному, не переставая улыбаться.

- Мама будет очень рада. И отец, он тоже обрадуется, что я нашла своё счастье.

[Фарамир 150]

Фарамир, взяв в руки перо, впервые в жизни с тех пор, как научился писать, ощутил настоящий приступ паники перед белым листом пергамента. Он так часто в своих мечтах просил руки своей возлюбленной, так точно продумал, как именно опишет свои чувства и желание жениться на Анариэли, но теперь все слова словно враз покинули его. Что он может сказать отцу девушке, своей мечты? как донести до него, насколько глубока и чиста была его любовь, как сильно он был уверен, что их предназначила друг другу судьба? а что если его кандидатура придется Форлонгу не по нраву? что если он уже сосватал ее кому-то? что если...
Фарамир вдохнул поглубже и, стараясь справиться с собой, принялся выводить аккуратно, как мальчишка на уроке правописания:
"Фарамир, сын Денетора приветствует Форлонга, сына Берегонда, князя Лоссарнаха. Сим письмом я имею честь просить руки и сердца вашей дочери, прекрасной Анариэли. Намерения мои чисты, а любовь к ней глубока и сильна. Моих слов не хватит, чтобы описать, как сердце мое стремится воссоединиться с ней и сочетаться законным браком. Обо всех деталях я хотел бы договориться с вами лично в присутствии моего отца, а пока же лишь смиренно прошу о вашем согласии.
Всех благ. Жду скорейшего ответа."
Закрепив письмо и выпустив голубя в чистое полуденное небо, Фарамир ощутил глубокое облегчение. Дело было сделано, и теперь оставалось лишь ждать. Капитан улыбнулся возлюбленной.
- Ну вот, - сказал он, сжимая ее руку.- одно дело сделано...

[Анариэль 38]

Анариэль проводила взглядом птицу, обняв Фарамира за руку. На крыльях этого голубя улетало её будущее. Девушка не сомневалась в том, что отец не будет против этого брака, а уж мать - тем более. Родители желали для своей любимой дочери лишь счастья, а счастлива она могла быть лишь рядом с Фарамиром. Но волнение от предстоящей встречи всё равно закралось в душу княжны, какая бы железная уверенность там не обитала.

- Теперь самое волнительное - тебе нужно представить меня своему отцу. Или дождёмся приезда моих родителей? - девушка перешла на шёпот, - я ужасно волнуюсь. Вдруг твой отец не будет от меня в восторге и не даст своего разрешения? Ах, сколько же волнения. Хочется, чтобы это всё скорее прошло, чтобы закрываешь глаза, открываешь и я уже твоя жена, у нас прекрасные дети. Моё сердце разорвётся от волнения.

Анариэль пошла к выходу с голубятни, ни на мгновенье не отпуская руки Фарамира. Этот чудесный сон, казалось, прекратится ровно в то мгновенье, когда их пальцы перестанут касаться друг друга. 

- Прости, любовь моя, но мне нужно убегать. Я обещала, что зайду к портнихе сегодня после полудня. Она уже ждёт, наверняка. Не хочу заставлять её сидеть в ожидании, у неё просто золотые руки, - Анариэль привстала на носочки, нежно целуя своего возлюбленного, совершенно не обращая внимания на проходящих мимо зевак, у которых того и гляди рот от удивления откроется.

[Фарамир 150]

Фарамир уже давно смирился с мыслью, что к концу этого дня абсолютно все в Минас-Тирите будут в курсе, что сын наместника был замечен с девушкой и вел себя совершенно возмутительно неподобающим образом. И капитан мог лишь благодарить судьбу, что отец его был не из тех, кто прислушивается к сплетням. Новость была не из тех, которые скрывают, но Фарамиру все же хотелось рассказать Денетору все самому. Отец был глаыным человеком в его жизни, после покойного брата, и капитану не терпелось.поделиться с ним своим счастьем.
- Давай встретимся, когда сменится третья стража у Древа, любовь моя?- предложил Фарамир, - к тому моменту я уже надеюсь покончить с делами, и мы вместе пойдем к моему отцу, чтобы я представил тебя.
Он все же не удержался от еще одного поцелуя - отпускать Анариэль от себя совершенно не хотелось, и разлука на несколько часов уже казалась ему вечностью.

Но его ждали срочные дела, и закончить с ними надо было поскорее, так что путь его теперь лежал за Врата Минас-Тирита, в шатер Арагорна, с которым капитану предстоял непростой разговор.

 

Великие Врата Минас-Тирита

[Анариэль 38]

- Я буду ждать тебя! - Анариэль проводила любимого взглядом и поспешила к портнихе, изо всех сил держа себя в руках и не поддаваясь панике, которая охватывала её при одной мысли о предстоящей встречи.

 

- Грета, здравствуй, прости, что я опоздала. Моё платье готово? - Анариэль вошла в лавку портнихи, но той там не оказалось - наверняка, ушла в какую-то комнату.

- Ах, милая, я тебя уже и не ждала, - пожилая женщина вышла в зал, где стояла княжна, - Платье твоё готово, только примерить нужно. Ох, да ты сияешь вся, что за повод для радости, милая?

- Прости, я пока не могу сказать, но если всё сложится прекрасно, то я закажу у тебя ещё одно платье, - улыбка не сходила с лица Анариэль ни на мгновенье. Она взяла платье, которое ей принесла портниха и поспешила удалиться в комнату, в которой всегда примеряла платье.

- Оно великолепно! И сидит, будто родное! Грета - ты волшебница! - Анариэль вышла из комнаты и предстала перед портнихой в небесно-голубом платье из тонкой шерсти, расшитым белыми и золотыми нитями по рукавам, вороту и подолу. - Спасибо тебе огромное. 

Анариэль переоделась в свою одежду и поспешила домой, готовиться к встречи с отцом Фарамира. Времени оставалось чуть более пары часов, поэтому девушка не сильно спешила. Она причесала свои волосы, надела новое платье. Ровно к третьей смене стражи она вошла в сад и поспешила к раскидистому дереву, где её уже, наверняка, ожидал Фарамир.

[Фарамир 150]

От Великих Врат Минас-Тирита

 

Когда Фарамир подходил к площади Древа, его все еще терзали тревожные подозрения. Верно ли он поступил, доверившись Арагорну? Следовало ли отправлять его туда, где больше всего сейчас требовалось мужество и стойкость? Что за тьма овладела сознанием дунадана?..

Но едва заметив издалека фигуру возлюбленной, которая уже ждала его,Фарамир мгновенно забыл обо всем этом. До размышлений на эти тяжкие темы дело еще дойдет - он отправил птицу Митрандиру с просьбой о совете и помощи, и теперь сделать больше было уже невозможно, а его самого ждала еще одна чрезвычайно важная встреча.

Он подошел к Анариэли и, не стесняясь прохаживающихся вокруг Древа стражей, обнял ее и поцеловал в щеку.

- Ты давно ждешь меня, любовь моя? - спросил он, улыбаясь,- прости, меня задержали, но теперь я здесь, и мы можем идти к отцу.

[Анариэль 38]

Анариэль чуть было не подпрыгнула от неожиданности, когда две сильные руки приобняли её. Девушка задумалась и приход Фарамира стал для неё сюрпризом, на мгновенье она даже забыла, что тот в городе. 

- Ты испугал меня, - Анариэль наигранно надула губки, но в следующее же мгновенье просияла в улыбке. - Всё это время я старалась не думать о предстоящей встрече, но теперь ты напомнил и я снова начала волноваться. 

Анариэль взяла Фарамира под руку и медленным шагом, будто они и не спешили никуда, направилась от Древа прочь. С одной стороны девушке хотелось сорваться с места и бежать из города как можно дальше, спрятаться где-нибудь и не выходить на белый свет, но с другой - имей она достаточное количество мужества и смелости, сумей она понравиться наместнику, Анариэль станет женой самого прекрасного мужчины на свете. 

- Расскажи мне, пожалуйста, о нём. Какие темы лучше не затрагивать, стоит ли мне улыбаться, или напротив - быть серьёзной? Я очень хочу понравиться твоему отцу, чтобы ничто не препятствовало нашей свадьбе, - Анариэль остановила своего возлюбленного и привстала на носочки, поцеловав его в щёку, а затем тихо шепнув на ухо, - Я ужасно волнуюсь перед этой встречей. Но это ничего, я выдержу и не покажу своего трепета твоему отцу. 

[Фарамир 150]

Фарамир и сам волновался перед этой встречей, как мальчишка, хоть и понимал, что невесты, лучше, чем Анариэль не сыскать во всем Гондоре, и отец, который только сегодня ночью буквально настаивал на том, чтобы сын нашел себе жену в государственныхх целях, будет, если не рад, то доволен. Но с самого детства Фарамир, который, больше, чем отца, любил и уважал только Боромира, замирал от одной мысли, что отец может остаться им недоволен. И хотя обычно именно так оно и бывало, он так и не успел к этому привыкнуть.

- Мой отец - суровый человек,- сказал он,- требовательный и резкий. Но ты ему понравишься, я уверен. Он понимает, что ты нужна не только мне, но и Гондору тоже - ведь тебе предстоит стать матерью нового правителя страны.

Пока он говорил, к нему подошел один из стражей и, поклонившись, доложил, что королевские регалии доставлены в сокровищницу - Арагорн так торопился в Каир-Андрос, что увез с собой лишь Кольцо Барахира, которое носил на пальце. И новость о том, что жезл Аннуминаса теперь в Минас-Тирите, стоило доложить отцу - она его точно воодушевит.

- Идем,- Фарамир с улыбкой посмотрел на возлюбленную,- чем бесконечно откладывать, обрадуем его поскорей.

[Теодред 240]

Переход из средних ярусов

 

[AVA]cs623326.vk.me/v623326990/16824/08XEol5fba0.jpg[/AVA]
[NIC]Воины Рохана[/NIC]
[sTA]За Короля![/sTA]

На верхних же ярусах роххирим был поражен окружающим его великолепием еще больше. Богато обстроенные дома, дворики беседки, фонтаны... Здесь жили поистине самые богатые люди Средиземья. Однако же, роххирим ничем не выдавал своих чувств, с достоинством продвигаясь дальше по улице. Его простое походное обмундирование резко контрастировало с богатыми одеждами тут и там попадающихся горожан, однако же выражение лица роханца было достойно Короля... Горожане удивленно провожали роххирима взглядами - раньше верхом здесь позволял себе ездить только Митрандир. Однако же, пафосная мина всадника сделала свое дело - его никто не посмел задержать...

 

Переход к вратам седьмого яруса.