Южная Столица - Шейм-эр-Флинге[Дворец - Покои визиря]

[Айнур 59]

Богато обставленные покои визиря хакана. Занимают несколько комнат и охраняются воинами из дворцовой гвардии. 

[Дхиб-аль-Гул 7]

«Женщина - правитель Кханда? Женщина - правитель Кханда...»

Дхиб-аль-Гул, Великий Визирь собственной персоной, стоял, оперевшись на подоконник, и рассеянно наблюдал за мельтешашей во внутреннем дворе разномастной челядью. Мысли его, впрочем, больше касались суеты в самом дворце, чем за его стенами. Много всего произошло с тех пор, как Великий Хакан не вернулся на родину. Но, судя по всему, главные проблемы ждали Дхиба, да и весь Кханд, впереди. Если девчонка покусится на трон...

Не сказать, что он плохо относился к родственнице Цапитара. По-своему он даже симпатизировал ей. Но, великие духи, она ведь женщина! Она всю жизнь провела в гареме, в окружении и на попечении таких же женщин и лысых евнухов - что она могла понимать в политике? Нет, если Дхиб и видел юную Сархи на троне, то лишь в качестве супруги нового Хакана. Только вот кто им станет?

Послышалось громкое карканье, и на плечо визиря привычно опустился ручной ворон. Машинально погладив птицу Дхиб отвернулся от окна и посмотрел на бумаги, громоздившиеся на столе. 

«Нужно будет ими заняться. Только водяного бунта нам сейчас не хватало. Но чуть позже. А сейчас...»

 - Газим! Найди госпожу Нурию-ур-Тамзиль и передай, что я желаю её видеть.

[Нурия-ур-Тамзиль 145]

Переход из Юго-восточные земли, Рун и Кханд, Кханд, Южная Столица - Шейм-эр-Флинге[Дворец]

 

Нурия спешила к дверям, ведущим в покои визиря. В мыслях она предавалась панике, пытаясь понять, что же от неё может желать визирь, но внешне - абсолютно спокойная. Впрочем, до истины оставался лишь десяток шагов, в прямом смысле этих слов. Двери визиря были уже так близко, стражники, стоящие у них, напоминали больше истуканов, нежели людей. Девушка приветливо им улыбнулась, но не заметив даже их взглядов на себе, решила не церемониться:

- Меня вызывал к себе визирь, - реакции не последовало и Нурия лишь недовольно фыркнула, - моё имя - Нурия-ур-Тамзиль. Возможно, так вам будет...

Но не успела она договорить, как отворились двери и ей на встречу вышел мужчина, который ей улыбнулся, взял её под руку и повёл в покои визиря:

- Простите, что заставил ждать, - девушка быстро узнала голос - это был тот же человек, что приходил к её дверям и сообщал ей о том, что её ждёт визирь. 

Пока Нурия следовала рядом со слугой визиря, она уже совершенно успокоилась - нажалуйся на неё брат, так девушку бы за волосы сюда тащили, а не вели под рученьки. Визирь сидел за своим столом. Нурия видела этого человека не часто, но даже не зная его в лицо по одному взгляду, можно было понять, кто стоит перед тобой. Слуга будто бы испарился, оставив их наедине.

- Ваше приглашение стало для меня великой честью, великий визирь, - девушка почтительно поклонилась, не сводя при этом взгляда с визиря. - Но чем же заслужила эту честь скромная девушка, подобная мне?

[Инас 296]

Переход из Южная Столица - Шейм-эр-Флинге[Дворец]

Уже порядком уставшая Инас медленно шла по высокому, богато украшенному арками да колонными коридору дворца, запрокинув голову и с раскрытым ртом рассматривая расписной потолок – с него на неё смотрели многорукие божества, огромные слоны и крохотные птички, мудрецы древности и ужасные монстры с отсечёнными головами или проткнутыми чревами. Мрамор, изящная резьба, теряющиеся в вышине потолки; Инас любила ходить по дворцу, извечно удивляясь богатству убранства Шейм-эр-Флинге и дивясь тому, как люди смогли возвести такую красоту из неподатливого, стойкого камня. Свет косыми снопами высвечивал воздух в огромной пустой зале с арчатыми стенами; неслышно шла маленькая девочка, беззвучно ступая босыми ногами, пружинисто и мягко, аки дикая кошка, через перемежавшиеся меж собой свет и тень, всё осматриваясь да оглядываясь.
Но вот она взбежала по широкой лестнице, прошла ещё один коридор – и остановилась в нерешительности перед резной дверью красного дерева, с опаской поглядывая на крепко сложенных закованных в невиданную ей ранее броню воинов. Ух, верзилы, такими бы ворота вышибать при осаждении города… Но, очевидно, «почётный гость», как выразилась Асма, ожидал кого-то из дворцовой прислуги, и потому стражники вообще никак не показали, что заметили девочку. Инас, неуверенно покачавшись с мыска на пятку и обратно, всё же сделала пару шажков по направлению к двери и робко постучала.
Звучный, глубокий голос произнёс:
- Войдите!
Тяжёлая дверь поддалась не сразу, и, когда девочка прошмыгнула внутрь, она тут же с гулом захлопнулась за её спиной, заставив ту вздрогнуть. Служка посмела только мельком взглянуть на Великого Визиря и его гостью – в следующий миг она, сама того не осознавая, низко склонилась пред владыками, опуская голову к сложенным в подобии молитвы ладоням и наклоняясь вперёд, упираясь взглядом с плитку пола.
Привычка поклона была крепко вбита в Инас вместе с побоями, бранью и ударами кнута; такое не забывается, как и не заживают рубцы на спине и не изглаживаются из памяти грязные, помойные слова, брошенные в лицо.
Но если перед лысыми евнухами она кланялась скорее из страха лишний раз получить палкой по затылку, то сейчас она сделала это из…уважения? Девочка и сама не могла этого понять. От этого пугающего её мужчины – чёрные волосы, чёрная броня, чёрные очи, чёрная птица на плече щёлкает острым клювом – исходила власть, в самой его фигуре – мощь, привычка править, привычка…подавлять. Она боялась его. Боялась его силы.
И его собеседница – тоже не просто какая-то там девка из главного гарема. Красивая, статная, гордая, во взгляде – яд, сама, точно гадюка – гибка, изящна, да только и ждёт, чтобы ужалить.
- Приветствую Великого Визиря, светило пустынь, да здравствует он во веки веков, - дрожащим голосом пролепетала Инас, ниже склоняя голову. – Не нуждается ли в чём господин?

[Дхиб-аль-Гул 7]

- Ваше приглашение стало для меня великой честью, великий визирь. Но чем же заслужила эту честь скромная девушка, подобная мне?

 

Дхиб поднял глаза от свитка и пару мгновений смотрел на девушку, пытаясь оторваться от тревожного содержания записки и вспомнить, зачем он хотел её видеть. Впрочем, замешательство быстро прошло. Визирь уже собрался ответить Нурии, как дверь покоев открылась, и в комнату просочилась служанка. Какая наглость – влезать в разговор господ! Впрочем, проучить её он всегда успеет. Молча указав служанке на неприметную дверь коморки, мужчина снова обратил внимание на очаровательную гостью.

 

- В первую очередь – близостью к её высочеству, - голос Дхиба, лениво откинувшегося на спинку кресла,  был подобен льду на вершинах гор и лишь самую малость любопытен. – Кстати, был бы счастлив узнать, насколько вы с ней близки.

[Нурия-ур-Тамзиль 145]

Нурия лишь коротко глянула на девицу, отметив про себя, что малышка была достаточно смелой, раз смогла вот так легко ворваться в покои визиря в то время, как он принимает гостей, да ещё и заговорила без позволения. Либо слишком смелая, либо слишком глупая, а может быть и то и другое. Впрочем, от мыслей о девчушке, Нурию быстро отвлек визирь. Опять эта трижды проклятая принцесса! Знай девушка, что её сейчас никто не видит, она закатила бы глаза и возмущённо фыркнула - они виделись лишь однажды и во время этой встречи чуть было не выцарапали друг другу глаза, а все уже записали их в разряд подружек, которые за бокалом вина секретничают о придворных стражах, глупо хихикая при этом. 

- О, Великий Визирь был нагло обманут своими советниками. Не сочтите это за грубость, но они услышали падение капли и побежали докладывать о страшном ливне, - девушка изобразила самую милейшую из своих улыбочек, чуть поклонившись визирю. Ещё не хватало, чтобы визирь решил, будто она, Нурия, что-то знает об этой принцесске - добром это не кончится. Но и резко отказывать визирю в какой-либо информации было нельзя - это добра не сулит так же. - Мы с принцессой Сархи почти не знакомы и виделись лишь единожды - я приехала во дворец с братом и решила, что с моей стороны будет крайне неуважительно - не поприветствовать принцессу Сархи. Это была наша единственная встреча. Мы мило пообщались и я ушла в свои покои. Это всё, что я могу Вам сказать, Великий Визирь. 

Нурия напряглась всем телом, но внешне этого не показывала. Она понимала, что Дхиб знает и о чём они говорили и каким образом Нурия покинула покои принцессы. А если и не знает, то любимый братец скоро сообщит ему обо всех подробностях встречи. 

[Инас 296]

В чёрных глазах – глубокая, пугающая своей неизвестностью ночь, безликая, пустая и вместе с тем полная необъяснимого, бессознательного страха, острые черты лица – точно из камня, недвижимы и мрачны, воздух, напряжённый, холодный, звенит оглушающей тишиной, тяжело оседает где-то в лёгких. Инас ощутила, как сердце, сбиваясь с ровного шага на неровный, испуганный стук, сжимается в чьих-то леденящих грудь когтях. Никогда, никогда прежде она не испытывала такого страха перед господами, перед наказаниями; но этот взгляд просто приковал её к месту, точно бы какую мелкую мышь взор непроницаемых, стеклянных змеиных окуляров.

Хрипло, отрывисто каркнул ворон, щёлкая на девочку клювом; повернув голову набок, чёрная, что смоль, птица посмотрела на неё отливающим синевой глазом, внимательно и изучающе. Служка нервно сглотнула, неосознанно поклонившись до самого пола, неслышно шмыгнула за неприметную дверь и поспешно закрыла её за собой, прижимаясь спиной к резному дереву. Сердце – что птица, бьётся, мечется, кричит, каждое его порывание отдаётся во всём теле крупной дрожью; в висках гудит гулкий набат колоколов.

Что, что она сделала не так?.. Инас приложила ладошку к груди, унимая частый-частый перестук сердца. «Он же сам велел мне войти, чего же он и эта, черноволосая, точно коршуны, на меня так глядели? – непонимающе моргая и пытаясь привыкнуть к полумраку маленькой комнатушки, думала она, обводя взором кувшины, стопки белья и полотенец на полках, ведёрки и кадки с тряпками. – Пойди пойми этих господ…» Ещё слегка растерянная, девочка, задумавшись, медленно осела на пол, прислонившись к ещё хранящему запах смолы и прелых листьев дереву двери; она как раз раздумывала над тем, что, кажется, слышала что-то о темноокой красавице в разговорах кухарок, и, если служанка не ошибалась, она – особа знатная, приехавшая из далека, как до её слуха донеслось имя принцессы, восходящего солнца Кханда, и последующие весьма интересные слова о Её Высочестве.

Инас тот же час припала к двери, прижав ухо к замочной скважине; детское, неуёмное любопытство играло в маленькой девочке, глаза озарились солнцем, заискрились озорством и задором. Служка едва ли могла усидеть на месте, вслушиваясь в разговор Визиря – да-да, да будет он мудр ныне и присно! – с его гостьей – ну, и ей да даруют Боги вечную красоту и здоровых наследников! Нечасто удаётся услышать самые настоящие дворцовые интриги какой-то там служанке, как же тут устоять?

[Нурия-ур-Тамзиль 145]

Нурия не сопротивлялась и не пыталась ни взгляд отвести, ни возразить. Зачем? Визирь, как и должно такому человеку, показывал своё явное превосходство, которое только дурак бы попытался оспорить. А дурой Нурия не была. Она, как верно заметил её братец, была не такой, как женщины в гареме. Те только и мечтали родить мужу сына да получить в награду шелка за золото. Нурию все эти цацки не интересовали, ей было грустно от того, что она, в разы более умная, чем большинство из возможных её мужей, которые были не умнее полена, должна будет как и другие рожать детей, отдаваться мужу, как только он пожелает и выполнять все его прихоти. И вот, выпадает шанс сделать хоть что-то значимое, пусть и будучи орудием в руках визиря. Нурия загорелась этой идеей, будто пожухлая осенняя трава на которую попала мельчайшая искра.

Впрочем, спокойная внешне до этого Нурия, вздрогнула всем телом, стоило визирю обмолвиться о ней и брате: ком подкатил к горлу, а в глазах блеснули искры ненависти. Если работа на визиря даст шанс отомстить - она сделает всё и в лучшем виде.

- А разве у меня есть выбор? - Нурия поспешно взяла себя в руки, скрывая тот калейдоскоп огня и ярости, что играл в её глазах при словах о брате. Девушка немного расслабилась, понимая, что визирю она нужна целой. Так что, пока её жизнь в интересах Великого Визиря - жизнь и покой Нурии в безопасности.

- Раз Вы все знаете, то смысла играть невинную овечку нет. Скажите, что от меня требуется и я выполню это, - Нурия решила не тянуть кота за хвост и сразу же узнать, в чем будет заключаться её часть работы. - И что я получу в конечном итоге?

Нурия держалась спокойно, но внутри она была напряжена, будто сжатая до предела пружина, которая вот-вот лопнет. Визирь знал, чем воздействовать на Нурию и верно угадал направление. Сейчас, пока её злость на брата была сильна, девушка душу бы продала за возможность отомстить ненавистному родственнику.

[Нурия-ур-Тамзиль 145]

Стать женой нового хакана - весьма заманчиво и интересно, но вот какой именно женой? Первой? Или одной из сотни? Стань она первой женой и именно сын Нурии станет следующим хаканом, успей она родить его в кратчайшие сроки. Перспектива столь удачного брака пьянила не хуже, чем сладчайшее вино, которым визирь предложил отпраздновать столь удачное и скорое решение их дела.

Сладкий аромат ягод, легкая нотка каких-то трав - прекрасное вино по прекрасному поводу. Нурия не смогла сдержать победной улыбки.

- За столь прекрасный план стоит выпить. Да будет даровано Вам долгое правление, Великий Визирь.

Нурия отсалютовала кубком визирю и сделала всего лишь один маленький глоток и отняла кубок от губ. То, что произошло в следующее мгновенье, заставило Нурию застыть, будто она в камень превратилась. Когда выражение лица визиря начало меняться, девушка уже заподозрила неладное, а в следующий миг её догадки лишь подтвердились - визиря отравили. Нурия хотела было бежать, но знала, что это бесполезно. Она не была виновата в том, что происходило, но кто ей поверит, кто поручится в её невиновности? Всё тело девушки в одно мгновенье перестало её слушаться, поэтому, когда стража выводила её из покоев, она лишь еле плелась, все ещё не в силах поверить в происходящее. Нурия будто бы во сне была, глядя на всё со стороны и искренне не веря в происходящее.

[Инас 296]

Инас едва ли смела дышать, боясь упустить хоть слово из разговора господ; вся она изнывала и не находила себе места от снедавшего её любопытства, так и эдак пыталась устроиться у двери в тесной каморке, среди высоких глиняных кувшинов и заставленных стопками белья полок, стараясь через крошечную замочную скважину разглядеть всё происходящее в комнате. Служанка и думать забыла о том, как не более десяти минут назад чуть не падала от страха перед прогневанными её неосторожностью войти не в то время господами – вся она была поглощена искусно ткущимся на её глазах заговором, что паучьими нитями оплетал весь дворец, липкой паутиной провисал в коридорах, дверях, залах, косыми тенями ложится на золото солнечного света…

Разрастается в некогда великом Шейм-эр-Флинге, цитадели южного солнца, паучье гнездо, копит силы, вынашивает сложный, спутанный, но великолепный в своей тонко выполненной работе план – точно хитроумная сеть паука, что заведомо знает, что глупая мошка попадётся в его ловушку, и, подобно кукловоду, только и ждёт своего часа, чтобы начать своё представление, свою игру. Гниёт изнутри дворец – столица Кханда.

И только теперь, когда Великий Визирь молодым веселящим вином скреплял с гостьей своей это «обоюдовыгодное сотрудничество», девочка стала понимать, что именно вершилось на её глазах в этот самый миг. Заговор. Заговор против самой принцессы Сархи-ур-Халит, едва раскрывшегося цветка Юга – такого нежного, такого уязвимого по сравнению с простёршим свои когти пауком.

«Они… Они хотят…» - но Инас не успела докончить страшной, сейчас такой очевидной мысли; внезапные грохот, хрип и шипение, звон падающей посуды, лязг оружия и окрики стражников смешались для неё в нечто слишком громкое, слишком быстрое, неясное, необъяснимое, пугающее. Она не могла понять, что происходит: часто-часто бьётся сердечко, дыхание неровными импульсами сжимает гортань, пульсирует страх ударами крови в висках, все чувства обострены до предела, всё вокруг ощущается излишне остро и резко.

И вновь – этот взгляд. Чёрные недвижимые глаза – точно два угасших угля – уставились прямо на неё, застывшие злобой вперемешку с удивлением и остекленевшие, неживые, но тем приводящие не смевшую пошевелиться девочку в ещё больший ужас. Мужчина – его уже взвалили на носилки и подняли с пола, чтобы в спешном порядке перенести в кабинет лекаря, - повернув голову набок, смотрел, мертвенно-бледный и странно неподвижный, прямо на дверь, за которой, замершая у замочной скважины, сидела Инас. У той внутри всё оборвалось; взор очей цвета воронова крыла прожигал насквозь.

Но не успела служка опомниться, как покои уже опустели. Алыми потёками крови вино на полу, слабо сверкают проникающим в окно солнцем оброненные кубки, неподвижны поваленные кресла, рассыпаны по ковру осколки разбитого по неосторожности вазона… Давящая на виски тишина тяжело повисла в комнате. Отрывисто каркнул ворон. Инас вздрогнула.

Внезапно страх, тот самый, что стальной хваткой держал её дотоле на месте, принуждая её, дрожащую, тщетно пытающуюся вырваться из его давящих объятий, смотреть на всё происходящее, чёрной волной накатил на неё, обдавая ледяной водой, холодя сердце, оглушая, ослепляя; девочка порывисто вздохнула, резко вставая на ноги. Она едва ли помнила себя, когда, толкнув дверь каморки, отшатнулась, как во сне, от чёрной птицы, бьющей крыльями в дюймах от её лица, и побежала – быстра, легка на ногу, с лицом серым, как у мертвеца, пробиваемая дрожью – прочь из покоев, прочь от громкого, эхом перекатывающегося по коридорам эха вороньего грая…

 

Переход в ">Южная Столица - Шейм-эр-Флинге[Дворец]